– Извините… У жены припадок. С ней это бывает. Нервная.
Те сочувственно закивали, оказались понимающие люди. Принес к машине, открыл дверцу, сбросил Алису на сиденье, как мешок, закинул ее ноги в салон и захлопнул дверцу. Не успела она опомниться и нормально хотя бы сесть, он плюхнулся на водительское сиденье и заорал:
– Рехнулась? Какого черта устроила истерику?
– Не ори на меня! – огрызнулась Алиса.
Никита заблокировал дверцы, она подергала-подергала и скрестила на груди руки, пыхтя от ярости.
На щеке у нее Никита заметил царапину, он-то когтей не имеет, значит, Алиса сама же себя и поцарапала случайно во время драки – ведьма злющая.
– Так, – сказал он. – Теперь объяснения. – Алиса поджала губы. – Объяснения! – потребовал Никита. – Иначе будешь сидеть в машине до следующего пришествия. Пить-есть не дам!
– Отдай мне серьгу, которую ты нашел в сейфе, взамен получишь ЧОП полностью, – прошипела Алиса.
– Зачем тебе серьга? – Никита закурил, чувствовал себя победителем, оттого успокоился.
– Кольцо сделаю, – рявкнула она.
– Кольцо? Невыгодная сделка. Для тебя невыгодная.
– Слушай, – наконец она повернула к нему свое поцарапанное личико, глаза ее сверкали точь– в-точь как у ведьмы или как у дикой кошки в темноте. – Тебе нужен ЧОП? Нужен. Ты же спишь со мной, чтоб я расквасилась и отдала тебе свою часть. Отдаю. Что еще тебе надо? Отдай сережку, ключи от моей квартиры и катись.
Никите казалось, человек он искушенный, удивить его ничем невозможно, но то, что выпалила Алиса, не вписывалось ни в какие рамки и выпадало из логики.
– Значит, я сплю с тобой, чтоб… Где ты подцепила эту чушь?
– Женщина сказала.
– Какая? Кто она? Как ее имя?
– Не назвала себя. Вчера попросила прийти меня в бар…
– Стоп, стоп. Еще раз, только с самого начала. Где и как она тебя пригласила?
– А не буду я тебе ничего объяснять, – заявила Алиса, копаясь в сумочке. – Вот, держи. Вы оба, ты и Валерка, конченые подонки.
Ему на колени упали фотографии. Нет, он ошибался, способности удивляться не потерял. Да его словно топором ударили по голове, кровь резко прилила во все тело, будто в организме ее избыток, потом так же резко схлынула. Наверное, это и есть адреналин, которого ищут экстремалы, прыгая с мостов и крыш, – неприятная штука.
На снимках он с Инной. В кафе и машине. На первом: он перегнулся через стол, держит в ладонях ее лицо и целует. Ах, как! Не отвертишься, мол, это ракурс неудачный, так просто кажется, на самом деле я за солью поднялся. На втором: он одной рукой обнимает Инну, второй держит за грудь (разумеется, не свою), голова ее запрокинута и поцелуй уста в уста.
– Насмотрелся? – ядовито спросила Алиса, вырвала фотографии и сунула в сумочку. – На память оставлю. Повешу на стену в рамке, чтоб помнить, какие мужики сволочи.
Главное, что на это скажешь в свое оправдание? Никита завел мотор, тронул машину с места. И ни слова до самого дома Алисы.
А он все думал, почему прекратились атаки на Лису? Вон оно что, с другого бока решили зайти. Никита восстановил в памяти кафе, приблизительно определил точку, с какой фотографировали, но хоть убей, не помнил, кто там сидел. И не заметил фотоаппарата. Собственно, по сторонам не смотрел, Инну анализировал, дурак. И дурак был, когда включил свет в машине, потом начал страстно целовать Инну, будто без света нельзя предаваться разврату. Впрочем, хорошим аппаратом и в темноте можно снять, снимки откорректировать… Ну, дурак! Кретин! Осел! Но это лирика, маленькое отступление, время ругать себя еще найдется. Итак, его пасут. Пасут настолько хорошо и слаженно, что ему об этом в голову не приходило. Теперь надо во что бы то ни стало добиться от Лисы полного рассказа, а она к диалогу не расположена.
Остановились рядом с домом, не успел Никита и глазом моргнуть, как Алиса удрала в подъезд и стала подниматься по лестнице. Догнал.
– Ко мне собираешься зайти? – пыхтела она, вставив ключ в замок. – Я тебя не пускаю. Уходи! Уходи, уходи.
Без слов (они в данных условиях бесполезны) Никита втолкнул ее в квартиру, захлопнул дверь. Отступая вглубь, она кинула ключи в сумочку и крикнула:
– По какому праву врываешься в мою частную собственность? Я милицию вызову!
– Вызывай, – спокойно сказал он. – Там все мои кенты работают. Сядь! – Алиса упала на диван, сумочку уложила на колени, будто он собирался отнять. – А теперь подробно, без психов, рассказывай, с кем ты вчера встречалась?
– Не буду.
– Будешь. – Никита ходил, сунув руки в карманы брюк, ибо чесались они жутко, так бы и врезал рыжей кошке, чтоб из ее глаз искры посыпались. – Будешь, будешь. Иначе…
– Не выйду отсюда? – фыркнув, покривила она губы.
– Не выйдешь.
– Если расскажу, уйдешь? – начала Алиса торговлю.
Вероятно, ей самой не терпелось рассказать, ибо в ее глазках он прочел мстительный азарт, дескать, я тебя сейчас та-ак приложу, просто размажу. Никита пообещал, да он пообещал бы все что угодно, но это не значит, что выполнит обещание:
– Уйду. Но ты уж, пожалуйста, слово в слово.
– Вчера мне позвонила незнакомая женщина…
Она говорила с собственными ядовитыми комментариями, он ходил и курил, внимательно слушая, изредка останавливая Алису и переспрашивая. Дошло дело до Валеркиной измены, тут уж Никита прекратил хождение:
– Кто?! Валерка? И она вот так прямо…
– Не подозревала, что ты глухой, – взяла Алиса агрессивный тон. – Погоди, это еще семечки.
– Да? Ну, тогда я весь внимание.
Она продолжила и вот дошла до убийцы. Глаза Никиты вылезли из орбит, он остолбенел:
– Что-что?!! Кто убил Валерку?!!
– Ты! Она сказала: ты! Из-за ЧОПа! Чтоб стать во главе, потому что у тебя ничего не получалось с агентством. И теперь спишь со мной, чтоб получить вторую половину. Не бойся, не донесу на тебя твоим кентам, только оставь меня в покое. Я б сейчас сама Валерку убила! И тебя заодно с ним!
– У тебя крыша поехала, причем стремительно, – осатанел Никита. – А доказательства?
– Вот! – Алиса вынула из сумочки фотографии и мстительно процедила: – Вот тебе доказательства раз и вот два. Что скажешь? Если ты на такое способен…
– На какое – такое?
– На ложь, обман. Меня обманываешь.
– Ты не жена, чтоб тебя обманывать…
– Все равно! Одно исключает другое. Тебе понравилось бы, если б я бегала к соседу?
– Чокнулась, да? Нет, конечно…
– И мне не нравится, хотя я тебе не жена, и никто не любит грязь.
– Лиса, вдумайся, зачем мне тебя обманывать, когда я попросту могу прекратить…
– Не хочу и не буду думать! Мне достаточно очкастой коровы, которую ты облизываешь, а потом бежишь ко мне…
– Да замолчи ты, в конце концов! – Никита не удержался и ударил ладонью по столу. Помогло. Алиса закусила губу, но набычилась, он понял, что ее не пробить, однако попытался: – Как ты могла поверить, что я Валерку… Молчи! – гаркнул Никита, когда она хотела вступить в спор. – Слова не даешь мне сказать. Тебя развели как лохушку, навешали макарон на уши.
– Это макароны? – потрясла фотографиями Алиса.
М-да, ревность неумолима и неукротима. Никогда Никита не видел и не слышал, чтоб Алиса закатывала сцены ревности Валерке, а уж он был свидетелем разных перепадов между ними. Зато теперь отдувается и за себя, и за Валерку, не представляя, какую базу подложить под фотографии.
– Этому есть объяснение, но ты сейчас не услышишь, – ушел он от фото, резавших глаз. Объяснения, разумеется, нет, и вряд ли оно появится. – Так, мне нужна пауза, как и тебе. Я ухожу, но не радуйся! Не радуйся, я вернусь. А чтоб тебя не понесло на очередное свидание со вчерашней интриганкой… – Никита вырвал сумочку, вытряс содержимое на диван и забрал ключи. – Я запру тебя.
– В окно убегу! Через балкон!
– Высоковато, – напомнил он, подняв указательный палец. – Хорошо, если насмерть разобьешься, а вдруг калекой станешь? Включи мозги и думай сначала, прежде чем шаг ступить. Кстати, если интриганка позвонит, скажи, серьгу ищешь, вечером попробуешь у меня выведать, где она, а я придумаю, как быть.
Зная, где лежат инструменты, Никита с их помощью вывел из строя предохранитель, чтоб Алиса не заперлась изнутри, и закрыл дверь на ключ.
А там бомжатник! Если б Никита умел плакать, то зарыдал бы в голос, как рыдают над покойниками. Бомжики расположились вокруг костерка, пьют бурду, беседуют, хохочут. А вдалеке плескалась вода. Значит, тех, кого ищет Никита, здесь не было. Или были до бомжей? Он вышел к костру, забыв спрятать пистолет.
– Здорово, мужики.
– У него пушка! – взвизгнула баба. Общество заерзало, отползая в темноту.
– Не бойтесь, – сказал Никита. – Я только спросить…
– Ну, спрашивай, – разрешил самый смелый, не испугавшийся пистолета.
– Здесь были люди?
– Здеся всегда люди.
– А недавно, скажем, вечером, вы встречали чужих? Приезжали сюда на машине или на двух? – Совсем для тупых добавил: – Мужчины с женщиной сюда приезжали?
– Не, мы тут одни.
Никита пошел к берегу.
– Ты куда, мужик? – крикнул смельчак…
Глава 18
Цель… У всякого действия, поступка, слова есть цель. Какую цель преследовала брюнетка, нагло оклеветав его? Чтоб ей в аду гореть вместе со своим париком, старым мужем и серьгой! Почему она не подбросила анонимный пасквиль, например, в прокуратуру? Пусть бы там разбирались, таскали Никиту на допросы, строили версии, но нет, она этого не сделала. Значит, цель у нее другая и ставку делала именно на Лису. С этим пунктом Никита кое-как определился.
Отправная точка – серьга, которая позарез нужна брюнетке. Почему же она обратилась к Лисе, а не к нему? Поверхностный ответ есть. Собрав о Никите сведения (сплетни), сделала вывод, что с ним будет трудно столковаться, кроме этого он уцепится за нее и начнет крутить на предмет убийства Валерки. Удобней действовать через Лису, правда, риск тоже велик, но, растравив в ней ревность подлыми фотографиями, опасность уменьшается до низкой отметки. Это не все.