Мне становится тоскливо и немного завидно. Снова я устроила чьё-то счастье, и снова осталась одна.
Выскальзываю из класса — увлечённые беседой девушки даже не замечают моего ухода — иду, куда глаза глядят. Сама не понимаю, как оказываюсь возле двери в комнаты кудесника. Наверное, меня привело сюда сердце? Или сама судьба?
Аккуратно толкаю резную дверь, она легко поддаётся, пропуская меня внутрь.
Я уже успела подзабыть аскетический уют этой комнаты. Ах, как ей не хватает рассыпанных всюду листьев!
Обхожу, трогаю предмет за предметом, представляя, что их касался он. Прикрываю глаза, стараюсь вспомнить тепло его рук, сияние глаз, глубину мягкого голоса.
А вот и стол, солидный, массивный, надежный помощник и хранитель тайн. Только вот одну тайну ему доверить не удосужились.
Прямо передо мной, поблёскивая глазурью и медными изразцами на крышке, стоит ларец. Тот самый, в котором скрываются двое амбалов-близницов. И последний раз ларец я видела в руках у Хмуруса…
Так-так, кажется, прямо сейчас я разбудила свою интуицию и она, как гончая собака, готова мчаться по следу…
Глава 35, в которой у меня раздвоилось…
Первый порыв — открыть ларец и расспросить амбалов что да как. Но я тут же останавливаю себя. Во-первых, кто сказал, что «двое-из-ларца» будут меня слушать? Во-вторых, я представления не имею, как работает эта технология. Сейчас выпущу их, а назад потом каким образом загонять буду? Я не очень поняла, как Хмурус это делал. Только и запомнила, что странные русские заклинания.
Поэтому провожу пальцами по изразцам крышки и вздыхаю. Придётся самой разбираться, как ларец оказался здесь. Хотя… я почти догадываюсь…
Мою поисковую операцию прерывают звук чьей-то поступи. Кто-то идёт, притом целенаправленно сюда. Его шаги звучат чётко и немного нервно.
Оглядываюсь. Вот же невезение! Нет, я бы, конечно, могла накинуть на себя заклинание невидимости, но, боюсь, от тёмного колдуна за таким не спрячешься. Им подвластно всё тайное, сокрытое и загадочное.
Придётся прибегнуть к старому дедовскому способу, имя которому — шкаф. Ненавижу шкафы. В них пыльно, душно и страшно. Шкаф похож на гроб. Но у меня нет выбора, и я ныряю в деревянное нутро хранителя одежды. Отфыркиваюсь, потому что пыль тут же забивает нос, и тут же приникаю к замочной скважине.
Перед моим взором предстают Хмурус и Мурчелло. Первый — предсказуемо — недоволен и зол. Мурчелло юлит и оправдывается.
— Идиот, зачем ты приволок ларец сюда?
— Ты же сказал: спрячь надёжно, мяв. А про эту комнату никто не знает.
— Кроме феи!
— Да брось! У тебя паранойя. Зачемяв ей сюда? Кудесник же в мяведотсеке.
— Она рыскает и что-то подозревает! Притом давно!
В спину мне неприятно тычется нечто острое. Приходится сменить позу. Каждое моё движение сопровождается тихим позвякиванием, словно трогаю металлофон или «музыку ветра».
Но разбираться, что именно издаёт звуки, честно сказать, нет ни времени, ни желания.
— Почему ты не хочешь, чтобы она знала, мяв? Ты же любишь её. Откройся до конца.
— Нет, ты точно идиот. Она, конечно, понимает, что тёмные — не цветочные феи, порхающие над полями в радужных брызгах росы… Но, знаешь, всему есть предел. И некоторые тайны лучше оставлять таковыми.
— Это я-то идиот? — Мурчелло фыркает и складывает передние лапы на груди. — Себя бы послушал, умявник! Она бы помявгла тебе!
— Да ну! Знай фея правду, она бы унеслась отсюда на всей скорости, которую только способны развивать её прелестные крылышки!
— Ты же не проверял, мяв. А вдруг нет?
Хмурус вскидывает руку и морщится:
— Я не хочу об этом говорить. Раз и навсегда. Тебе понятно?
— Конечно, — Мурчелло картинно раскланивается, делая вид, что метёт пол невидимыми перьями иллюзорной шляпы, — мявой упрямявый друг!
— И не паясничай!
Хмурус слегка наклоняет голову, прикрывает глаза, прижимает пальцы к вискам. Так делают люди, когда у них сильно болит голова. Наверняка колдун уровня Хмуруса может использовать какое-то заклинание, чтобы унять боль. Но судя по тому, что каждое движение сопровождается тихим злым шипением, — удаётся ему плохо.
Хочется выскочить и помочь. Я отлично лечу мигрень. Но ещё больше хочется узнать, что имел в виду Мурчелло.
Ёрзаю, устраиваюсь поудобнее, и снова вызываю странное позвякивание. Интересно, что за одежда здесь у кудесника, которая может издавать такие звуки? Хотя, учитывая его пристрастие к натуральным материалам, не удивлюсь, если он носит что-то из камешков и веток.
— Что-то ты раскомандовался сегодня! — мяв-кун, тем не менее, смотрит на Хмуруса снисходительно и всепрощающе. Берёт ларец. — И куда его?
— Для начала хоть с виду убери, — небрежно бросает Хмурус, перемещаясь за стол и начиная рыться в бесчисленных ящичках.
Мурчелло же, покрутив в лапах ларец, направляется… прямиком к шкафу.
В панике я шарахаюсь подальше, надеясь остаться всё-таки незамеченной. Над головой звенит сильнее и возмущённее. Оборачиваюсь и встречаюсь нос к… Нет, носа у него нет. Вместо глаз — тёмные провалы. А вот рот скалится во все зубы. Ору, отмахиваюсь, неловко задеваю это чучело и не замечаю, как распахивается дверь шкафа. С воплем вываливаюсь прямо пред радужные очи вставшего в позу мяв-куна. А оно — падает сверху.
Скелет! О, силы волшебные!
Я, конечно, знала, что в каждом шкафу есть скелет, но не настоящий же!
К счастью, тут-то меня и накрывает блаженная тьма.
Прихожу в себя за столом, в том кресле, где недавно сидел Хмурус. Сам он наклоняется надо мной, взволнованный и строгий. Рядом взъерошенный Мурчелло — шерсть дыбом, змеехвост трубой, когти выпущены. Ларец валяется у лап, хорошо не открылся. А-то бы ещё с амбалами разбираться пришлось.
Хмурус протягивает мне стакан какой-то искристой жидкости с приятным ароматом и говорит:
— Выпейте.
Киваю и пью. Зубы стучат о край.
Скелет распластался на полу, уставившись пустыми глазницами в потолок и скалясь во весь рот.
— А теперь расскажите, что вы здесь делаете? — забирая у меня стакан и складывая руки на груди, говорит Хмурус.
— Это же комната кудесника… Я тосковала, вот и пришла. А вот что вы здесь делаете? И Мурчелло? И он? — указываю на скелет.
— Вы не вправе задавать такие вопросы ректору академии. Тем более, когда у нас на пороге война. Мне ваш кудесник кажется подозрительным. Я решил изучить его резиденцию.
— Для этого вы взяли с собой Мурчелло?
— А не вы ли просили нашего пушистого друга выяснить, что собой представляет кудесник?
Хмурус ехидно щурится, а меня бросает в жар.
Неужели Мурчелло меня выдал и всё рассказал? За бокалом вишнёвой настойки?
Мяв-кун же, тем временем, приходит в себя и начинает осторожно обходить скелет. Принюхивается, трогает лапой. Но мой взгляд чувствует и тут же вскидывается:
— Чего? — переводит взгляд с меня на Хмуруса, понимает, что не получится скрыть: он слышал, о чём мы говорили. — Нет, — отвечает на мой пристальный взгляд, — я не говорил, мяв. У него просто уши повсюду.
— Наш друг совершенно прав, — подтверждает Хмурус. — А теперь, если вы пришли в себя, Айсель, попрошу вас покинуть помещение. Отныне эти комнаты будут заперты заклинанием.
Мурчелло продолжает изучать кладбищенского гостя. Хмуркает, ну, то есть хмыкает и муркает одновременно.
— А это прелюбопытно! — заявляет, наконец, хвостатый эксперт.
Мне тоже, но Хмурус уже протягивает руку и ждёт, чтобы проводить меня к двери.
Пытаюсь потянуть время.
— Вы не можете выпроводить меня вот так просто. Я — часть этой истории. С все события здесь произошли моим участием!
— Пфф! — презрительно отзывается Хмурус. — Вы считаете, умение влипать в бесконечные неприятности — это достоинство?
— Определённо — нет! Но у меня есть право знать, что именно тут происходит и чей это скелет.
— Хорошо, мы с Мурчелло разберёмся и обязательно расскажем вам, — холодно соглашается Хмурус. Он явно нервничает и спешит от меня избавиться. — Мне и самому интересно, что за тайны хранит в своём шкафу наш друг-кудесник. Ведь это не мой скелет.
Мурчелло издаёт какой-то странный звук, потом кидается к столу, где Хмурус оставил коробок с различными зельями. Выхватывает одно, своими разводами похожее на растворяющиеся в воде чернила, и прыскает жидкость на кости.
У нас на глазах скелет обрастает плотью. Потом приобретает совершенно определённые черты и очень знакомый, ни с чем несравнимый оттенок кожи.
Я ахаю.
Мурчелло констатирует:
— В томяв-то и дело, Чариус, что твой.
Наш, пока что живой, Хрумус зеленеет ещё сильнее, хотя, казалось бы, такое невозможно.
Мурчелло чуть склоняет голову и поднимает хвост в боевую позицию — тот и рад стараться: скалит зубы, шипит.
— Чариус, ты ничего не хочешь намяв объяснить?
Мурелло говорит мягко, осторожно, будто крадётся и издалека принюхивается к тайне: не опасно ли? можно тронуть?
Однако Хмурус к откровениям явно не готов. Он лишь криво ухмыляется, складывает руки на груди и расставляет ноги.
— Ничего, — холодно произносит он. — Лучше вам вообще убраться отсюда и постараться забыть то, что сейчас увидели. Притом постараться самим, чтобы мне не пришлось… корректировать вашу память.
На всякий случай шагаю поближе к Мурчелло, выхватываю волшебную палочку и покрепче сжимаю её в руках. Мяв-кун тоже не промах, успевает подхватить ларец и положить лапы на крышку.
Хмурус водит между нами пальцем, словно чертит от меня к Мурчелло невидимую линию:
— Так ты теперь с ней? Я думал, ты на моей стороне.
— Я на своей. И точно знаю: если Айсель уйдёт — мявне ты точно ничего не скажешь, — ехидно парирует мяв-кун. Его хвост исходится шипением, а с острых зубов змеи вот-вот закапает яд.
Хмурус вскидывает руку вверх, морщится и произносит почти снисходительно: