Развелись мы тихо, без скандала, а спустя год я снова вышагивал под марш Мендельсона. Романтик, блин, мало мне было одной оплеухи, получил вторую, жена другая, ситуация та же».
Не каждый мужчина столь откровенно расскажет о своих неудачах на личном фронте, и совсем единицы способны признаться, что супруга предпочла ему любовника. Витя принадлежал к меньшинству, похоже, его не волновало ничье мнение, но про родителей он молчал, а Лиза не задавала вопросов, она была слишком молода и не желала копаться ни в своих, ни в чужих историях.
– И вот Витю убили, – заявила, рассказав все это, Лиза. – Это месть мне! Да!
Я положила на бутерброды кружочки помидоров, поставила перед ней тарелку и велела:
– Поешь, выпей успокоительное и ложись спать. Я посижу здесь, никуда не уйду, пока ты не восстановишь силы, буду отвечать на телефонные звонки.
Лиза протянула руку к сооружению из хлеба с ветчиной, отдернула ее и вдруг сказала:
– Не хочу книгу писать.
– И не надо, – кивнула я. – Тебе сейчас лучше не напрягаться.
– Вообще прекращаю проект, – уточнила Лизавета, – буду заниматься бизнесом, проводить совещания, встречаться с людьми, беседовать с партнерами, заключать сделки. Это лучше, чем быть писательницей. Я ведь хозяйка бизнеса.
– В каждой профессии можно найти и минусы, и плюсы, – деликатно заметила я. – Лизочка, ты решила занять кресло мужа?
– Бизнес мой, – капризно повторила вдова.
– Ты хоть знаешь, чем занимался супруг? – не выдержала я.
Лиза накрутила на палец длинную прядь мелированных волос.
– Ласкин делал какие-то железки, – без особой уверенности ответила она, – ну… вроде… чугуна!
– Да уж, – вздохнула я, – может, лучше попытаешься закончить роман?
– Дурой меня считаешь? – разозлилась молодая вдова. – Никто сам делами не утруждается, есть управляющие! Я буду проверять тех, кто руководит рабочими, займусь благотворительностью, открою на фабриках столовые с умеренными ценами, организую театральный кружок. Вот! Все журналисты бросятся ко мне брать интервью, в России мало женщин – крупных предпринимательниц.
– Детский сад, – помимо воли сказала я.
– Точно, – подпрыгнула Лиза, – хорошая идея. Еще можно открыть при заводах школы, институты, ну и все такое, салоны красоты, СПА…
Раздался грохот, Лиза на секунду замерла, потом бросилась под стол. Я обернулась, увидела причину резкого звука и сказала:
– Лизочка, успокойся, с подоконника упала ваза.
– Это она, – прошептала Ласкина.
– Да-да, – кивнула я, – она. Вещица сделана, похоже, из металла, ничего страшного.
– Это она, – вновь донеслось из-под стола.
Я наклонилась и увидела полные ужаса глаза Лизаветы.
– Она, – повторила хозяйка, – пришла теперь за мной. Сделай что-нибудь.
Я протянула Лизе руку.
– Вылезай.
– Она меня убьет, – всхлипнула Ласкина. – Витю-то отравила по ошибке, охотилась за мной. Знаешь, как все получилось?
У меня нет медицинского образования, но автор детективных романов обязан порой заглядывать в разнообразные справочники, в том числе и для врачей, поэтому в голове тут же всплыла мысль о реактивном психозе.[6]
– Солнышко, – как можно более нежно произнесла я, – давай отведу тебя в постельку.
Лиза монотонно завела:
– Нет, нет, не вылезу, не вылезу, не вылезу.
Делать нечего, пришлось забираться к Ласкиной в укрытие. Я юркнула под стол, поправила скатерть, свисавшую до пола, и сказала:
– Тут здорово. Ты играла в детстве в домик? Я вот устраивала такой при помощи пледа. Когда мачеха по воскресеньям отправлялась мыть подъезды, шестилетняя Вилка всегда мечтала под обеденным столом.
Лиза уткнулась лицом в мое плечо, я начала гладить ее по спине.
– Ну, ну, успокойся, все будет хорошо. Просто ваза упала.
– Железная, покрытая эмалью? – воскликнула Лизавета. – Назови хоть одну причину, по которой она рухнула. Нет, это она пришла.
– Кто? – не выдержала я.
– Катя, – одними губами ответила Лиза.
– Бывшая жена твоего отца? – уточнила я.
– Ага, – чуть слышно прошелестела Ласкина.
– Извини, солнышко, но в доме, кроме нас, никого нет, двери крепко заперты, окна тоже, – я решила воззвать к логике, но Лиза возразила:
– Сила магии.
– Думаешь, Катя волшебница? – спросила я.
– Она догадалась, кто ее из дома выжил, – заплакала Лиза, – и решила мне отомстить за поход к колдунье!
Я поняла, что нужно действовать решительно, вытолкнула отчаянно рыдающую вдову из «домика», усадила на диван, сама пристроилась рядом и сказала:
– Рассказывай все, о чем думаешь!
Лизавета стиснула кулачки и прижала их к груди.
– Вчера я велела Ленке, поварихе, заварить мне на ночь чай для похудения, его пьют не сразу, он должен настояться.
Я, проглотив вопрос «зачем стройной девушке скидывать вес», заставила себя слушать.
Лизочка вошла в столовую в тот момент, когда Витя допивал чай из фарфоровой чашки.
– Ну и дрянь, – поморщился он, – я решил, что это компот! А на проверку оказалась редкостная мерзость.
– Милый, ты полакомился отваром для снижения веса, – захихикала Лиза.
– Черт, – оторопел Ласкин, – какого хрена мне его подсунули?
У супругов, как и у всех семейных людей, были определенные бытовые привычки, в частности, Витя всегда садился на левый край стола, лицом к телевизору, а Лизочка устраивалась напротив мужа. Горничные отлично знали, как обычно сидят хозяева, а еще они знали, что Ласкин не любит есть в присутствии прислуги. Поэтому, накрыв стол, женщины испарялись.
– Кружка стояла возле моего прибора, – злился Витя, – почему не там, где ты сидишь? Уволю слуг на фиг! Простой вещи запомнить не…
Возникла пауза.
Лизавета, спокойно намазывая на тост масло, мирно сказала:
– Они идиотки!
Муж не ответил, Лиза оторвала глаза от бутерброда и оцепенела: супруг лежал лицом в тарелке.
– Витя! – закричала Лизавета, – тебе плохо? Врача! «Скорую»!
Ласкин попытался выпрямиться, вытянул руку, но опять рухнул на скатерть.
– Кат… – вымолвил он. – Кат…
Доктора примчались через десять минут после вызова, но ничего поделать не смогли, Витя умер.
– Теперь понимаешь? – спросила Лиза. – Катя отравила чай, напиток предназначался мне.
– Кружку поставили около прибора Виктора, – напомнила я.
– Мы наняли новую горничную, она перепутала, – отмахнулась вдова, – яд предназначался мне.
Я предприняла очередную попытку призвать на помощь логику.
– Цианистый калий и иже с ним вполне материальные вещества, их подливает конкретная рука. Катя должна была зайти в ваш дом, яд не может двигаться силой магии.
– Последнее слово Виктора было «Катя», – напомнила Лиза. – Он, умирая, назвал ее. Я боюсь.
– Вроде он произнес «Кат», – уточнила я и вздрогнула от резкого звонка телефона.
– Ответь, – побелев от страха, попросила хозяйка.
Я схватила трубку:
– Слушаю.
– Лиза? Это Арон Яковлевич, – сказал хорошо поставленный мужской баритон.
Я перебила его:
– Елизавета не может подойти.
– А вы кто? – удивился Арон Яковлевич.
– Подруга. Если у вас важная информация, можете сказать мне, а я передам Лизе.
– Назовите свои фамилию, имя, отчество, – потребовал Арон Яковлевич, – вы кто?
– А вы? – не замедлила спросить я.
– Вергелис, адвокат Ласкина.
– Виола Тараканова, она же Арина Виолова, – представилась я.
– Слышал о вас, – чуть подобрел юрист, – писательница, которая редактирует книгу Лизы. Как там вдова?
– Соответственно случившемуся, – вздохнула я. – А как бы вы себя чувствовали на ее месте?
– Ужасно, – загудел юрист, – я возьму все хлопоты по похоронам на себя, пусть Лиза не переживает, организую их наилучшим образом.
– Еще неизвестно, когда отдадут тело, – тихо сказала я. – Если «Скорая» констатирует, как говорят врачи, «смерть до прибытия», то непременно делают… м… м…
– Лиза рядом? – догадался Арон Яковлевич. – Вы не хотите произносить слово «вскрытие»?
Я обрадовалась понятливости законника.
– Именно так. Могут выясниться обстоятельства, которые повлекут задержку с проведением ритуала.
– Судебный медик завершил работу в полдень, проблем нет, – заверил Арон Яковлевич.
– Какова причина смерти? – бестактно поинтересовалась я.
– Рак легких, метастазы практически во всех органах, – грустно сообщил адвокат, – запущенная онкология. Смерть не насильственная. Попытайтесь успокоить Лизу, я пока не могу дозвониться ни ее отцу, ни его жене, они где-то за границей.
– Да, конечно, – растерянно согласилась я.
– Пусть не волнуется, погребение, поминки – моя проблема, – еще раз произнес Вергелис и отсоединился.
– Старая жаба! – возмутилась Лиза. – Мерзостный гоблин! Сразу ласковым стал, сообразил, у кого теперь деньги.
– Ты поняла, кто звонил? – удивилась я.
– В трубке звук громкий, – пояснила Лиза. – Арон меня терпеть не может. Он хотел выдать за Витю свою дочь, но Ласкин на эту уродину даже смотреть не стал, сказал: «Я столько не выпью, чтобы с Эдитой в кровать лечь».
– Тогда ты знаешь, отчего умер Ласкин? – осторожно спросила я. – Рак легких.
– Чепуха! – заорала Елизавета. – Виктор, правда, курил, но он играл в теннис, прекрасно выглядел, никогда не жаловался на здоровье.
– Сигареты провоцируют рак, – напомнила я.
Елизавета постучала пальцем по лбу:
– Эй, очнись! Он никогда не кашлял!
– Прозектор не мог ошибиться, – уперлась я.
– Значит, это лажа эксперта, – стукнула кулаком по тарелке Лиза, – Катька Витю отравила по ошибке. Хотела меня забрать.
Беседа зашла в тупик. Я предпочла не отвечать Ласкиной, да и что здесь скажешь? Надо сменить тему разговора, но как? Вергелис, желая помочь, оказал Лизе медвежью услугу, взяв на себя все хлопоты, связанные с похоронами. Ох, не зря народный обычай предписывает вдове лично заниматься погребением. Погрузившись в заботы, женщина легче переносит первые дни без мужа.