е, молодо сияли, но в них светилась мудрость, свойственная людям, прожившим долгую жизнь.
Стелла с улыбкой протянула руку, и Элли, опустившись на одно колено, поцеловала ее.
— Здравствуй, моя дорогая фея, — серебристым голосом произнесла волшебница. — Я верила, что когда-нибудь ты вернешься в страну Торна, и ждала тебя. И первой встретила бы тебя у Кругосветных гор, если бы Корина не помешала мне. Надо признать, что я недооценила эту приемную дочь Гингемы. Волей случая и своего редкого трудолюбия она стала могущественной колдуньей и едва не сорвала наши с Биллиной планы.
— Вы ждали меня? — удивилась Элли. — А я-то думала, что за долгие годы мои друзья забыли обо мне.
Дровосек и Лев протестующе воскликнули: «Нет!», а Стелла покачала головой.
— Ты и сама видишь, что это не так, — сказала она. — Мы с Виллиной очень хотели разыскать тебя и вернуть в Волшебную страну — ведь в Большом мире все люди, увы, смертны. Но наше могущество не распространяется там, за Кругосветными горами, дальше Канзаса, а ты оттуда уехала еще в молодые годы… Лишь один великий Торн мог творить свои чудеса где угодно. К сожалению, в руки этой злодейки Корины попали две магические книги Торна, и она обрела огромную силу. Мы с Виллиной знали, что она собирается погубить твоих родителей, но, к несчастью, не смогли ей помешать.
— Но как вы сумели разрушить барьер, созданный чародейством Корины вокруг Розовой страны? — с удивлением спросила Элли. — Я только сегодня, сидя на поляне в лесу, догадалась, что это можно сделать с помощью заклинания Торна из третьей его книги…
Стелла улыбнулась.
— Не одной тебе пришла в голову эта счастливая идея. Твой друг Дональд сегодня утром тоже догадался, в чем смысл единственного заклинания из третьей книги Торна. Думаю, вам обоим помогла Биллина. Когда Дональд понял, что Корина обманула его, он с помощью магической подзорной трубы добрался до границ моей страны и разрушил непроходимый барьер. Отважный мальчик объяснил мне, где ты находишься и что грозит тебе этим вечером.
— Дональд… — прошептала Элли ошеломленно. — Ничего не понимаю… Он же предал меня!
— Не совсем, — возразила Стелла. — Дональд — непростой мальчик, в его душе есть место и добру и злу — так же как у Корины, да и у любого человека! Чувствую, эти двое принесут еще немало хлопот жителям Волшебной страны… Но мы заболтались, пора заняться делом.
Стелла подняла руку, что-то прошептала, и тотчас в ее ладони появился чудесный цветок. Это была крупная белая гвоздика. Она источала сильный аромат, от которого у Элли слегка закружилась голова.
— У нас осталось всего несколько минут, — сказала Стелла, указывая на темно-синее небо. — Я задержала появление первых звезд, чтобы успеть прийти тебе на помощь, но моя власть над ночными светилами небезгранична. Вдохни аромат этого цветка, девочка, и ничего не бойся.
Стелла протянула Элли белую гвоздику. Та вдохнула сладкий, пьянящий запах и почувствовала, что теряет сознание…
Когда она очнулась, поддерживаемая заботливыми руками Дровосека, небо было уже полно звезд. Элли поглядела на свои руки и едва не закричала от радости. Она осталась по-прежнему двенадцатилетней девочкой!
— Спасибо, спасибо, дорогая Стелла… — прошептала Элли, прижимая руки к сильно бьющемуся сердцу. — Вы спасли меня!
— И не только тебя, — пророкотал Лев, вытирая свои мокрые от слез глаза кисточкой хвоста.
Дровосек с шумом хлопнул себя по железному лбу.
— И как я раньше не сообразил! — воскликнул он. — Ну конечно же только великая Стелла могла спасти Льва от смерти! Но почему ты не прислал мне весточку? — с упреком повернулся он к мохнатому другу. — Мол, жив и здоров, не беспокойся… Мы со Страшилой так переживали, когда ты сгинул неизвестно куда!
— Я запретила Льву делать это, — сказала Стелла. — Все не так просто, дорогой Дровосек. Никто не должен знать, что Лев живет в моем дворце. Ему и сейчас не следовало прилетать сюда. Но, когда Лев услышал, что Элли вернулась, я не смогла его удержать… Ты о чем-то хочешь меня спросить, девочка?
Элли кивнула.
— Да… Мне сейчас двенадцать лет, но я не хотела бы оставаться такой на всю жизнь…
Стелла понимающе улыбнулась.
— Ну конечно же ты станешь взрослеть и скоро станешь девушкой, а потом и женщиной! Такими создает всех нас, женщин, природа, и я не собираюсь во всем идти против ее законов. Но старость тебе не грозит — конечно, если ты сама этого не захочешь.
— Нет, нет! — воскликнула Элли. — Я знаю, что такое старость, и мне не очень-то хочется вновь стать дряхлой и седой дамой в очках… Но мои прежние воспоминания… Эльфы, с которыми я пришла в страну Торна, сказали, что вы прожили очень большую жизнь, но сумели сохранить молодость не только тела, но и души. А ведь у вас наверняка сохранилось немало воспоминаний, и среди них, наверное, есть и…
Элли запнулась, но Стелла ее поняла. Она помрачнела и, опустив голову, тихо произнесла:
— Есть очень древняя мудрость: за все в этой жизни надо платить! Именно воспоминания и являются той платой, которую мне приходится платить каждый день, каждый час… Конечно, с помощью волшебства можно было стереть начисто мои тяжелые воспоминания, но тогда я бы превратилась совсем в другую женщину, а я этого не хочу! Но и идти по жизни с таким грузом тоже очень сложно… Я сделала так, что вспоминаю свою долгую и очень непростую жизнь словно сон. Это не так больно и тяжело, а порою и очень приятно. Если хочешь, Элли, то я могу сделать так, чтобы и ты также вспоминала о своей прежней жизни там, в Большом мире.
Элли облегченно вздохнула:
— Ну конечно я этого хочу. Спасибо, дорогая Стелла!
После паузы она слегка покраснела и тихо спросила:
— А Дональд… Почему он не прилетел с вами? Неужели Дональд боится, что я не прощу его?
Стелла нахмурилась:
— Он не захотел. Боюсь, сейчас твой друг направляется в Изумрудный город. Дональд спас тебя, а теперь хочет помочь и Корине. Я же говорила: мы еще намучаемся с этим мальчишкой! А теперь нам пора прощаться. Мы со Львом должны вернуться в Розовую страну, там сейчас неспокойно.
— Но на перевале… — начала было Элли, однако Стелла успокаивающе погладила ее по плечу.
— Я знаю, о чем ты хочешь попросить. Не беспокойся, ни Дурбану, ни его собратьям из Сказочного народа пока ничто не угрожает. Скоро ты сама поможешь им, но прежде тебе предстоит сразиться с Кориной…
— Сразиться? — удивилась Элли. — Но разве главное заклинание Торна не может противостоять ее колдовской силе?
Стелла вздохнула:
— Может, когда речь идет о молниях, ураганах, невидимых стенах и прочих подобных вещах. Но заклинание бессильно, если создания магии Корины способны жить своей жизнью. Ты не сможешь превратить солдат Корины обратно в глину или вернуть Дрому его былой рост и силу. Не обольщайтесь, друзья, легкой победы не будет. Но вы победите, я уверена в этом!
Глава восемнадцатаяСТРАШИЛА В ИЗГНАНИИ
На следующее утро войско Мигунов двинулось на Зеленую страну. Впереди шагал Дровосек с огромным топором на плече. Чуть позади, верхом на пони, ехала Элли. На луке ее седла устроился Том — девочка наотрез отказалась отправляться в поход без медвежонка. Своими плюшевыми, но крепкими лапками Том прижимал к себе крошечного Дрома. Вид у медвежонка был очень важный — как-никак ему поручили заботиться о Дроме, который был раз в пять меньше его!
Армия пересекла большую равнину и вошла в лес, покрывавший всю восточную часть Зеленой страны. Лесорубы, жившие в этих местах, радостно приветствовали Элли, короля Гуда и его солдат. Многие деревенские жители, вооружившись топорами, присоединились к войску. Их очень ободрял невозмутимый вид могучего Дровосека, а еще больше — огромная баллиста, которую везли три десятка сильных пони. Стрелы для нее были выструганы из стволов молодых елей и увенчаны железными наконечниками. С таким оружием и черные драконы не страшны!
Элли с грустью вспоминала о соломенном человечке Страшиле Мудром. Куда он ушел из Изумрудного города? И что сейчас делает? Быть может, его давно нет в живых?
Печальные размышления Элли были прерваны громким криком Дровосека. Армия подошла к широкой трещине, раскалывающей дорогу. Через нее был перекинут крепкий мост, но он был слишком узок для баллисты. Пришлось сделать привал в лесу. Дровосек стал валить высокие сосны, а Мигуны быстро очищали их от веток и коры. К вечеру мост был расширен почти в два раза, и армия перешла на другую сторону разлома. Здесь и был разбит лагерь.
С первыми лучами солнца они вновь двинулись в путь. К полудню войско вышло из леса. Впереди расстилались золотистые поля пшеницы, среди которых кое-где поднимались конусы крыш деревенских домов. Фермеры Зеленой страны ликовали, глядя на армию Мигунов, но особенно их воодушевляла Элли, о которой они так много слышали. «Эта фея когда-то освободила нас от колдуньи Гингемы, а уж с Кориной она запросто справится!» — слышала девочка шепот деревенских жителей, которые провожали гостью восторженными взглядами. Это очень смущало Элли. Похоже, простодушные жители Зеленой страны принимали ее за могущественную волшебницу вроде Стеллы или Виллины. Но она-то была обычной девочкой и знала одно-единственное магическое заклинание! Вот если бы с ними была Стелла…
— Элли! Элли! — неожиданно услышала девочка чей-то крик.
Элли остановила пони и огляделась. Вокруг простиралось большое поле ржи. Над ним с гвалтом кружила стая ворон. Прожорливых птиц привлекали зрелые золотистые колосья, но каждый раз, когда какая-нибудь отчаянная птица пыталась опуститься на землю, ее что-то отпугивало.
— Элли! Элли! — вновь донесся голос.
— Страшила… — прошептала Элли, не веря своим глазам. — Милый мой Страшила!!
Она соскочила с пони и побежала через ржаное поле. В самом деле, на покосившемся шесте сидел Страшила, радостно размахивая руками. Но как же он изменился! Вместо привычного Элли простого кафтана и остроконечной шляпы в последнее время Страшила носил зеленую куртку с желтыми бантами, похожие на арбуз штаны и плоскую шляпу с колосьями пшеницы вместо пера. Однако дождь и солнце сделали свое дело, и некогда красивый костюм бывшего правителя Изумрудного города превратился в жалкие лохмотья, так что из дыр то там, то сям торчала солома. Аккуратная прежде бородка выросла почти до пояса, волосы торчали из-под шляпы в разные стороны и колосились. Левый глаз Страшилы полностью смыло водой, да и правый был открыт всего наполовину. Зато рот уцелел, и потому Страшила мог улыбаться и вопить: