Прежде чем сесть, я заметила на книжной полке синий корешок книги, втиснутой между Библией и триллером Тома Клэнси. У меня екнуло сердце.
— Не возражаете? — спросила я Эллиота, протягивая руку к полке.
— Ну что вы, конечно, нет.
Я знала, что это «Годы милосердия», еще до того, как увидела на корешке позолоченные буквы.
— Она любила эту книгу, — произнес Эллиот далеким голосом. — После того как все случилось, я много раз ее перечитывал. Думал, что если пойму героев, то пойму и Эстер. — Он вздохнул. — Но со временем впечатление стало стираться, как всегда происходит, когда возвращаешься к книге слишком часто.
— Эллиот, что произошло? — спросила я, усаживаясь на кушетку. — Что на самом деле случилось с моей бабушкой?
— Я знал, что вы захотите узнать. Потому и пригласил вас сюда.
Он встал и вышел на кухню.
— Чаю?
— Не откажусь.
Эллиот налил воду в электрический чайник, включил его в розетку на стене.
— Для начала сразу скажу, что никто не мог переубедить вашу бабушку. Она была вспыльчивой и решительной. Непреклонной. Если вобьет себе что-то в голову, то пиши пропало.
Я выпрямилась, на долю секунды подумав о Джеке. Может, прошлой ночью я неверно оценила ситуацию и, подобно Эстер, поторопилась с выводами? Неужели я на генетическом уровне обречена повторять ошибки?
— Мы с вашей бабушкой были помолвлены, — продолжил Эллиот. — Я экономил как мог, во всем себе отказывал, но купил ей то кольцо. Однако возникло недоразумение. Она решила, что у меня в Сиэтле появилась другая женщина.
— А она появилась?
— Конечно, нет! — ужаснулся он. — Эстер увидела меня с давнишней приятельницей. Она собиралась замуж и предложила мне купить у нее квартиру по цене гораздо ниже рыночной. Твоя бабушка всегда мечтала жить на Марион-стрит в доме с большими окнами и кухонным лифтом. Та квартира была идеальным вариантом. Я хотел сделать подарок Эстер в день нашего бракосочетания… Она меня опередила.
— Почему вы ей не объяснили? Сказали бы, что готовили сюрприз.
— Пытался, но разве Эстер переубедишь?
Я вспомнила, с какой болью Эстер описала эту сцену в дневнике. Представила себе ее полный отчаяния взгляд, когда она стояла на краю тротуара.
— Значит, она разорвала вашу помолвку?
— Вот именно, — сказал Эллиот с удрученным видом, словно рана еще болела, и даже сейчас, через шестьдесят пять лет, его мучает вопрос: почему все пошло наперекосяк и как нужно было поступить, чтобы повернуть время вспять?
— И она вышла замуж за другого?
— Да, — подтвердил он, глядя на свои сложенные на коленях руки. — Я долго злился, хотел уязвить ее побольнее. Половина женщин Сиэтла бегала ко мне на свидания, а я привозил их на остров, надеясь, что Эстер заметит. Она словно ничего не видела, и тогда я ушел на фронт. Но даже там от нее не избавился. Эстер терзала мое сердце в южной части Тихого океана. Я думал и мечтал только о ней. Она была в каждой частице моего бытия.
— Вы писали ей из армии?
— Один раз. — Его голос переполняли сдерживаемые эмоции. — Боялся, что ее муж найдет письма. Не хотелось вмешиваться в ее жизнь, но я должен был сказать о своих чувствах на случай, если вдруг не вернусь.
— Я знаю, что произошло, когда вы вернулись.
— Правда?
— Да, прочитала историю.
— Какую еще историю? — удивился Эллиот.
— Историю жизни Эстер, которую она описала в своем дневнике. Разве вы о нем не знали?
— Нет, хотя нисколько не удивлен. Эстер сочиняла изумительные истории. Хотела быть писательницей. — Он немного помолчал. — Разрешите взглянуть на ее дневник?
— Я не взяла его с собой. Могу прислать копию.
— Точно?
— Конечно. Думаю, Эстер бы не возражала. Она вас любила даже после… — Я запнулась, решая, стоит ли обсуждать историю из дневника с Эллиотом. — Да, вы не поможете определить, кто есть кто?
— Постараюсь, Эстер.
Я вздрогнула.
— Эллиот, вы только что назвали меня Эстер. Вообще-то, я — Эмили.
Он покачал головой, словно браня себя за невнимательность.
— Ох, простите, воспоминания…
— Ничего страшного, — улыбнулась я. — В дневнике Эстер называет своих лучших подруг Фрэнсис и Роуз. Это случайно не…
— Эвелин это Роуз, — не стал ждать вопроса Эллиот. — Разве вы не видели полное имя на памятных буклетах в день ее похорон? Среднее имя Эвелин — Роуз. В те годы ее все так звали.
Я кивнула.
— А Фрэнсис…
— Моя тетя. Это ведь моя тетя, так?
— Тогда она носила свое настоящее имя — Фрэнсис. Только спустя много лет ее прозвали Би.
— Так вы… — Я замолчала, обдумывая то, что хотела сказать. — Вы с моей тетей когда-то…
Эллиот прекрасно понял, что я имею в виду. Последовавшее молчание, во время которого он собирался с мыслями, лучше всяких слов дало понять, что вся эта история гораздо сложнее, чем кажется. Я понемногу начала понимать, какое тяжкое бремя несла Би в своей душе все эти годы; я увидела его в глазах Эллиота. Он вздохнул, словно надеялся, что разговор не коснется Би; теперь, раз уж мы заговорили о ней, ему придется рассказать всю историю.
— Для меня никогда не существовало никого, кроме Эстер. Остальные женщины были лишь декорациями. Но Фрэнсис… — Эллиот снова помолчал. — Она была другой, такой непохожей на Эстер. В какой-то миг мне показалось, что с ней я успокоюсь. Ваша тетя не хотела в меня влюбляться, да и мне это не приходило в голову. Фрэнсис много раз повторяла, что ненавидит себя за чувства к ухажеру своей лучшей подруги. Она очень любила вашу бабушку. — Его лицо вдруг исказила гримаса горя. — Мы все ее любили.
Он опустил взгляд на свои руки, затем снова посмотрел на меня.
— Ваша тетя испытала немало превратностей судьбы, но всегда желала счастья нам с Эстер. О своем счастье она не думала. В этом вся Фрэнсис. Однако было время…
— Какое время?
— Время, когда Эстер покинула меня — как я думал, навсегда, — а ваша тетя была рядом, и между нами произошло то, чего не должно было быть.
В комнате стало так тихо, что я слышала, как Эллиот потирает небритый подбородок.
— В ту ночь, когда пропала Эстер… — Глаза Эллиота наполнились слезами. — Она пошла к дому твоей тети и увидела нас через окно. — Он зажмурился. — Лицо Эстер до сих пор стоит у меня перед глазами. Ее взгляд, полный печали из-за предательства.
— Я знаю.
— Откуда?
— Прочитала в дневнике. — Я подошла к его стулу и присела рядом на корточки. — Не вините себя.
— Как же не винить? — пробормотал он сквозь слезы. — Я ее предал. Но, поверьте, если бы у меня была хоть малейшая надежда, что Эстер ко мне вернется… в общем, я бы не пошел тогда к Фрэнсис. Жизнь сложилась бы иначе. Однако все произошло не вовремя. У нас вечно все случалось не вовремя.
Он закрыл лицо ладонями.
— Послушайте, мне нужно знать, что произошло той ночью, — тихо сказала я.
Эллиот покачал головой.
— Простите, я думал, что смогу облегчить душу, если поговорю об этом. А теперь даже не знаю, хватит ли у меня сил.
Я опустила взгляд и только тогда поняла, что стискиваю кулаки.
— Эллиот, той ночью случилось что-то страшное, да?
Он кивнул.
— Вы должны рассказать. Ради Эстер.
Он вновь уставился на свои руки.
— Эллиот, пожалуйста, ответьте. В ту ночь с Эстер что-то случилось? Ее убили?
— Да! — воскликнул он, пряча лицо в ладонях. — Мы с Би ее убили!
Глава 17
Наверное, нужно было сразу уйти. Или выбежать на улицу и, оказавшись в безопасности, вызвать полицию. Представляю, что подумал бы диспетчер службы спасения, услышав: «Здравствуйте, я звоню, чтобы сообщить об убийстве моей бабушки в тысяча девятьсот сорок третьем году». Но я никуда не пошла — слишком странным выглядело признание Эллиота. Как он мог убить любимую женщину? Возможно, меня ошеломила категоричность утверждения, что Эстер мертва. Мертва. Это слово никак не соотносилось с жизнью, которую я для нее придумала. Более того, в глубине души я надеялась, что, возможно, она живет где-то далеко-далеко, Эллиот ее нашел, и они продолжают встречаться вне страниц дневника. Увы…
— Погодите, вы утверждаете, что убили Эстер?
Эллиот долго молчал.
— Да, все равно что убил. Эмили, сейчас настала самая тяжелая минута в моей жизни, когда я должен признаться, что виноват в ее гибели. Мы с твоей тетей виноваты.
— Не понимаю, — нахмурилась я.
— После того как Эстер уехала, мы с Би сильно испугались — не знали, куда она отправится или что сделает.
— И вы поехали за ней?
— Именно, — кивнул Эллиот.
— Но зачем?
— Би хотела попросить прощения, а я… наверное, хотел обнять Эстер, пока не поздно, и сказать, как сильно ее люблю, что мне нужна только она.
— Пока не поздно?
Глаза Эллиота затуманились.
— Би вела машину, я сидел рядом. Мы не знали, куда делась Эстер, и первым делом проверили паромную пристань. Машины там не было. Тогда мы прочесали Главную улицу, и снова ничего. Потом меня осенило. Я понял, куда поехала Эстер, — в парк. Мы с ней часто там гуляли.
— Значит, вы нашли ее в парке?
— Да. — Эллиот потряс головой, словно отгоняя мучительные воспоминания. — Все случилось так быстро!
— Что именно?
— Я увидел глаза Эстер, мельком, всего лишь отражение в зеркале заднего вида. И ее лицо. Я навсегда запомнил выражение ее лица в ту страшную ночь. Вот уже шестьдесят лет, как я закрываю глаза и вижу лицо Эстер, тот печальный и потерянный взгляд.
Под бременем прошлого у Эллиота задрожали руки.
— Расскажите, что было дальше. Я должна знать.
Он глубоко вздохнул.
— Машина Эстер стояла посредине парковки. Мы с твоей тетей выскочили и побежали к ней. Я просил Би остаться в машине, мне нужно было поговорить с Эстер наедине, однако Би и слышать об этом не хотела. Когда мы поравнялись с задней пассажирской дверью, Эстер завела мотор, а потом она…
— Что, Эллиот? Что она сделала?
По лицу Эллиота струились слезы.