Грэм посмотрел недоумённо, юный стражник тоже.
Меня вновь перекосило, на этот раз от «золотка», однако спорить не стала:
— Да? Ой, я немного подслеповата. Показалось.
— Подслеповата? — искренне удивился назначенец. — В твои-то годы? — Пауза и он уточнил: — Кстати, а тебе сколько?
М-да.
Объективно я считала вопросы про возраст адекватными. Нет ничего зазорного в том, чтобы поинтересоваться сколько собеседнику-соседу-другу, да даже девушке, лет!
Но когда тебе больше пятисот, когда ты, по меркам людей, даже не старушка, а настоящая древность, то…
— Слушай, а у тебя случайно нет ириски? — спросила с лёгким шипением.
— Нет, — Грэм опять удивился. — А что такое?
— Ничего, — я всё же смогла погасить раздражение. — Просто лучше б ты ириску пожевал.
Я давно заметила, что в части вопросов Эйнардс очень даже догадлив. Вот и сейчас дотумкал:
— Ясно. Значит, восемнадцать.
Моя уязвлённая душа не выдержала:
— Двадцать пять!
Всё. Я распахнула дверь пристройки, кивая бойцу, и тот закатил тачку. После этого вежливо улыбнулась обоим и, спрятав руку за спину, вновь щёлкнула пальцами — тачка была тяжёлой, неудобной, кати её сама, точно бы вспотела. Так что парень заслуживал благодарности, и я, зная как это подчас важно, свела его прыщи.
Нет, сию минуту они не исчезли, но за пару дней сойдут.
— Благодарю за помощь, доброго вам вечера, — сказала опять-таки обоим.
Но события повернулись не тем местом!
— Молодец, свободен, — кивнул юнцу Грэм.
Парень поспешил к калитке, а назначенец подарил мне очередную из своих сногсшибательных улыбок:
— Чаем напоешь?
Я замерла на секунду — давненько не попадала в подобную ситуацию. Это Эйнардс слишком ушлый или я сноровку теряю? Или всё вместе? Или… Впрочем, не важно:
— К сожалению чая нет.
— Кофе? — не расстроился он.
— Кофе на ночь нельзя, слишком вредно.
— Тогда вина? — он аж приосанился.
— Не пью! — безапелляционным голосом солгала я.
— Вчера пила брагу, — хитро ввернул гад.
— Я? — и глаза самые честные. — Бриллиантовый мой, тебе показалось!
Грэм улыбнулся очень широко, видать прозвище понравилось.
— Ну воды-то хоть нальёшь? — просьба с интонацией «ну пожалуйста».
Но я не такая, и вообще бессердечная:
— Нет!
Его тяжёлый вздох, и меня легко развернули и подтолкнули к задней двери. Причём напоследок… показалось или рука прошла пониже моей спины?
— Ладно, на сухую посидим, — сказал начальник Департамента стражи.
И вроде мягко прозвучало, без угроз, шантажа и прочего, а… взбрыкнуть я не смогла.
Глава 16
Мы вошли через заднюю дверь, и первое, что я сделала — воскликнула громко:
— Вот тут я, господин Эйнардс, и живу. Проходите, проходите…
Потом ещё громче, ведь Габи бывает глуховата:
— Это, как можете видеть, кухня, и… здесь-то мы с вами и поговорим! А в гостиную, которая расположена на втором этаже, не пойдём!
Грэм хмыкнул, приподнял бровь:
— А чего так кричим?
Я развела руками — мол, всё хорошо, просто голос у меня вот такой, громкий. Не важно, не обращай внимания.
Однако Эйнардс объяснением не проникся.
— Мисс Ами, там кто-то есть? — спросил с лёгким удивлением. — Вы живёте не одна?
Прозвучало так, словно он уже и выписку из домовой книги видел, и соседей опросил, а тут нате, сюрпризец.
— Или там любовник? — Грэм неуловимо посуровел.
Я изумлённо хлопнула ресницами, и выяснила, что Эйнардс — настоящий хам. Он прошёл до двери, соединявшей кухню с остальным домом, и собственнически за неё заглянул. Замер, прислушиваясь к тишине, а я начала присматриваться к тяжёлому серебряному подносу…
Поднос был хорошим — добротное литьё с ажурными коваными ручками. Интересно, металл прогнётся, если треснуть Грэма по голове, или нет?
Но решить я не успела — гость вернулся раньше. Он выразительно посмотрел на стоящий на плите чайник, и я, поджав губы, процедила:
— Хорошо. Кипяточку налью.
А вместо благодарности услышала:
— Слушай, ты же не просто так одна, верно? Ведь кто-то был?
Отличные у него вопросы! То про возраст, то про это.
И опять — объективно я считаю такие вопросы нормальными. Да, они из числа смущающих, но, если речь не о девице на выданье — которая девица по умолчанию, — точно лучше спросить. Так и нервы целее, и перспективы более ясны.
На что надеяться мужчине? Помыть перед свиданием только лицо или искупаться целиком?
Одно в этой ситуации не понятно — при чём тут я?
Можно было начать словесные танцы, но я сказала чётко в лоб:
— Грэм, милый, запомни и пойми — у нас с тобой никогда ничего не будет. Я не по этой части. Я одна, сама по себе. Всё.
Он услышал вообще не то, что нужно!
— Так и я один. Но у меня было пару… — Грэм сделал неопределённый жест, — …женщин.
По этому жесту легко прочлось — не «женщин», а «десятков». Но мне-то без разницы!
— Хоть тысяча. Хоть миллион!
— Амирин, я серьёзно, — он в самом деле посерьёзнел. — Ничего не предлагаю, просто хочу, чтобы ты знала. На всякий случай. Если что, я готов.
Готов он? Готов?!
Я уже открыла рот, чтобы прыснуть ядом — к сожалению, лишь в переносном смысле. Но меня перебили:
— А пришёл я не поэтому. Хочу показать тебе один предмет.
С этими словами Грэм сунул руку во внутренний карман форменного кителя, и вся моя злость моментально испарилась. Штука, которую он вынул, сияла так ярко, что даже слепец увидит.
То есть человеку-то свечение недоступно, но любой представитель волшебной расы различит без труда.
Это была небольшая, выполненная в форме цветочного лепестка, чарка. Каменная с серебряной ручкой особой формы — я встречала такие, но очень-очень давно.
В те времена, когда волшебство только начало покидать мир, подобные чарки были очень модными среди нашего народа. В них набирали воду из особых источников, считалось, что в таких чарках вода обретает дополнительные свойства.
— Откуда это у тебя? — севшим голосом выдохнула я.
Эйнардс пожал плечами.
— Нашёл в ручье, который течёт возле заставы. Отправляясь сюда, в столицу, хотел встретиться с кем-нибудь толковым, кто разбирается в антиквариате. Мне посоветовали тебя.
Я сразу приосанилась, подтвердила:
— Я разбираюсь! — и протянула руку, чтобы отдал.
Просто это, это… вещица из моей прошлой жизни, из тех времён, когда я была по-настоящему счастлива. А ещё она сияет так, будто волшебство никуда и не делось, словно в нашем мире всё так же, как тогда.
С сомнением, но Грэм отдал сокровище.
У меня всё внутри затрепетало, а стражник… Вот уж люди! Все они одинаковы!
— Сколько стоит эта чарка, Ами?
Я ответила не сразу, просто не хотелось портить такой невероятный момент банальными словами.
— Смотря для кого, Грэм. Истинных знатоков в наших краях не встретишь, поэтому… я готова выкупить за двадцать тысяч. Золотом, разумеется.
Сумма была огромная по местным меркам. Скажи я такое Полли, она бы упала в обморок и пролежала там три дня. Потом запрыгала до потолка и, не раздумывая, воскликнула: «да!»
А что сделал Грэм?
— Пятьдесят, — ровно ответил он.
Я вообще-то стойкая, но воздухом подавилась.
Пару минут мы молчали. Я прижимала чарку к груди, не собираясь возвращать добычу, а Грэм невозмутимо ждал.
Вдруг дверь, ведущая в дом, тихо заскрипела, и не нужно быть гадалкой, чтобы понять, кто явился. Вот же Габи! Не слышала мои вопли или интригует? Ведь точно знает, что в беде её не брошу, а вариант спасения здесь лишь один — отвлечь внимание на себя.
Эйнардс уже дёрнулся и начал поворачивать голову, времени на раздумья не было.
Я ринулась вперёд. Подскочила к Грэму, обвила рукой мужскую шею, второй рукой принудительно отвернула его голову от двери. Ещё грудью прижалась — и что, что у меня платье без декольте и под самое горло, грудь-то всё равно есть!
Гость незваный, конечно, отвлёкся, посмотрел вниз, да так и замер, глядя на ряд наглухо застёгнутых пуговиц. А я чуть не расплакалась! Просто фея-то я фея, но не каменная. Увы, и у моей прочности есть предел.
Разум был категорически против, а тело среагировало бурно. Сразу вспомнилось, что в последний раз я ночевала с мужчиной лет так триста назад, а фейская физиология требует хотя бы раз в десятилетие.
Минимум.
Супер-минимум.
А тут триста лет!
По коже побежали томные мурашки, колени ослабли, внизу живота не заворочалось, а прямо-таки вспыхнуло!
Но я нашла в себе силы очнуться.
— Извини, — сказала, сглотнув и отстраняясь. — Этот скрип… Он был такой жуткий. Я испугалась.
Эйнардс успел обнять за талию, и отпускать не хотел, но я вырвалась. Посмотрела на ту самую приоткрытую дверь, и изогнутую декорированную эмалью ножку, торчащую из-за двери… И испытала острое желание запихнуть Габи в сейф!
Чтобы посидела там пару недель, размышляя о своём поведении и о нашей общей безопасности. Пришла она, видите ли. Полюбопытствовала!
И всё прекрасно, вроде разобрались, но Грэм сделал другие выводы.
— Как интересно ты торгуешься, — сказал стражник хрипло. — Но ниже, чем сорок семь не опущу.
Что?
Я застыла, уставилась возмущённо, а он добавил:
— Кстати, сейчас было золотых на пятьдесят. Даже на сорок.
Пауза и продолжение:
— Но десять раз по сорок — уже четыреста. Ты на верном пути, Ами.
Эйнардс был далеко не первым, кто предлагал скидку в обмен на мою «покладистость», только раньше меня не задевало, а тут аж кровь вскипела.
— Ты что себе позволяешь? — прошипела гневно. — Я честная женщина!
— Значит, всё-таки женщина? — хмыкнул он.
Не расстроился. Моя невинность была Грэму совершенно не нужна, и это, по непонятной причине, взбесило ещё больше.
Но лишь на секунду! Через миг я успокоилась — точнее вернулась из состояния «бешенство-бешенство» в состояние «бешенство обыкновенное». Правда и этого было достаточно для того, чтобы…