Затем на сцену вышли Колька и Наташа в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, сшитых тетей Грушей из белого сатина с серебристой отделкой.
— Дед Мороз пришел в совхоз не с пустыми руками! — объявил Колька басовитым голосом, размахивая посохом из березовой ветки с фольгой. — Принес подарки всем, кто хорошо трудился!
— А что в мешке у дедушки? — игриво спросила Наташа, изображая Снегурочку.
— А в мешке у дедушки… — Колька заглянул в большой холщовый мешок, — новые трактора, комбайны, автомобили!
— Неправда! — рассмеялась Снегурочка. — В мешке совсем другое!
Они разыграли веселую сценку о том, как Дед Мороз перепутал подарки и вместо игрушек принес детям гаечные ключи, а взрослым куклы и мячики. Зал смеялся, особенно когда Дед Мороз подарил дяде Васе плюшевого мишку, а маленькой Машеньке — набор слесарных инструментов.
Следующим номером стал «радиоспектакль в прямом эфире». Тетя Клава установила на сцене микрофон от радиоузла, и началась трансляция новогодней сказки собственного сочинения.
— В некотором царстве, в совхозном государстве, — начал рассказчик Федька, — жили-были трудовые люди. И была у них земля мертвая, ни пашни, ни сенокоса…
Сказка рассказывала о том, как мудрый агроном-волшебник (намек на меня был прозрачным) с помощью верных помощников победил злую Засуху и Каменную Пустыню, превратив мертвые земли в цветущий сад.
Звуковые эффекты создавали подручными средствами: шум дождя — горохом в консервной банке, гром — металлическим листом, пение птиц — свистками разных тонов. Получалось наивно, но очень трогательно.
Кульминацией дневной программы стал конкурс на лучший новогодний снеговик. Жюри во главе с приехавшим Климовым обошло все тридцать с лишним участников конкурса.
— Первое место за самый оригинальный снеговик присуждается деду Архипу! — объявил первый секретарь. — За научно-популярную модель дистиллятора!
Ветеран поднялся со своего места под аплодисменты зала:
— Спасибо, товарищи! Буду и дальше просвещать народ в области техники!
— Второе место Володе Семенову за самый технически грамотный снеговик с планами развития хозяйства!
— А третье место, — продолжал Климов, — детской группе начальной школы за самую большую снежную композицию!
К пяти вечера начался праздничный ужин в столовой. Длинные столы были покрыты белыми скатертями, на них расставлены блюда с традиционными кушаньями. На отдельном столе красовался торт собственного изготовления, трехъярусный бисквит с кремом и клубничным вареньем.
— За наш коллектив! — поднял тост Громов, держа рюмку самогона Семеныча, настоянного на кедровых орешках. — За тех, кто не боится трудностей и превращает мечты в реальность!
— За молодежь! — подхватил дядя Вася. — За тех, кто придет нам на смену!
Тосты следовали один за другим. За технический прогресс, за дружбу между хозяйствами, за урожайный год, за счастье в семьях.
Между тостами люди делились планами на новый год. Дядя Вася собирался обучить внука Сережку на тракториста. Тетя Груша планировала открыть мастерскую художественного валяния при Доме культуры. Володя мечтал поступить в институт на заочное отделение.
К девяти вечера началась танцевальная программа. Гармонист дядя Петя наигрывал вальсы и польки, молодежь кружилась в танце, старшее поколение любовалось и подбадривало.
Особенно красиво танцевали Колька с Наташей, они явно много репетировали. Их вальс под «Амурские волны» вызвал настоящий восторг у зрителей.
В половине двенадцатого все собрались у главной елки на площади перед клубом. Володя установил большие часы, показывающие московское время, рядом развесил гирлянды собственного изготовления.
— Осталось десять минут до Нового года! — объявил он, проверяя свои самодельные часы по радиосигналу. — Приготовить шампанское!
Семеныч торжественно открыл бутылки советского шампанского «Советское», которые специально привезли из райцентра. Пенящийся напиток разлили в граненые стаканы.
— Пять минут! — объявлял Володя.
Люди становились плотнее, обнимались, готовились к главному моменту года.
— Одна минута! — Володя держал секундомер. — Тридцать секунд! Десять! Пять! Четыре! Три! Два! Один! С Новым годом!
Зазвучали куранты по радио, в небо взвились ракеты, которые Семеныч изготовил из охотничьих патронов. Люди обнимались, целовались, поздравляли друг друга.
— С Новым годом! — кричали в толпе. — Счастья! Здоровья! Удачи!
Галя оказалась рядом со мной в толпе поздравляющих. Мы обнялись, и я почувствовал, как быстро бьется ее сердце.
— С Новым годом, Витя! — прошептала она, поднимаясь на цыпочки.
— С Новым годом, Галя! — ответил я, целуя ее в щеку.
Но поцелуй получился не совсем в щеку, наши губы встретились, и на мгновение весь мир исчез. Вокруг кричали, смеялись, взрывались петарды, но для нас существовали только эти секунды близости.
— Пусть новый год принесет нам всем счастье! — объявил Громов, поднимая бокал. — Пусть сбудутся все мечты!
— За любовь! — кричал кто-то в толпе.
— За семейное счастье! — добавил другой голос.
Празднование продолжалось до двух часов ночи. Молодежь водила хороводы вокруг елки, старшее поколение пело песни военных лет, дети пускали бенгальские огни.
Постепенно люди начали расходиться по домам. Семьи с детьми ушли первыми, затем пожилые, последними остались молодые пары.
— Виктор Алексеевич, — тихо сказала Галя, когда толпа поредела, — не могли бы вы проводить меня домой? На улице темно и скользко.
— Конечно, — согласился я, понимая, что это не только вопрос безопасности.
Мы медленно шли по заснеженным улицам поселка. Над головой сияли звезды, в домах мерцали огни, где-то вдали слышались голоса запоздалых гуляк. Морозный воздух был чист и звонок, дыхание превращалось в белые облачка пара.
— Какой удивительный год прошел, — сказала Галя, крепче сжимая мою руку. — Иногда кажется, что это был сон.
— Самый прекрасный сон в моей жизни, — ответил я. — И он продолжается.
У дома Гали мы остановились, не спеша прощаться. Морозный воздух обжигал щеки, но нам не хотелось расставаться в эту особенную ночь.
— Витя, — тихо сказала она, не отпуская мою руку, — а может, не будем прощаться? Новый год ведь только начался.
В ее голосе звучала уверенность, которой не было месяц назад, когда мы впервые провели ночь вместе. Теперь между нами была близость, которая делала каждое прикосновение естественным.
— Конечно, — ответил я, целуя ее руку. — Хочу встретить рассвет нового года с тобой.
Мы пошли к моему дому, идя под руку по скрипучему снегу. Путь был знакомым, она уже несколько раз оставалась у меня на ночь после того незабываемого вечера в декабре, когда наши отношения перешли на новый уровень.
В доме было тепло благодаря модернизированной печи. Я помог Гале снять пальто, и она осталась в темно-синем платье, которое я уже научился снимать, зная каждую пуговицу, каждую складку.
— Как хорошо оказаться дома, — сказала она, и в слове «дома» было что-то особенное. За эти недели мой дом стал немного и ее домом тоже.
— Хочешь чаю? — предложил я, зажигая керосиновую лампу.
— Хочу, — улыбнулась она, — но сначала поздравь меня с Новым годом еще раз. По-настоящему.
Наши губы встретились в знакомом, но от этого не менее волнующем поцелуе. Я обнял ее за талию, чувствуя, как она без всякого стеснения прижимается ко мне всем телом. Теперь она знала, что будет дальше, и не боялась этого, а наоборот, ждала.
— Галя, — прошептал я, когда мы оторвались друг от друга, — ты становишься все прекраснее.
Она покраснела, но улыбнулась уверенно:
— А ты все более желанный.
Такая откровенность еще месяц назад показалась бы ей немыслимой, но теперь она научилась говорить о своих чувствах и желаниях без ложного стыда.
Мы сели на диван у печи, и она сразу устроилась у меня на коленях, еще одна маленькая привычка, которая появилась между нами.
— Знаешь, — сказала Галя, играя пуговицами моей рубашки, — сегодня особенный день. Не только потому что Новый год, но и потому что мы подвели итоги. И понял, что самое главное достижение года — это мы.
— Наши отношения? — уточнил я, поглаживая ее волосы.
— Да. То, как мы стали близки. Не только как коллеги, но и как… — она искала слова.
— Как любящие люди, — подсказал я.
— Именно, — она повернулась ко мне и поцеловала. — И я хочу начать новый год с того, что мне больше всего нравится.
— С чего же? — игриво спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
— С тебя, — прошептала она, начиная расстегивать мою рубашку.
Теперь в ее движениях не было прежней неуверенности. За несколько ночей близости она изучила мое тело, узнала, что мне нравится, как довести меня до дрожи одним прикосновением.
— Пойдем в спальню, — предложил я. — Там теплее.
— И уютнее, — согласилась она, вставая и протягивая мне руку.
В спальне горела еще одна лампа. Галя села на край кровати, и начала расстегивать платье.
— Помоги мне, — попросила она, и в этой просьбе было столько доверия и близости.
Я сел рядом и медленно расстегнул пуговицы на спине платья, попутно целуя каждый открывающийся сантиметр кожи. Галя тихо вздыхала, она научилась не сдерживать свои реакции.
— Мм, как хорошо, — прошептала она, когда платье упало на пол. — Твои руки волшебные.
Под платьем было белое белье. Оно красиво обрисовывало ее фигуру, которую я теперь знал наизусть.
— Тебе идет, — сказал я, любуясь ею.
— Мне нравится носить то, что ты выбрал, — ответила она, помогая мне снять рубашку. — Мне нравится быть твоей.
Эти слова возбуждали меня не меньше, чем прикосновения. Мы легли на кровать, и Галя сразу прижалась ко мне, не стесняясь своего желания.
— Витя, — прошептала она, целуя мою шею, — я так соскучилась. Мы не были вместе целых три дня.
— Я тоже скучал, — признался я, поглаживая ее спину. — Особенно по ночам.