Таня спала на диване, устроившись на боку. Ее светлые волосы трепетали от выдыхаемого воздуха.
Василий посмотрел на нее и нежно улыбнулся. Во сне она выглядела еще красивее, чем в жизни.
Он подошел к креслу и погрузившись в его мягкую кожу, закрыл глаза. Ноги от напряжения гудели. С удовольствием выкурив сигарету, он моментально уснул, вытянувшись на кресле во всю длину. «Завтра будет день, завтра и будем думать».
Глава 62
Литвинов молча смотрел на фоторобот. Ему хотелось его скомкать и выбросить в открытую форточку, но это не решало проблему.
— Конечно, это она, — согласился Иван Дмитриевич. — В этом нет никакого сомнения. Но почему, черт возьми, вы раньше до этого не доперли?! Почему теперь, сегодня, вы суете мне это под нос?! Вы знаете, что фестиваль идет? Представляете, если что случится посерьезнее?
Все кто принимал участие в организации охраны фестиваля, включая Архипова, находились в кабинете. И все они прекрасно представляли, о чем говорит Литвинов.
В форточку втекал приятным нежный аромат зацветающих деревьев. Шесть человек с понурыми физиономиями устало смотрели в багровое лицо начальника.
— Утренние сводки получили? — спросил Литвинов, потирая виски.
— Да. Следов Никитиной нет, — сонно ответил Архипов.
— А что еще?
— Одно убийство, несколько грабежей и взлом магазина. Сигнализация сработала, но вневедомственная опоздала.
— Что за убийство?
— Я еще не успел разобраться. С Никитиной забегался… — Архипов прекрасно знал, что за этим последует. Литвинов взорвался, комкая фотороботы.
— Он не успел! Да что ты говоришь?! Ты знаешь, что тебе грозит?! Болван! Я же тебя предупреждал, смотри в оба, фестиваль напряженный…
— Но убийством местный отдел занимается, — попытался оправдаться Архипов.
— Местный! — передразнил его подполковник. — Отвечать все равно тебе придется!
Архипов понимал, что разговаривать сейчас бесполезно. Он поправил пиджак и тупо уставился на носок своего грязного ботинка.
— Во сколько фестиваль начинается? — спросил несколько смягчаясь Литвинов.
— В восемь.
— Оргкомитет уже в курсе?
— Да.
— И что они думают но этому поводу?
Архипов вспомнил, как удивленно смотрели на него помощники Никитиной.
— Ничего. Они ничего не знают.
— Не может быть, — сказал Литвинов. — Кто-нибудь что-нибудь всегда знает. Только не хочет говорить.
«И что же ты прикажешь?!» — подумал со злостью Архипов, — допрашивать их всех с пристрастием?» Литвинов, видно, понял его мысли.
— Панику допускать нельзя. Фестиваль должен продолжаться, мать его! Как говорится, отступать, некуда. Позади Москва. Они смогут продолжить без нее?
— Конечно. Там есть режиссер, другие люди…
— Допросим их после закрытия… — голос Литвинова дрогнул. — Все-таки я не пойму, зачем ей нужно было убивать этих людей? И что за этим стоит? Когда я с ней встречался, мне показалось, что она чем-то взбудоражена, через чур агрессивна… — Он пожал плечами, — не знаю, не знаю. Людям объясните, что она заболела, пусть пока это будет официальной версией. И никакой прессы! Заберите отснятое у всех операторов, может на пленке что-нибудь увидим… Он тяжело поднялся и оглядел подчиненных.
— Все! Действуйте.
Архипов вышел от начальника с самым плохим настроением за весь прошедший год. Хотелось напиться и разбить витрину.
Быстрыми шагами, стараясь не смотреть по сторонам, он спустился на первый этаж в дежурную. Дежурил его знакомый, лейтенант Грач. Тот покосился на капитана и изобразил на лице гримасу сочувствия.
— Хреново выглядишь, — сказал лейтенант, что-то выискивая в длинном списке. — Попало?
— Что-то вроде. — Архипов уселся на стул напротив. — Что там ночью произошло?
— Ты про убийство? — сообразил Грач. — Этим Центральный занимается…
— У тебя что-нибудь есть по нему?
— Совсем чуть-чуть. Карташов Юрий Афанасьевич. 1953 года рождения.
— Где его, дома? — спросил Архипов напрягаясь.
— Да. — Грач сказал адрес.
— Что там произошло?
— Черт его знает. Закололи в сердце. — Лейтенант тоскливо посмотрел в окно.
— Больше ничего не известно? — спросил Архипов, вставая. Грач перевел взгляд на него и пожал плечами.
— Может и известно… Дело в центральном отделе. Капитан попрощался и вышел. Значит, надо ехать в центральный. Не хотелось тратить драгоценное время, но Карташов был директором Никитиной, и он бы очень хотел переговорить с ними обоими.
Архипов протиснулся в забитый до отказа трамвай, в котором доехал до издательства. Народ только и говорил о вчерашнем открытии фестиваля. Отклики в основном слышались восторженные. «Надо же, а им нравится», — подумал Архипов, выпрыгивая на остановке. Мрачное здание центрального отдела милиции как нельзя более органично вписывалось в тихий живописный, некогда аристократический райончик. Перед его хмурым фасадом располагалась не то площадь, не то нейтральная зона, испещренная пешеходными дорожками, сходящимся к ступенькам отдела. Архипов зашел в дежурную и показал корочку в окошко.
— Капитан Архипов, областной отдел. Какой-то молоденький лейтенант недоверчиво глянул на удостоверение.
— Дайте-ка сюда, — он просунул руку в окошко.
— У кого дело Карташова? — не дожидаясь одобрения спросил Архипов. Понемногу им начала одолевать неясная тревога.
— Это ночное что ли? — поинтересовался лейтенант. — У Мухина, на четвертом этаже найдете. — Он вернул корочку, и тяжелым взглядом проводил капитана до двери.
Мухина он нашел в тридцать четвертом кабинете, сидящим за обыкновенным конторские столом, забитым бумагами и делами.
Это был человек высокого роста лет сорока с очень короткой стрижкой. В его глазах читалась усталость от повседневной рутины.
— Что вас интересует? — спросил Мухин, когда они познакомились.
— Карташов, — коротко ответил Архипов.
— А-а, — разочарованно протянул капитан. — Глушняк. Ночью или поздно вечером проткнули чем-то вроде стилета. Соседи ничего не видели и не слышали…
— Это естественно, — понимающе улыбнулся Архипов.
— Видимо убийцу он знал, потому что показывал ему книги, поил чаем…
— Отпечатки есть? — вырвалось у Архипова.
— Не знаю, сейчас там бригада работает…
— Я слышал, он историей увлекался, — сказал Архипов.
— Да. Он историк. Довольно известный специалист по Кенигсбергу, интересовался Янтарной комнатой. Его работы частенько печатались…
— Что-нибудь пропало? — прервал его Архипов.
— Насколько мне известно, нет. Когда мы его нашли, сейф был открыт. В нем лежало насколько тысяч долларов, драгоценности, старинные книги, монеты, карты, все — довольно ценное. Так что ограбление исключается.
— А как вы его нашли? — вспомнил Архипов, что давно хотел задать этот вопрос.
— Дверь осталась открытой и, видно, сквозняком ее распахнуло. С верхнего этажа люди позвонили.
— Вы не будете против, — спросил Архипов, — если я туда съезжу?
— Нет конечно. — Мухин тяжело улыбнулся. — Адрес знаете?
— Да, — сказал Архипов, поднимаясь. — Спасибо за информацию. Будете в наших краях… Мухин поморщился и уткнулся в бумаги.
Глава 63
Массивную железную дверь отрыл человек в штатском. Его небритое лицо отнюдь не светилось приветливостью.
— Вам чего?
— Архипов. Из областного. — Сунув удостоверение ему под нос, Андрей прошел внутрь.
Квартирка, мягко говоря, ошеломляла. Прихожая и зал были обставлены тяжелой дубовой мебелью. Пол покрывал пушистый арабский ковер. На стене в зале висела впечатляющая коллекция старинного оружия. Возле окна стоял японский телевизор с диагональю около метра. Присмотревшись, Архипов понял, что историк не бедствовал.
— Что вас интересует? — жестко спросил человек, открывший ему дверь. — Мы очень заняты, если можно, побыстрее…
Капитан сразу перешел * делу.
— Что-нибудь пропало?
— Мы еще точно не знаем, но ценности на месте.
— А где его сейф? Человек в штатском показал рукой на шкаф.
— Вы уже осмотрели его? — спросил Архипов. Тот секунду подумал и куда-то крикнул:
— Ковальский, сейф переписали?
Вошел тощий парень но имени Ковальский и протянул бумаги.
— Да, сейф вот здесь. Вместе с каталогом. — Отдав бумаги, он снова исчез за дверью.
— Можно я взгляну? — спросил Архипов.
— Конечно, — человек протянул бумаги капитану и вышел вслед за Ковальским.
Каталог был рукописным и насчитывал сто тридцать три наименования. Сверху стояло короткое слово «Сейф».
Архипов понял, что предстоит попотеть. Под неодобрительным взглядом штатского он уселся на мягкий кожаный диван и принялся сверять содержимое бумаг.
Через два часа кропотливой работы он встал и потянулся. Так и есть, не хватает нескольких монет и подземного плана города, датированного 1944 годом.
— Ну что, все? — ехидно спросил штатский. Архипов окатил его ледяным взглядом.
— Да. Желаю удачи в расследовании, — и быстро вышел за дверь.
После затхлого квартирного воздуха летний день казался особенно приятным. Синее небо без единого облачка влекло на море.
Итак, Карташов убит. У него, скорее всего, взяли то, что и хотели взять. Подземный план города. Это могла сделать Никитина, на одной из чашек губная помада… Но зачем ей это? Он не мог этого понять.
Неспеша он подошел к телефону-автомату и набрал рабочий номер Литвинова.
— Слушаю, — послышался в трубке голос начальника.
— Это Архипов.
— Что там у тебя?
— Я только что из центрального отдела. Убили Карташова. Закололи в сердце. Скорее всего, это сделала Никитина. Нашли ее следы. Ценности все на месте, кроме нескольких монет и подземного плана Кенигсберга. Никто ничего не видел и не слышал.
Возникла долгая гнетущая пауза. Архипов забеспокоился, что линия разъединится.
— Если это Никитина, — сказал наконец подполковник, — значит она что-то ищет. Под землей. У Карташова была эта карта и какие-нибудь дополнительные сведения, пусть даже, по Янтарной комнате… Никитина это узнает, входит к нему в доверие, устраивается заместителем директора и потихоньку все выпытывает, и, наконец, за ненадобностью, убивает его. Если ее еще можно найти, то только там. — Архипов почувствовал, как Литвинов указал рукой на пол.