Карло провел еще некоторое время в помещении, рассматривая картины и предметы выставки уже в одиночестве: Марчия удалилась сопровождать семейную пару, заказавшую экскурсию. Ничего похожего на второй найденный в подвале предмет он не нашел, сделав заключение, что, вероятнее всего, магнит с проводами был создан самим Оттавио, который пожелал внести свой незаметный вклад в дело футуристов. Но все это лишь догадки, и Карло вновь охватила досада из-за невозможности найти ощутимый след, который сумел бы повести его за собой. Пока что Карло мог лишь идти на ощупь, с любопытством оглядывая предметы, которые, как и факты дела о пропавшем поезде, появлялись перед ним, давая разрозненные, неясные подсказки.
Глава 8
Ланцио, Италия. 1909 год
В тот день, когда Франко сопровождал бойцов Дона в Рим, у него возникло подспудное желание отдалиться от «хозяина». Причиной тому послужил не страх, который мог овладеть им, будь он менее стойким духом. Нет, он не был человеком, легко поддающимся эмоциям. Основной причиной стремления отстраниться от Семьи являлась власть Гвидо Антонелли, которая, словно щупальца осьминога, незаметно простерлась и на его собственный бизнес. И Франко связывал действия своего управляющего, едва не уволенного после инцидента с пропавшим рабочим, именно с авторитетом Дона, который затмил его собственный, стоило Франко лишь покинуть город. Кроме всего прочего, он с негодованием узнал, что Дино начал несанкционированные работы в Клыке, послав на бурение часть рабочих из основного состава, и снизил таким образом привычный темп производства соседних карьеров. Однако после пропажи Паоло многие из них суеверно отказались продолжать добычу и вскоре были возвращены на прежние места.
Франко вплотную занялся исчезновением Паоло и, пытаясь выяснить причины, решил спросить совета у своего друга. Он нашел Николо на одном из его карьеров возле наклонной шахты, ведущей вглубь, в темное подземелье, где в поте лица трудились горняки. Николо, заложив руки за спину, стоял на краю каменистого отступа и смотрел вниз на движение вагонеток, вывозивших породу из недр шахты. По узкоколейке их толкали чумазые рабочие; выходя наружу из-под темного свода, они щурились от слишком яркого света. Грязные рубахи были пропитаны не то потом, не то грунтовыми водами. Спутанные волосы покрыты самодельными шлемами, бросавшими тень на изможденные лица в безуспешной попытке приглушить затравленную пронзительность усталых глаз. Сильные руки избороздили траншеи вен – руки, без устали приводившие в движение груженные породой неподъемные вагонетки. Туда-обратно. Каждый день, с зари и до заката.
Мужчины поздоровались, и Франко вкратце изложил другу причину визита.
– Я не думаю, что Паоло мог сбежать, – поделился сомнениями Франко.
– Да, это маловероятно, ты хорошо платишь. Да и куда ему бежать? Все, что они умеют, – он кивнул на согбенные спины, – это тяжело работать, чтобы кормить свои семьи. И если уж на то пошло, менять одну шахту на другую не имеет особого смысла.
Николо проводил Франко под навес, в тень, где они уселись на грубо сколоченную лавку. Его рубаха была покрыта широкими пятнами пота. Дышалось тяжело, стоял зной, в воздухе летала пыль от каменистых пород. Присаживаясь и закуривая, Франко промолвил:
– Я вот о чем подумал: если он не сбежал, тогда кому-то было выгодно его исчезновение. Мне кажется, Паоло мог обнаружить нечто такое, за что его лишили жизни, – он помолчал. – Знаешь, они врезались в Клык, пока я отсутствовал, без моего ведома… – Николо неодобрительно покачал головой при этих словах. – Да, да, я уже разобрался с этим, чуть было не уволил управляющего. Он пошел на поводу у Дона, но теперь я здесь, и все в порядке. Так вот, если Паоло кому-то помешал, на то должна быть очень веская причина.
– Ты что-то подозреваешь?
– Моя интуиция подсказывает, что Паоло повезло и он обнаружил золото, когда началось погружение в породу. И, может, он поделился на радостях с кем-то и этим подписал себе смертный приговор.
– Но тело не нашли?
– Нет, и я велел никому не приближаться к Клыку. Я решил, что мы можем разобраться с этим сами, занявшись скалой вплотную, что скажешь? Я не могу никому доверять, особенно управляющему, да и рабочие тоже могут наболтать. Мне нужны люди, которые смогут начать работу на Клыке в самое ближайшее время. Начать поиск золота. Но это не должны быть местные. Я не хочу, чтобы стало известно, если мы что-то найдем. Ты сможешь помочь мне?
– Дай подумать. Сколько человек тебе нужно? – Николо размышлял.
– Около двадцати для начала. Хочу углубиться в скалу насколько можно дальше, чтобы повысить шансы на удачу.
– Хорошо, я разыщу тебе людей. Работа сейчас нужна всем, пусть и тяжелая, но если за нее будут платить… Как ты планируешь расселить тех, кто приедет?
– Раскинем лагерь неподалеку от Клыка, там места много, хватит на всех. Bene, договорились.
Сочтя вопрос решенным, Франко удовлетворенно замолчал, он не терпел излишней болтовни. С интересом оглянувшись вокруг, оценивая небольшие владения Николо, он произнес:
– Смотрю, ты все еще используешь ручную тягу для подъема известняка? – кивнул он на одну из вагонеток, появившуюся из-под деревянного навеса у входа под землю. Николо проследил за его взглядом:
– Ну, на лучшее оборудование у меня нет денег.
Однако Франко не уловил или не захотел уловить досаду, прозвучавшую в голосе друга. Вместо этого, обмахиваясь шляпой – зной становился невыносимым даже в тени, – он произнес, глядя на товарища, сидящего по правую руку от него:
– Мне будет нужен свой человек на объекте. Если дело с Клыком выгорит, поставлю тебя им управлять, справишься? Будешь получать хорошие деньги, я тебе это обещаю лично. Тогда здесь, – он помахал шляпой вправо и влево, – все изменится, – подстегнул Франко, заметив сомнения Николо. – Сделаешь все, как тебе будет угодно, хоть электрическую тягу сможешь установить. Только не тяни с этим, – распорядился Франко и покрутил в пальцах сигарету. – Да, кстати, ты связался с теми людьми, о которых я тебе говорил?
– Они отказались вести со мной дела, – нарочито равнодушно отозвался Николо. – Им нужен только ты.
– Черт подери, мне очень жаль. Я не знаю, как еще могу помочь.
– Я и не просил помощи. Все как-нибудь образуется, – махнул рукой Николо. Но на его лице не было и следа беззаботности.
Франко вернулся домой, и служанка вручила ему длинный конверт, на котором женской рукой было выведено его имя. Обратным адресом значилась Пиза. Он прочитал тонко начертанное имя: Виктория Брент.
И тотчас в его голове вспыхнул образ импозантной англичанки, любительницы необычных головных уборов и красной помады. Он познакомился с ней во время поездки на побережье, когда в качестве волонтера помогал жертвам мессинского землетрясения, там они с Викторией изредка пересекались в медштабе. Франко разгребал завалы вместе с другими мужчинами, а Виктория помогала раненым в пункте медицинской помощи, раскинутом Красным Крестом.
Тридцативосьмилетняя англичанка сразу же обнаружила свой интерес к Франко, однако холостяк не торопился отвечать взаимностью. На фоне разгромленных, подчистую разрушенных зданий и нечеловеческих страданий, что ему приходилось видеть каждый день, Виктория, на его взгляд, выглядела неприлично ярко. Она была центром внимания и приковывала взгляды и персонала, и пострадавших, но отчего-то не вызывала у них того же раздражения, что испытывал при виде нее Франко. Им не казались неуместными ее крикливый шик, громкий голос и контраст, который она создавала одним лишь своим присутствием в страшной реальности, вывернувшей наизнанку города и души людей. В Виктории они видели пестроту и звонкость жизни, столь вероломно отнятой у них безжалостной стихией, и тянулись к ней, как цветы к роднику. Постепенно и Франко привык к ее стилю и манере общения и даже стал получать удовольствие от их редких встреч. Разница в возрасте оказалась небольшая, Франко был старше на пять лет, и этот факт помог им в общении, которое, однако, не продвинулось дальше дружеского. Несмотря на то что Виктория не раз давала понять, что не прочь изменить дружеский статус на менее формальный, Франко предпочел ограничиться безобидным флиртом. И вот сейчас, когда после их последней встречи прошло несколько недель, она пишет ему, что «… хотела бы навестить доброго товарища, с которым так легко и непринужденно чувствовала себя на протяжении всех этих тяжелых, изнуряющих недель на развалинах итальянских городов» и что она «горит желанием вновь ощутить ту связь, которую никак не должны прерывать двое иностранцев, обнаруживших собственное одиночество в другом человеке…», и поэтому она «совсем скоро заглянет к нему, чтобы осмотреть прекрасный город Ланцио и сравнить его с другим чудесным городом, Пизой…», в котором имела удовольствие проживать на данный момент.
Франко взглянул на дату и отложил письмо. Выходило, что Виктория должна была объявиться в ближайшие дни. Это совершенно не входило в его планы, и он в который раз подивился умению Виктории добиваться своего любой ценой. Но делать нечего, он кликнул служанку, приказав ей подготовить комнату на втором этаже, сделав ее не просто пригодной, а непременно удобной для будущей гостьи.
Кроме письма от Виктории, он получил приглашение от семьи Альбани. Эта семейная пара, с которой ему довелось не так давно познакомиться, отличалась тем, что питала особую страсть к пышным празднествам и не пропускала ни одной возможности собрать всех своих друзей для торжества. Поводом могла послужить любая красная дата в календаре, но чаще повод мог и не требоваться вовсе. Крупные землевладельцы, коими уже в третьем поколении являлись супруги Альбани, обладали неиссякаемым источником дохода: разделяя земли и сдавая их в наем мелким крестьянам, они обеспечили себя бесперебойным потоком денежных средств и следующей из этого возможностью радовать друг друга и друзей, устраивая прием за приемом.