С этой мыслью я соскребла себя с кровати, спустилась на первый этаж, сварила кофе. После нескольких обжигающих глотков, когда глаза, наконец, открылись, отправилась к сейфу. Стоило приоткрыть толстую металлическую створку, как пространство наполнилось отборной бранью…
Шкатулка, украшенная замысловатой эмалью, ругалась даже заковыристее, чем я.
Габи вещала о степени моего скудоумия, и с её слов я получалась совсем уж конченой.
— Ты что натворила, коза малолетняя?! — Одна из самых приличных фраз, на которой я подавилась. Кто малолетняя? Я?
Подруга завелась не на шутку — она сразу поняла что к чему, и уж с её-то памятью ничего не случилось. Ведь волшебство забвения было рассчитано на живых существ, более того на людей, а Габи вообще-то предмет.
— Неблагодарная! — верещала шкатулка. — Этот стражник к тебе со всем сердцем, а ты!
Я ретировалась на кухню, потому что не собиралась оправдываться.
— Амирин, а ну стой! — возопила Габи гневно.
Ой нет.
Примерно через час шкатулка перестала орать, и мы перешли к нормальному диалогу.
Я сидела на кухне, ела яичницу с чесночными гренками, а шкатулка стояла на столе, напротив тарелки, и печально вздыхала:
— Ами, девочка моя, что ж это такое? Когда ж это кончится? Сколько можно отваживать женихов?
Ну, объективно, отваживала я только одного, Грэма. Остальные претенденты сбегали сами и гораздо раньше.
— Неужели тебе не надоело быть одинокой, Ами?
— Я не одинокая, а свободная, — ответила с улыбкой.
— У-у-у! — протянула шкатулка сокрушённо, и всё-таки завела лекцию о необходимости сильного плеча, близких душевных отношений и банального физиологического секса.
Про последнее с появлением Эйнардса я тоже думала часто, и мысль насчёт юного парня, похожего на фея, никуда не делась.
Впрочем, нет. Не нужно худеньких и хрупких, лучше заведу кого-нибудь шкафообразного. Чтобы руки во, плечи во, и всё остальное тоже ого-го как.
Но не сейчас. Вот с делами разберусь…
Я допила кофе, подхватила и прижала Габи к груди, а потом сказала:
— Уйду на несколько часов. Нужно кое-что сделать. Хочу, наконец, разобраться с одной проблемой.
— Что за проблема? — выдала шкатулка ворчливо. И тут же догадалась: — Наура?
Я кивнула.
Сестра Тевлогия — запуганная, зажатая, привыкшая «не выносить сор из избы» и одновременно очень гордая. Но я найду к ней подход!
Деньги не проблема, я могу снять для Науры с Тими жильё, назначить временное содержание, а там что-нибудь придумаем. Самое сложное — убедить упрямицу принять помощь. Она слишком боится Тевлогия, чтобы перечить.
Эх, если б её можно было просто заколдовать!
Отставив Габи на стол, я накинула лёгкий плащ и отправилась знакомым маршрутом. Солнце светило ярко, птицы пели, прохожие улыбались… А я сжимала кулаки и готовилась к бою. Нужно закрыть этот вопрос. Решить проблему с Наурой раз и навсегда!
Глава 42
Я была готова драться, но лезть на рожон всё-таки не хотела. Именно поэтому, подходя к дому Тевлогия, накинула на голову капюшон и начала непроизвольно жаться к стене.
Чем ближе к нужному крыльцу, тем сильнее колотилось сердце, но решимость моя только крепла! А потом произошло неожиданное — дверь распахнулась, да так, что ударилась о стену и едва не раскололась. На крыльцо выпрыгнул Тевлогий, и мне стало нехорошо.
Я не чувствительная. В первое время после переезда к людям аж голова кружилась от посторонних эмоций, но со временем эффект сгладился. Меня не задевала чужая злость, или другие сильные чувства, но здесь и сейчас аж мурашки побежали, а к горлу подкатила тошнота.
Тевлогий… он был ужасен. Перекошенное лицо — это полбеды. Его чувства, вот от чего кровь холодела! Я застыла с занесённой для следующего шага ногой, но быстро опомнилась, и… трусливо натянула капюшон пониже.
Возникло ощущение, что если святой отец заметит, то убьёт. Просто убьёт, невзирая на белый день и достаточное количество свидетелей вокруг.
Но обошлось. Несколько долгих секунд служитель стоял на крыльце, потом взял себя в руки и, захлопнув дверь, сбежал по ступеням. Он развернулся и пошёл в противоположную моему стоянию сторону. Я облегчённо выдохнула и едва не осела на тротуар.
И тут же услышала:
— Вам нехорошо?
Голос был женским, но я всё равно вздрогнула. Повернулась, чтобы обнаружить упитанную розовощёкую горожанку.
Я видела её несколько раз, это соседка Тевлогия и Науры. Может привлечь женщину на свою сторону? Или она тоже из тех, кто верит, будто Тевлогий сама доброта?
— Да, немного, — выдохнула я. — Но уже лучше. В последнее время бывает, что голова кружится.
На меня посмотрели с сочувствием и взяли за локоть.
— Пойдёмте. Я помогу.
Женщина проводила к ближайшему крыльцу и усадила на ступеньку, а я непроизвольно посмотрела вслед Тевлогию, который уже превратился в тёмную далёкую фигуру.
— Тоже заметили? — спросила дама неожиданно. — Он сегодня… ух! Зло-о-ой.
Она поёжилась, хватаясь за плечи, а я посмотрела с непониманием. Тут точно было что-то не так, и я спросила в лоб:
— Что произошло?
— Оу! — воскликнула женщина. Миг, она напомнила мою Полли, даже щёки вспыхнули точно так же. — У нас вчера такое было… Я соседка, живу во-он в том доме, ровно напротив них. Так вот, вчера у святого отца сестру увели.
Я аж икнула от неожиданности.
— Как увели? Кто?
Я вскочила, но меня заставили сесть обратно и примостились рядом.
— Мужчина приходил. Стражник.
— Грэм Эйнардс? — выпалила я.
— Да нет, — отмахнулась собеседница. И уже мечтательно: — Но Грэмушка тоже был.
Мои глаза стали круглыми блюдцами, рот приоткрылся, а охочая до сплетен соседка с заметным удовольствием выложила всю историю. Нашла в «случайной прохожей» свободные, готовые выслушать уши, вот и оторвалась.
Выяснилось, что вчера, в районе обеда, когда Тевлогий ушёл на службу, к его сестре заявился некий стражник. Он вошёл в дом и провёл там около часа, после чего вышел вместе с Наурой и Тими, причём в руке Науры был чемодан.
Они спустились с крыльца, а моя собеседница, которая точно не отличалась от Полли, уже успела переместиться от окошка в своём доме к крыльцу Тевлогия. Она дожидалась ухода стражника, чтобы расспросить Науру кто это и по какому поводу, а тот, внезапно, покидал дом не один.
Женщина, конечно, поздоровалась с Наурой, а потом не выдержала и спросила — что происходит? А Наура с некоторым смущением призналась, что они с Тими переезжают, что ей предложили работу и покровительство. Мол, теперь она будет служить в столовой при казармах городской стражи. Жить там же, в отдельной большой комнате, которую для неё отвели.
У моей собеседницы от подобного заявления случился шок, а Наура улыбнулась и сказала, что всё в порядке. Тими же едва не подпрыгивал от нетерпения, а стражник, по уверениям соседки, на любовника точно не походил.
Женщина развела руками, устраивать полный допрос прямо на улице было неудобно. Она попрощалась с Наурой, пожелав той удачи и решив, что позже обязательно придёт к столовой и поговорит ещё раз.
Но уйти компания не успела. Едва соседка отступила, на горизонте объявился сам Тевлогий.
— Знаете, Наура в этот момент вся сжалась и задрожала, я никогда её такой не видела! — воскликнула собеседница. — Этот стражник попытался увести их, чтобы не сталкиваться со святым отцом, но встреча всё равно произошла.
— И? — подтолкнула я.
— И…
Дальше был скандал. Не громкий, но яростный. Тевлогий протестовал, пытался силой забрать сестру обратно, сыпал проклятиями и обвинял Науру в распутстве. Под его напором она едва не сдалась, но…
Стражник молчать не стал. Он защищал, объясняя про то, что Наура уже подписала контракт о работе, поэтому вопрос решённый. Ещё ледяным тоном вещал, что всё предельно прилично. Наура будет жить в общем доме, где проживают работники, и находится под личным патронажем жены коменданта. Мол, ни о каком распутстве речи и близко нет.
Тевлогий не верил, злился, кричал, и тут, словно из неоткуда, появился «Грэмушка». Эйнардс был улыбчив, доброжелателен, спокойно заткнул служителя, а остальных так же спокойно увёл прочь.
— Он улыбался, но знаете, угрожал, — женщина снова понизила голос до страшного шёпота. — Сказал, словно невзначай, мол не лезьте, святой отец, вам это не нужно. И вроде так спокойненько прозвучало, а у меня прямо всё внутри перевернулось, а Тевлогий-то наш аж позеленел. Потом они ушли, а святой отец поднялся к себе, и… Клянусь, никогда таких звуков не слышала. Словно убивал там кого-то. Рычал, шипел, как змей!
Моё богатое воображение быстро эти звуки воспроизвело, и я втянула голову в плечи.
— Вот-вот! — воспряла собеседница. — Вижу вы меня понимаете!
Я понимала, да. Но была, мягко говоря, удивлена!
Ведь Грэм не собирался помогать. Он занял позицию отмороженного законника, и ничто не предвещало, а тут… Прислал подчинённого? Потом ещё и сам явился?
И ведь никто кроме самого начальника Департамента устроить на такую хлебную должность, да ещё с проживанием, не мог!
Я порадовалась, что сижу. Из меня сейчас словно половину костей вынули — тело обмякло и держаться прямо отказывалось. Меня буквально размазало по ступеням чужого крыльца от понимания, что сама я до такого не додумалась.
Все мои попытки повлиять на Науру были глупыми и в лоб.
Странная защита Тевлогия закрывала женщину от волшебства, но ведь я могла околдовать кого-нибудь другого? Некую торговку, которой нужна помощница, и которая по каким-то причинам «влюбилась» в Науру, и теперь зовёт пожить и поработать вдали от брата.
Или другой вариант — воздействовать на архиепископа, чтобы услал Тевлогия в какую-нибудь несусветную даль, где нет места его сестре, и куда он может уехать только один.
Осознание собственной недальновидности, непродуманности, ужасно расстроило. Нет во мне достойного людских пороков коварства. Видимо я так долго играла в обыкновенную лавочницу, что теперь лавочница и есть.