— Да черт с ним, с этим хвостом! — кричали посланцы пострадавших деревень. — Просто отрубите дракону голову, и дело с концом!
Но Рождество было на носу, и к тому же на день Святого Иоанна[12] был назначен турнир. На этот турнир были приглашены рыцари из многих королевств, и теперь они съезжались, чтобы сразиться за ценный приз. Не могли же рыцари Срединного Королевства отправиться на охоту за драконом и упустить шанс победить на турнире!
А после турнира подошли новогодние праздники, и рыцарям снова стало не до дракона.
А дракон тем временем не дремал. Он каждую ночь перелетал с места на место и подбирался все ближе к Хэму. В новогоднюю ночь жители деревни увидели отдаленное зарево. Это дракон обосновался в лесу в десяти милях от Хэма, и теперь лес весело полыхал. Хризофилакс Великолепный иногда любил поразвлечься, когда бывал в настроении.
Тут односельчане принялись поглядывать на фермера Джайлза и перешептываться у него за спиной. Джайлзу стало не по себе, но он предпочел сделать вид, будто ничего не замечает. На следующий день дракон приблизился еще на несколько миль к Хэму. Тогда фермер Джайлз сам принялся громко поносить королевских рыцарей.
— Хотелось бы мне знать, как они отрабатывают свое жалованье! — сказал Джайлз.
— Нам тоже! — согласились жители Хэма. Но мельник добавил:
— Говорят, некоторые и в наше время получают рыцарское звание за боевые заслуги. В конце концов, наш добрый Эгидиус тоже своего рода рыцарь. Разве король не прислал ему меч и письмо, написанное красными буквами?
— Для того чтобы считаться рыцарем, меча недостаточно! — возразил Джайлз. — Насколько я понимаю, для этого требуется еще посвящение и все такое прочее. Так или иначе, у меня и своих дел хватает.
— О, но король вас непременно посвятит, если мы его попросим, — лично я в этом ничуть не сомневаюсь, — заявил мельник. — Давайте мы и вправду его попросим, пока не стало слишком поздно.
— Ну нет! — возмутился Джайлз. — Посвящение — это не по мне. Я простой фермер, чем и горжусь, — простой честный работяга, а говорят, что честные люди при дворе не уживаются. Так что это скорее по вашей части, господин мельник.
Услышав это, священник усмехнулся — и не из-за остроумного ответа фермера. Джайлз и мельник были закадычными врагами, как говорится в Хэме, и вечно задирали друг друга. Просто священнику внезапно пришла в голову идея, которая очень ему понравилась. Но пока что он предпочел промолчать. Мельнику же замечание Джайлза не понравилось совсем, и он нахмурился.
— Простой — это уж точно. Может, даже и честный, — сказал мельник. — Но разве так уж обязательно ехать ко двору и становиться рыцарем, чтобы убить дракона? Для этого нужно только мужество, а я лишь намедни слыхал, как мастера Эгидиуса называли смелым человеком. Уж наверняка у него мужества не меньше, чем у любого рыцаря.
Стоявшие вокруг жители Хэма тут же воскликнули:
— Конечно, не меньше! Верно, верно! Да здравствует герой Хэма!
И фермер Джайлз отправился домой. Ему было сильно не по себе. Как оказалось, репутацию героя время от времени требуется подтверждать, а это иногда не так-то просто! В сердцах Джайлз отвесил пинка Гарму и спрятал меч в кухонный буфет — до того он висел над камином.
На следующий день дракон добрался до соседней деревни, Кверцетума — или, по-простому, Дубков. Там он не ограничился овцами, коровами и парой особ нежного возраста, но вдобавок слопал еще и деревенского священника. Вообще-то говоря, священник сам был виноват: с его стороны было чистейшим безрассудством пытаться обратить дракона на путь истинный. Эти новости вызвали великое смятение. Все жители Хэма во главе с местным священником поднялись на холм и предстали перед Джайлзом.
— Вся надежда на вас! — заявили они. Односельчане стояли и смотрели на Джайлза, пока лицо у него не сделалось краснее бороды.
— Когда вы собираетесь взяться за дело? — спросили они.
— Ну, сегодня я точно не могу, — заявил Джайлз. — У меня хлопот полон рот, да еще и пастух заболел! А там посмотрим.
Жители Хэма ушли; но к вечеру пополз слух, что дракон продолжает приближаться, и потому они вернулись.
— Мы на вас надеемся, мастер Эгидиус, — сказали они.
— Но сейчас мне это совсем не с руки! — ответил им Джайлз. — У меня кобыла захромала и овцы как раз начали ягниться. Я возьмусь за дело, как только смогу.
Жители снова ушли, ворча и недовольно переговариваясь. Мельник ехидно хихикал. А священник остался, и избавиться от него не было никакой возможности. Он напросился ужинать и отпускал всякие намеки. Он даже спросил, что сталось с мечом, и захотел на него посмотреть.
Меч так и лежал в буфете. Буфетная полка была для него коротковата, и как только фермер Джайлз снял его с этой полки, меч тут же выпрыгнул из ножен, а ножны фермер выронил, точно обжегшись. Завидев такое, священник вскочил на ноги расплескав свое пиво. Он осторожно подобрал меч и попытался вложить его обратно в ножны. Но меч входил туда не более чем на фут, а как только священник снимал руку с рукояти, выскакивал снова.
— Вот это да! — воскликнул священник. — А меч-то необычный!
И принялся внимательно рассматривать ножны и клинок. Священник был человеком грамотным, а фермер Джайлз писал с трудом и только большими печатными буквами, и многие сомневались, что он способен прочесть хотя бы собственное имя. Вот поэтому Джайлз не обратил никакого внимания на странные полустертые надписи, красовавшиеся на ножнах и мече. Что же касается королевского оружейника, он настолько привык ко всяческим рунам, девизам и клеймам, украшающим ножны и клинки мечей, что не желал забивать себе голову этой чепухой. Кроме того, он считал все эти письмена устаревшими.
Но священник рассматривал меч долго и пристально. Он предполагал, что на мече должна быть какая-нибудь надпись, — на самом деле, эта идея пришла ему в голову еще накануне, — но увиденное его крайне удивило. Надпись-то была, но только священник не мог разобрать ни начала, ни конца.
— Ножны украшены надписью, и на мече тоже видны некие… э-э… эпиграфические знаки, — изрек наконец священник.
— Что, правда? — переспросил Джайлз. — И что же там написано?
— Видите ли, буквы здесь старинные, а язык варварский, — сказал священник, чтобы выгадать время. — Эта надпись требует более тщательного изучения.
Он попросил одолжить ему меч до утра. Фермер с радостью согласился.
Вернувшись домой, священник обложился множеством ученых книг и просидел над ними целую ночь. Наутро стало известно, что дракон продолжает приближаться. Все жители Хэма заперлись в домах и закрыли окна ставнями; а те, у кого были погреба, попрятались туда и теперь сидели там при свечах, трясясь от страха.
Но священник не стал прятаться. Наоборот, он ходил от дома к дому и рассказывал всем, кто соглашался выслушать его через щелку или замочную скважину, о том, что он обнаружил во время своих ночных изысканий.
— Наш добрый Эгидиус, — говорил священник, — милостью короля является теперь обладателем Кавдимордакса, прославленного меча, который в простонародных балладах чаще именуется Хвосторубом.
Заслышав это имя, собеседник священника обычно отпирал дверь. Кто же не слыхал о Хвосторубе, мече Белломариуса, величайшего драконоборца Срединного Королевства? В некоторых хрониках утверждалось, что Белломариус приходился нынешнему королю прапрадедом по материнской линии. О подвигах Белломариуса было сложено множество песен и легенд. При дворе их забыли, но в деревнях помнили.
— Этот меч, — сказал священник, — отказывается лежать в ножнах, если в пределах пяти миль от него появляется дракон; и несомненно, дракон не в силах противостоять этому мечу, когда тот находится в руках храброго человека.
При этом известии жители Хэма немного воспрянули духом. Некоторые даже открыли окна и выглянули наружу. Под конец священнику удалось убедить кое-кого пойти с ним, но охотно пошел только мельник. Ради того, чтобы поглядеть, как Джайлза припрут к стенке, рискнуть стоило.
Они поднялись на холм, время от времени с беспокойством поглядывая за речку. Дракон не показывался — возможно, спал: за время рождественских праздников он успел неплохо подкормиться.
Священник принялся барабанить в дверь к Джайлзу. Мельник тоже. Им никто не ответил. Тогда они постучали сильнее. Наконец на пороге показался Джайлз. Лицо у него было багровое. Он тоже засиделся далеко за полночь, беседуя с кувшином пива, а с утра пораньше продолжил.
Жители Хэма тут же окружили Джайлза и принялись величать его Добрым Эгидиусом, Храбрым Агенобарбусом, Великим Юлиусом, Стойким Агриколой, Гордостью Хэма и Героем Всей Округи. Они наперебой толковали о Кавдимордаксе, Хвосторубе, Мече-что-не-лежит-в-ножнах, о Смерти или Победе, о Славе Сословия Йоменов[13], Опоре Страны и о Благе Ближних, пока у фермера голова не пошла кругом.
— Стойте, стойте! Не все сразу! — воскликнул Джайлз, улучив момент. — В чем дело, что случилось? По утрам я занят, вы же знаете!
Тогда все наконец-то замолчали и позволили священнику объяснить суть дела. Тут-то и исполнилась мечта мельника — полюбоваться на Джайлза, попавшего в переплет. Но события развернулись не совсем так, как ожидал мельник. Во-первых, Джайлз выпил много крепкого пива. Во-вторых, он преисполнился гордости и приободрился, узнав, что на самом деле его меч — тот самый легендарный Хвосторуб. В детстве, когда Джайлз еще не был таким здравомыслящим, он очень любил слушать истории о Белломариусе и часто мечтал о том, чтобы у него тоже был такой прославленный меч-кладенец. Так что внезапно Джайлз решил, что ему следует немедленно взять Хвосторуб и идти на дракона. Но он так привык торговаться, что, несмотря на свою решимость, еще раз попытался оттянуть события.
— Эй, постойте! — воскликнул он. — Кто же ходит на дракона в старых гамашах и жилете? Насколько я слыхал, драконоборцу нужны доспехи. А в моем доме нету никаких доспехов и никогда не было! — заявил Джайлз.