Окно моргнуло, в нем появился список. Поскольку мне было все равно, что покупать, я моментально согласилась: «Беру все». – «Десять дисков?» – «Да. Доставка сегодня», – расхрабрилась я. «Оплата на месте, привезем бесплатно. Ваш адрес?»
Я восхитилась сервису: «А куда вам удобно?» «Куда вам удобно…» – ответил «Сантехник».
Я задумалась, потом быстро напечатала адрес Лизы и уточнила: «Буду там часа через полтора». «Ок», – согласилась «аська».
Я покинула салон, помахала весело подмигнувшему мне Валерию и пошла к машине. А еще говорят, что в нашей стране борются с пиратством! Лично мне, как потребителю, без разницы, кому платить, я хочу купить фильм и насладиться им. Но в магазинах, имеющих лицензию, маленький выбор, а у пиратов есть все, кстати, дешевле, чем у государства. И, похоже, интернет-магазин «Сантехник» чувствует себя вполне уверенно, его адрес легко раздобыть. Вероятно, торговля порнографией приносит огромные барыши, причем не только тем, кто снимает фильм и продает его, но и тем, кто защищает нелегальный бизнес.
Лиза встретила меня в отличном настроении, что не помешало ей налететь на гостью с упреками.
– Почему ты так задержалась? Отчего не отвечала на звонки мобильного?
– Он не звонил, – удивилась я и продемонстрировала Елизавете аппарат, – видишь, на дисплее нет никаких значков, я не получала даже эсэмэсок.
– Вдвойне странно, – надулась Лиза, – потому что я их тебе штук десять послала! Ладно, забудем. На первый раз прощается, но на второй – получишь в нос. Ха! Шутка! Не бойся! Я никогда рук не распускаю.
– Надеюсь, – пробормотала я.
Если Лизавета имеет скверную привычку раздавать тумаки прислуге, ей лучше не применять это ко мне. Детство мое прошло в подворотне, в прямом смысле этого слова. Первое, что поняла пятилетняя Вилка: никто не защитит ее лучше, чем она сама, и если не дать мгновенно обидчику сдачи, то на следующий день тебя будут лупить все. С тех пор моя рука автоматически сжимается в кулак и метит в глаз тому, кто решил меня ударить.
Лиза пошла в столовую.
– Верка, сделай чаю! – заорала она.
– Ты наняла прислугу? – спросила я.
Ласкина изобразила на лице страдание.
– Агентство прислало бабу, на вид жуткая старуха. Похоже, ей лет тридцать пять, лицо, как у обезьяны. Хватит это обсуждать. Я придумала новый сюжет.
Я опустилась в кресло.
– Мы опять пишем детектив?
Лиза плюхнулась на диван.
– Тебе Витя аванс заплатил. Представишь книгу в срок, получишь вторую часть суммы.
– Значит, ситуация с Катей тебя больше не волнует? – не успокоилась я.
Юная вдова махнула изящной ручкой.
– Надоело. Екатерина или пропала, или умерла, а мне в голову чушь полезла про чай для похудения. Просто Витя был совсем болен, вот и умер. Со мной так часто бывает. Начинает терзать проблема, прямо рвет на части, а потом, бац, отпускает. Вот пример. Осенью я увидела у Лерки Матецкой кольцо. На золотом ободке стрекоза из розовой эмали, крылья – тонкий перламутр. Брюликов всего ничего, их на пять карат не наберется, на усиках торчат, и глаза ими выложены. Но не в бриллиантах дело. Кольцо шириной в три пальца, едва пошевелишь рукой, стрекоза словно летит, крылышки шевелятся. Я такое же захотела и пристала к Лерке: «Скажи, кто сделал?»
Ну, сразу же видно, на заказ сработано. Матецкая, сволочара, сначала уворачивалась, говорила: «Это подарок, имени ювелира я даже не слышала». Но я ее на одном сейшене поддатой подловила, и Лерку прорвало, она прямо заявила: «Отвали. Ювелирка будет только у меня. Не хочу тиражные вещи носить. Хоть подохни, не узнаешь».
Лизавета обхватила колено тонкими руками и сцепила пальцы в замок. Сегодня ее ногти были выкрашены в ярко-синий цвет. Кстати, вдова, хоть и сидела дома, не забыла сделать макияж, и гневные слова вырывались из губ, накрашенных розовым блеском.
– Меня прям всю скрутило! Я наняла частного сыщика, он за Леркой месяц мотался. Ну не поверишь, сколько я ее тайн узнала! Волосы она наращивает, на липоксацию ходила, делала курс отбеливающих процедур, виниры на зубы наклеила, на брови и веки татуаж нанесла. Тюнинговалась по полной программе! Но, гадина, ни разу к ювелиру не съездила! Я вся пеной изошла! Легла в одно воскресенье спать, даже заплакала. Ну за что мне такие страдания? Живут же люди, не парятся, ничего не хотят. А я вот на кольце сдвинулась! Прорыдала полночи, а утром раненько проснулась, села в кровати и поняла: на хрен мне этот перстень? Тупая, дешевая стрекоза! Все, пропал огонь. Так и с Катей. Померла, ушла, мне по барабану! Спасибо Соне, она по полочкам ситуэйшен разложила. Слушай сюжет! Нет, лучше я его напечатаю!
Лиза вскочила и со словами:
– У Вити в кабинете удобнее, там кресло шикарное, – убежала из столовой.
Я медленно пошла за ней и обнаружила вдовушку у письменного стола из красного дерева. Покойный Ласкин, очевидно, был богачом в первом поколении. Если вы провели детство в относительном материальном достатке, маловероятно, что установите в своей рабочей комнате скульптуры «золотых» обнаженных женщин в полный человеческий рост. А здесь их было две штуки, у одной «Венеры» из головы торчала лампа с абажуром, а вторая в руках сжимала канделябры с хрустальными подвесками. Я не впервые вошла в кабинет Виктора, но вновь поразилась обстановке. Не всегда владельцы больших денег имеют хороший вкус. Ласкин обожал чудовищную мебель с обильной позолотой, полировкой и медальонами, ему нравились люстры, напоминающие торты, только вместо взбитых сливок их украшали хрустальные висюльки, стразы и граненые стеклянные шарики.
Послышался тихий стрекот, Лиза схватила выползший из принтера листок и сунула его мне.
– Читай вслух. Я решила теперь на компе работать! Ручкой царапать – это отстой.
Я покорилась.
– «Один чиловек неможет жить с женой. Она падла. Он ее убивает».
– Ну как? – запрыгала Лиза. – По-моему, шикарно, гламурно, модно. Тут и любовь, и смерть. Эй, ты что, язык проглотила? Выскажи свое мнение.
Я очнулась.
– Существительное человек пишется с двумя буквами «е», «и» там нет. Частица «не» всегда существует отдельно от глагола: «Не может», «Не хочет», «Не едет».
– О боже! – закатила глаза вдова. – При чем тут правила? Редактор поправит, это его работа. Ты по сути!
– По сути сказать нечего, – вздохнула я, – извини, весьма банально. Муж убил жену. Давай попробуем поискать другие ходы. И ответь, пожалуйста: я больше Катю не ищу?
– Конечно, нет, – раздалось с порога.
Я обернулась и увидела симпатичную брюнетку с короткой стрижкой.
– Соня! – обрадовалась Лиза. – Ты уговорила Алису?
– Забудь, это моя забота, – сказала подруга.
– А что с Алисой? – немедленно спросила я.
– Соня пока забирает эту гадючку к себе, – простодушно ответила Лиза, – Алиска ее обожает. А потом адвокаты сообразят, куда деть девчонку.
Я опешила, а Соня спокойно сказала:
– Вы излишне любопытны. Эй, как тебя там, горничная, проводи гостью на выход.
Мои уши загорелись огнем.
– Я уйду, только получив ответы на свои вопросы. Лиза, почему ты не сказала, что в тот день, когда Катя бесследно исчезла, вы с ней вместе выходили из особняка?
Соня села на диван и изящно скрестила ноги, ее поза казалась непринужденной, но, похоже, молодая женщина отрабатывала ее перед зеркалом. Лизавета шлепнулась в кресло. В отличие от своей подруги, ставшей мачехой, дочь Константина Львовича не задумывалась о красоте движений.
– Че? – по-детски переспросила она. – Мы по домам ходили, песни пели, а потом я напилась и ваще ничегошеньки не помню. Но домой не забегала.
Я умостилась на козетке, обитой темно-зеленым бархатом.
– Не надо врать. Одна из горничных видела через окно подсобки, как ты, замотавшись в розовый шарф с зелеными помпонами, шла вместе с мачехой по аллее. Часы показывали около одиннадцати вечера.
– Брехалово, – взвилась Лиза, – хоть у кого спросите, я ни на шаг не отошла от компании.
Я улыбнулась.
– Согласись, копну ярко-рыжих вьющихся волос трудно не заметить. И шарф яркий, он имеет неоновые полосы, стразы.
– Б…! – заорала Лиза. – В одиннадцать никого из прислуги дома никогда не оставалось. Они в девять-десять уходили.
– Именно это время и назвала моя информаторша, – согласилась я, – но у нее сломался каблук, поэтому девушка и задержалась. Лиза, вы понимаете, что происходит? Екатерина уходит из дома в халате и бесследно исчезает. Вы утверждаете, что бродили с детьми по соседям, праздновали Хеллоуин. Но вас видели с мачехой.
– Ну ваще! – Лиза вскочила.
– Сядь, – тихо велела Соня.
Ласкина беспрекословно подчинилась подруге, и я сразу поняла, почему Константин Львович приветствовал дружбу девочек. Похоже, Софья умело управляет импульсивной Лизой. Только вот меня жена Ерофеева остановить не сможет.
– Прислуга готова подтвердить, что видела тебя в окно! У тебя был розовый шарф?
– Ну, вероятно, – растерялась Лиза, – я не помню. Прошло столько лет!
– Некрасиво получается, – вздохнула я, – тебя видят в одиннадцать с Катериной, а потом она пропадает. Если учесть чувства, которые ты испытывала к мачехе, вспомнить, что ты никому и словом не обмолвилась о вечерней прогулке с Катей, учесть, что ты делаешь вид, будто не помнишь про шарф, это…
– Ничего это не значит, – остановила меня Соня, – давайте сначала. Я Софья Ерофеева, теперь мачеха Лизы, а в то время, о котором вы говорите, ее лучшая подруга. Извините за то, что наскочила на вас. Но у меня был длительный авиаперелет, я устала, вот и нагрубила. Еще раз простите. Я читаю ваши книги, они мне очень нравятся, в особенности та, где героиня спасается из упавшего самолета.
Я кивнула. Соня приятная женщина, и она очень вежлива. Ну, вспылила слегка, это с каждым может случиться, я сама, когда не высплюсь, иду вразнос.
– Сначала о шарфе, – методично продолжала Соня, – Виолочка, идите сюда.