Как этого ребёночка нашла,
Где Мензола в кусточке положила
И грех сокрыть хотела — не смогла.
«Она уйти через долину мнила,
Да после уж не долго прожила:
Её река насильно удержала.
Сама водой по нашей воле стала».
CDXVIII
И слёзы при Дианином вещанье
Старуха-нимфа с жалостью лила,
Вся — к Мензоле несчастной состраданье,
Она младенца на руки взяла
И молвила Диане: «О сиянье,
О солнце наше! Я одна была
Известна о грехе; мне повинилась
И мне она всецело подчинилась».
CDXIX
Потом Диане всё порассказала,
Как Мензола была осквернена:
И где, и как не доброй волей пала,
А юношей обманута она.
«Богиня, верою клянусь, — вещала, —
Ведь я всегда была тебе верна,
Когда б не я, она б себя убила.
Поверь мне: только я не допустила.
CDXX
Но раз её ты превратила в воду,
Молю, по крайней мере, отпусти
Со мною мальчика. Дай мне свободу
Его в долины дальние снести
К живущему там исстари народу,
К мужам и жёнам: вспомню я пути.
Отдам его, они его полюбят
И лучше нас взрастят и приголубят».
CDXXI
Диана, услыхав такое слово,
Как Мензола осквернена была,
В жестокости, раскаяться готова
К любимице, что ей мила была,
Но, чтобы все деяния такого
Боялись, недоверья вид взяла,
Сказавши Синедеккье, что устроен
Младенец будет так, как он достоин.
CDXXII
И, уходя со всей своею свитой,
Младенца Синедеккье отдала.
А та, когда уж гостьи именитой
Не видно было, прямо с ним пошла
На холм, с холма — в край, для неё открытый,
Где Мензола дитя приобрела:
Весь берег тут она отлично знала —
В горах недаром долго проживала.
CDXXIII
Уже она от Мензолы слыхала,
Как звался тот, кто деву соблазнил.
А после от неё и то узнала,
В какую сторону он уходил.
Итак, всё это взвесив, полагала
Уверенно, что этот мальчик жил
Вот тут, в долине, где очам явилась
Избушка, что внизу одна дымилась.
CDXXIV
Туда спустилась не без утомленья.
Вдруг видит Алимену пред собой.
И говорит: «Большие приключенья
Свели меня, почтенная, с тобой,
И нам необходимы объясненья.
Так выслушай, прошу, рассказ ты мой
О злом несчастии, что приключилось,
Как это существо на свет явилось».
CDXXV
И тут же всё, как было, рассказала, —
Как юноша, что Африко звался,
Взял силой нимфу. Точно описала:
Что, где, когда — и как, уже нося,
Та долго ничего не понимала,
Как после чудный мальчик родился,
И как потом Диана обратила
Её в волну, и где всё это было,
CDXXVI
И как дитя Диана усмотрела
Меж терния, и как оставить ей
Его при нимфах после захотела.
Но тут, во время этих всех речей,
Младенцу Алимена поглядела
В лицо — и говорит: «Ах, ах, ей-ей,
Он вылитый мой Африко!» Хватает
Ребёнка на руки и обнимает.
CDXXVII
И от великой радости рыдает,
Любуется на внука; не его, —
Нет, Африко живого обнимает,
Вновь обретая сына своего,
И с нежностью великой лобызает,
И говорит: «Сынок мой, до чего
Мне тяжко слышать, как погиб несчастный
Бесценный твой отец — мой сын прекрасный?»
CDXXVIII
И старой нимфе изливаться стала,
Рассказывать про сына своего, —
Как мука долгая его терзала
И злая смерть постигнула его.
Чуть Синедеккья это услыхала,
Жаль Африко ей стало до того,
Что вместе с ней расплакалась. А вскоре
Пришёл и Джирафоне мыкать горе.
CDXXIX
Как он услышал, что случилось, тоже
От радости и горя слёзы лил
И любовался, как дитя пригоже, —
Казалось, Африко пред ними был —
Живой — и прежнего ещё дороже.
В ответ на ласки мальчик, тихо мил,
Увидя, что к нему старик нагнулся,
Ему с любовью кровной улыбнулся.
CDXXX
Такая радость в них торжествовала
Великая, что если б сердца их
К двоим влюблённым жалость не смягчала,
То в самом деле никогда таких
Счастливцев на земле и не бывало.
Но, убедясь, что в них друзей своих
Сыскала, — Синедеккья всё ж проститься
Спешила, чтобы в горы воротиться.
CDXXXI
Тут Джирафоне, а вослед за другом
И Алимена также воздаёт
Благодаренье всем её услугам
Несчётно — уваженье и почёт.
Но Синедеккья, ласково супругам
Откланявшись, не медля в путь идёт,
К своим горам обратно поспешая
И старикам младенца оставляя.
CDXXXII
В горах повсюду весть распространилась
Немедленно, узнали все кругом,
Как Мензола водою обратилась,
И многие печалились о том.
Но вскорости Диана удалилась
Отсюда, чтоб вершить в краю другом
Дела свои, как то обычно было,
А прежде нимф беседой укрепила.
CDXXXIII
Оставшись, нимфы ближних поселений
Ту реку стали Мензолою звать.
Вернёмся к Джирафоне, к Алимене,
Что молоком от стад своих питать
Старались внука не без затруднений
И стали Прунео именовать —
По тернию[71], в котором он сыскался, —
Как он с тех пор всегда именовался.
CDXXXIV
И рос он, — так красив, так было тонко
Его лицо, что если б создала
Природа кистью этого ребёнка,
Стройней бы, краше сделать не могла.
И пылкий сделался, ловчее львёнка,
И сила в нём безмерная была,
И на отца он походил так чудно,
Что даже отличить бы было трудно.
CDXXXV
И дед его оберегать старался,
И бабка — будь то ночью или днём.
Как Африко, отец его, скончался,
Не раз ему поведали о том,
Чтоб мальчик навсегда уже боялся
Идти его погибельным путём, —
И о судьбе, что мать его терпела.
Так восемнадцать лет ему приспело.
CDXXXVI[72]
Тогда Атлант в Европе появился,
В той местности, с народом без числа,
Что по Тоскане после расселился, —
Подробно те описаны дела[73].
И Аполлон с искусствами дивился,
Как местность фьезоланская цвела
Привольнейшей, с холмами и долиной,
Во всей Европе, горной и равнинной.
CDXXXVII
Атлант воздвигнуть здесь распорядился
Град Фьезоле, как он его назвал.
Народ помалу весь переженился
На нимфах, что внизу ещё застал;
А кто из них оружием пробился,
Тот навсегда те холмы покидал.
Так нимф тогда, как на охоте, гнали,
А, полонённых, в жёны забирали.
CDXXXVIII
Всех жителей окрестных той порою
Атлант в свой новый город пригласил,
И Джирафоне с первой вестью тою
Туда весьма охотно поспешил,
Жену привёл и Прунео с собою,
Что был любезен, и красив, и мил,
И доблестен, — к Атланту он явился,
С почтением синьору поклонился.
CDXXXIX
Атлант в особенном благоволенье
Приветил старца, обласкал его,
Такое молвил доброе реченье,
Взяв за руку, как друга своего:
«О мудрый старец, коль переселенье
Решил, — послушай слова моего:
Когда здесь жить ты заблагорассудишь,
Мне нáбольшим советником ты будешь.
CDXL
И поселишься в крепости со мною,
А вместе этот сын прекрасный твой».
Тут речью отвечал старик такою:
«Тебе, Атлант, совет посильный мой
Всегда готов, коль волею благою
Прикажешь ты. Но дивно мне: с тобой
Есть мудрые мудрей меня, — ты знаешь,
А всё ж меня доверьем облекаешь». —
CDXLI
«Ты прав, немало опытного люду, —
Атлант ответил, — прибыло со мной;
Но вижу: здесь ты исстари повсюду
Бывал, надёжен опыт местный твой;
Что хорошо, что плохо, знать я буду,
По всем местам путеводим тобой,
И будешь ты многополезен словом
На этой почве нам, пришельцам новым».
CDXLII
Ответил тот почти что сквозь рыданья: