Вдоль стен толщиной полтора метра стояли зеленые армейские ящики с черными немецкими надписями.
Павел отошел от немца и приблизился к одному из них. Аккуратно приподняв крышку, он издал возглас изумления.
— Ого! Да тут целый арсенал! Василий подошел поближе.
В ящике, тесно прижавшись друг к дружке лежали снаряды. Их медная поверхность отсвечивала рыжим блеском.
— У нас скоро закончится газ, — сказал Василий. — Надо что-нибудь найти подходящее.
Они обыскали помещение. Кроме снарядов в ящиках находились еще гранаты и взрывчатка. Не найдя ничего подходящего, что могло бы послужить основой для факела, они разломали один ящик, взяли доску и обвязали ее конец рубашкой Василия.
Когда все это загорелось, получилось довольно неплохо, если не считать, что дым валил столбом.
— Осторожнее здесь с огнем, — посоветовала Таня, придя и себя после увиденного покойника.
Василий подошел к немцу и осторожно снял свисающий с шеи автомат. Пилотка все-таки упала, обнажив белый череп с копной таких же белых тонких волос. Зрелище довольно неприятное.
Отсоединив магазин от автомата, Василий удовлетворенно хмыкнул. Почти все патроны находились на месте. Это обстоятельство несколько улучшило их настроение.
— Ты думаешь, он еще смежет пострелять? — спросил Павел.
— Да. На нем полно смазки. В здешней атмосфере он мог бы храниться века, — ответил Василий и тронул затвор.
— Эй, эй, поосторожнее!
Василий выдавил усмешку.
— Не бойтесь, он на предохранителе.
Таня замерла песередине зала, прижав руки к груди. Внезапно она что-то вспомнила и воскликнула:
— Сумочка! Где моя сумочка?! Она была со мной!
Оба парня с сомнением посмотрели ни нее.
— Скорее всего, она осталась там, в колодце…
— Но у меня не было ее, когда я встала… я точно помню.
— Тогда придется забыть о ней. Пошли, — выставив вперед дымящийся факел, они двинулись по галерее.
Таня с сожалением подумала, что в сумочке находится зарплата, деньги фирмы, документы и еще, самое главное, косметика и зеркальце…
Как теперь следить за собой? Она тяжело вздохнула.
При свете, правда, не слишком ярком, идти стало намного легче. Не так пугали кажущиеся призраки и трупы в немецкой форме, обглоданные и высохшие до основания.
Они прошли еще метров двадцать. Галерея расширилась, но как заметил Василий, да и Павел тоже, она постоянно делала уклон вниз.
— Как ты думаешь, — спросил Василий у Павла, — на какой мы сейчас глубине?
— Я думаю метров двадцать пять, тридцать, — ответил тот.
— Что это могут быть за провода на стенах? На высоте чуть выше человеческого роста вдоль всей галереи тянулись переплетения толстых и тонких проводов в черном изоляторе. Нигде не ответвляясь, они, вероятно, соединяли какие-то важные части одного механизма.
— Черт его знает, но крысы их не едят…
— Здесь их кажется, совсем нет.
— Дай, бог, — сказал Павел. Вдруг Таня схватилась за голову и со стоном начала оседать.
— Что такое?! — Василий моментально повернулся, передавая факел Павлу. — Подержи… Таня! Что случилось?.. Что?
— Голова… — тонкими руками она судорожно обхватила свою голову, ее лицо превратилось в сплошную маску боли. — болит, голова.
Василий не знал что делать. Его глаза метались от Таниного лица к Пашкиному.
— Нам надо идти, — сказал Павел. — Побыстрее от этого места. Таня скорчилась от нестерпимой боли и потеряла сознание.
— Боже! — произнес Василий. — Что они с тобой сделали… — Он поднял ее на руки. Теперь впереди с факелом шел Павел.
Таня не была тяжелая, но Василий по опыту знал, что долго он не сможет ее нести. Полчаса, не больше.
Они шли широкими шагами, прислушиваясь к шорохам позади, если их и догоняли, то преследователи находились еще довольно далеко. Галерея продолжала расширяться.
— Нам надо свернуть куда-нибудь, — сбивая дыхание крикнул Василий. Так они найдут нас слишком быстро.
Павел послушал его слова и свернул в узкий, напоминающий щель коридор. Факел начинал тухнуть и Павлу пришлось стянуть с себя свою майку.
— Мне ее только сегодня подарили, — без особого сожаления сказал он, наблюдая, как разгорается его обновка.
Боком нести Таню вышло значительно труднее. Ее спадающие волосы и лицо с закрытыми глазами в свете факела выглядело еще прекраснее, чем Василий знал.
«Боже, ты все делаешь шиворот навыворот, прости меня», — подумал Василий, останавливаясь и переводя дух.
— Они не найдут нас по дыму? — спросил он, увидев, как коптит пашкина синтетика.
— Вполне возможно. Но мне кажется, провоняется все подземелье. Сам черт не разберет, откуда этот проклятый дым. — Павел тоже остановился и достал сигарету. — Будешь?
— Давай. — Они закурили.
— Слушай, — сказал Павел. — Мы ведь не знаем, что произошло, что случилось, черт возьми..! Может и не к чему такая беготня? То, что ей приснилось, — он кивнул на Таню, — конечно, впечатляет, я согласен, но не до такой же степени… Василий затянулся и выпустил дым. От алкоголя не осталось и следа.
— Я думаю, одно то, что мы здесь, а Таня оказалась стянутой по рукам и ногам, уже это, согласись, выглядит немного странно… И если ты ставишь под сомнение, что за ней кто-то спускался…
— Я слышал, — сказал Павел. — Ладно, посмотрим. Пошли… Странный узкий коридор и не думал расширяться. Его кирпичные стены были влажными и блестели словно потные.
— Стой! — сказал Пашка. — Тут лестница вниз. Аккуратно.
— Опять вниз.
Павел спустился и протянул руки, чтобы принять Таню. Железные поручни узкой лестницы покрылись плотным слоем ржавчины.
Когда они оба спустились и Павел взял факел, чтобы осветить путь, то Василий от неожиданности вскрикнул. Павел замер, открыв рот. То, что они увидели, несомненно, потрясло бы любого. Огромный, сколько хватало глаз бассейн, наполненный водой и опоясанный металлическими изгородями со множеством лестниц и переходов. Вся эта конструкция освещалась непонятно откуда мертвенным синим светом… Черная гладь воды медленно колыхалась.
— Ну и что ты думаешь? — наконец опомнившись спросил Павел и опустил факел вниз.
— Или я ошибаюсь, или это подземная верфь для подлодок, — прошептал Василий. — Я где-то читал, что такие были…
Все это выглядело настолько нереально, что они не решались сдвинуться с места, ожидая, что вот-вот выбегут немецкие солдаты и офицеры и начнут гортанным голосом отдавать приказания. Василий ощутил неприятны металлический привкус на языке. Опустив Таню на пол и облокотив ее на стенку, они спустились по лестнице вниз к бассейну. Павел затушил воняющий факел и положил его на сделанное из стального листа покрытие.
Молча они оперлись о перила и всмотрелись в черную гладь воды.
— Давай пройдем, посмотрим, — предложил Павел. — Может, что интересное найдем.
Оставив Таню на парапете, они принялись осматривать верфь. Перила оказались выстроены в четыре яруса, сообщаемые друг с другом стальными судовыми лестницами со множеством заклепок. Все это очень сильно напоминало театр, с его лоджиями и балконами. Только вместо сцены здесь должны были стоять подлодки.
По периметру каждого яруса на разном расстоянии друг от друга находились лестницы, какие-то большие ящики и комнаты. Если заходить в каждую, то следовало потратить очень много времени, чтобы все это осмотреть. Поэтому они все делали быстро. Павел опять зажег факел и просовывал его в каждую открываемую дверь. Некоторые помещения представляли из себя многокомнатные апартаменты.
— Посмотри сюда, — сказал Павел и сделал Василию знак рукой, открывая дверь пошире. Осмотрев уже достаточно много комнат они убедились, что большинство из них представляет сабо каюты для матросов, уставленные сверху до низу двухярусными и трехярусными кроватями.
Все они были пусты. Ни вещей, ни трупов, ничего. Вероятно, выезд отсюда осуществлялся относительно организованно.
Василий вошел в комнату след за Павлом. Обстановка здесь была совершенно другая. Большое, метров тридцать квадратных помещение, выделялось добротной немецкой мебелью, расставленной, несомненно, со вкусом. Возле стены с висящей на ней картой боевых действий на Балтийском море, стоял большой английский диван. На его подлокотнике покоилась хрустальная пепельница, полная окурков. Резной шкаф со стеклянными дверцами оказался забит серебряной и фарфоровой посудой. Пара кожаных кресел застыли перед массивным дубовым столом. На столе, покрытом стеклом, т беспорядке валялись бумаги, книги, ручки и прочая канцелярская рухлядь.
— Эге-ге, — присвистнул Павел. — У меня ощущение, что сейчас сюда зайдет группенфюрер.
— У меня тоже.
Павел еще рад осветил факелом всю комнату.
— Постой, — сказал Василий. — Там я видел выключатель, — и подошел к стене, нажимая на кнопку. В глаза ударил яркий белый свет.
— Черт! — Павел поднял руки.
Василий зажмурился.
— Откуда?! Откуда здесь может быть свет? — воскликнул Павел изумленно. — Ну и немцы!
— Ты видел провода? Не знаешь откуда они выдут? Павел покачал головой.
— Вот и я не знаю, — сказал Василий. — А свет все-таки есть. Это тебе не балтрайон, то есть то нет. Здесь они собирались пробыть долго.
— Может у них и пожрать найдется? — ехидно спросил Павел.
— Давай сюда Таньку, — сказал Василий и они вышли, оставив свет гореть.
Когда они дотащили Таню до кабинета, та уже начала подавать признаки жизни. Набрав немного воды в бассейне, Василий оторвал от штанов кусок снизу и намочил его. Вода оказалась свежей и пресной. «От жажды не умрем», — подумал он. Он протер Тане лицо и положил компресс на лоб.
— Где мы? — тихо спросила она, открывая глаза. — Мы дома?
— У Штирлица дома, — сострил Павел но никто не засмеялся. Разглядев обстановку и свет, она окончательно пришла в себя и уселась на диване с широко открытыми глазами.
— Я еще сплю, да?… Скажите, что я сплю… — взмолилась Таня.
— Ты не спишь, — сказал Василий. — И мы, к сожалению, тоже. — Он положил автомат на край стола. — С тобой все в порядке? Она подумала и кивнула.