25 мая территория партизан подверглась массированному обстрелу и бомбежке напалмовыми бомбами с воздуха. Этими бомбами батистовцев снабжала североамериканская военно–морская база Гуантанамо, которая существует и по сей день. В тот день погибло очень много повстанцев.
Здесь необходимо сделать важное отступление. К началу лета 1958 года Батиста начал надоедать американцам. Несмотря на режим полного экономического и политического благоприятствования для «дорогих гостей с Севера», он незаметно перешел критическую черту и стал неконтролируемым. В американской прессе, а вслед за ней и в СМИ других стран все чаще стали появляться статьи о бессмысленных убийствах и пытках оппозиционеров, которые свидетельствовали о самом настоящем «беспределе» на Кубе. Весной 1958 года Батиста распорядился отправить в концлагеря около двух тысяч крестьян, якобы замеченных в «пособничестве повстанцам», Белый дом сделал «первый звоночек» Батисте. В конце марта 1958 года администрация США официально объявила о прекращении поставок оружия его армии. Иными словами, американцы не склонны были покрывать диктатора–марионетку, вышедшего из–под контроля и совершившего роковую ошибку.
Тогда–то они и начали присматриваться к Кастро, который к тому времени имел наибольшую популярность в народе и каждым новым сражением все сильнее забивал гвоздь в «гроб батистовского режима». И кое–что их в нем вполне устраивало: этот сын богатого латифундиста, несмотря на бунтарские замашки, не был замечен в связях с коммунистами, за исключением «международного коммунистического агитатора» Че Гевары; не вызывали опасения и радикальные реформы, в особенности национализация и аграрная реформа, о которых говорил Кастро. Некоторые латиноамериканские деятели провозглашали и не такое перед тем, как стать во главе своих стран, а потом послушно исполняли американские указания – просто менялась «вывеска», а сам режим в этих странах оставался, как правило, проамериканским. К концу 1950–х годов в Латинской Америке произошло около 80 «революций». Но, в результате, позиции и влияние США не уменьшились. Наоборот, всякий раз Вашингтон извлекал свои выгоды от таких «переворотов», увеличивая политическое влияние и американские капиталы в этих странах.
Американцы считали, в случае прихода Фиделя к власти наверняка можно будет «договориться». Дескать, бывший адвокат наиграется в «войнушку», сбреет бороду, наденет привычный ему цивильный костюм и сядет с ними за стол переговоров.
Надо сказать, что и сам Фидель Кастро вводил в заблуждение американцев, особо не афишируя своих политических взглядов. По крайней мере о том, что «в голове» у Фиделя, американцам ровным счетом ничего не было известно.
В конце мая авиация Батисты нанесла самый сильный удар по Сьерра–Маэстра с воздуха напалмовыми бомбами (позже США применят их против Вьетнама). Беснуясь от невозможности уничтожить повстанцев, перемещавшихся с места на место, армия свой гнев обрушила на мирных жителей. Полностью была стерта с лица земли деревня Лима. «Сколько было разрушено домов, сколько убито людей, в том числе стариков, детей, женщин. Особенно тяжело было видеть, как во время налетов авиации насмерть перепуганные детишки разбегались кто куда, – рассказывал Рауль Кастро. – Целые семьи неделями жили в пещерах, едва осмеливаясь в перерывах между бомбежками выйти из укрытия, чтобы набрать воды»[235].
Руководство повстанцев получило документальные подтверждения того, что американцы, несмотря на официальные заявления в марте, что они не поставляют оружие Батисте, на самом деле врут. Об этом свидетельствовали фотографии, сделанные на американской базе в Гуантанамо, запечатлевшие, как на два грузовика, принадлежащие бати–стовской армии, перегружается американское оружие, и записка, датированная 8 мая 1958 года, в которой шла речь о новых поставках американского оружия.
И тогда Фидель написал маленькое, но, как оказалось, крайне важное для истории письмо «дорогому боевому товарищу» Селии Санчес: «…я поклялся, что американцы очень дорого заплатят за свои дела. По окончании нынешней войны для меня начнется новая, еще более длительная и великая война, которую я поведу против них. Я отдаю себе отчет в том, что это станет подлинной целью моей жизни»[236].
Ярко выраженный антиамериканизм стал основой политики Фиделя Кастро, особенно с конца 1980–х годов, когда Куба оказалась в политической изоляции, брошенная «великим и могучим» Советским Союзом. А борьба самого Фиделя Кастро с «северной империей» длится уже без малого целых полвека! И в этой борьбе Фидель выигрывает все локальные, большей частью «психологические» сражения у США.
В конце мая 1958 года могло показаться, что отряд повстанцев доживает свои последние дни. Шутка ли, десятитысячной армии, обладавшей самым современным оружием, противостоял отряд, на вооружении у которого было всего 200 винтовок.
После того как противник нанес повстанцам несколько тяжелейших ударов, Фидель приказал тайно перегруппировать колонны: Вторую – под руководством команданте Ка–мило Сьенфуэгоса, ранее действовавшую в центральной части горного массива, Третью – под управлением команданте Хуана Альмейды, отозванную из района Эль–Кобре, Четвертую под командованием команданте Рамиро Вальдеса, прибывшую из района Уверо–Окухаль, и Седьмую – под руководством команданте Кресенсио Переса. Отряд под руководством команданте Рауля Кастро, открывший к тому времени свой фронт, оставался на месте и вынужден был действовать автономно на протяжении почти 70 дней. Все перечисленные четыре колонны, вместе с Восьмой колонной Че Гевары и Первой колонной, которой руководил сам главнокомандующий, в результате образовали единый оборонительный фронт протяженностью 30 километров. Его передний край находился на северных склонах массива Сьерра–Маэстра. Благодаря вовремя возведенным оборонительным редутам, постоянной перегруппировке сил на разных направлениях, хорошему ориентированию на местности отряду удалось компенсировать преимущество противника в живой силе и вооружении.
Фидель приказал изматывать противника, использовать любую возможность для «распыления» его сил. Повстанцы устраивали засады, на горных дорогах расставляли самодельные мины, на которых подрывалась армейская тяжелая техника.
Произошло то, чего так опасались батистовские генералы: войска надолго увязли в локальных стычках на подступах к Сьерра–Маэстра, позволив повстанцам организовать ответные атаки. В результате случился ключевой психологический перелом: солдаты не желали воевать против повстанцев и сдавались в плен, зная, что их не только не расстреляют, но и освободят, передав через Красный Крест, с условием, что они больше не будут воевать против партизан. Кстати, за все время боевых действий в горах Сьерра–Маэстра армия Батисты не взяла в плен ни одного повстанца!
Число дезертиров и отказников в армии Батисты чуть более чем за два месяца составило около 600 человек, это 5 процентов от тех, кто принял участие в боевых действиях.
«Некоторые солдаты сдавались в плен три раза, и все три раза мы их освобождали, – рассказывал Фидель Кастро. —
Вражеские солдаты были поставщиками оружия для нас, а местные жители, крестьяне, помогали нам продуктами. Солдаты Батисты обворовывали крестьян, сжигали их дома и убивали невинных людей. Крестьяне сравнивали нас с солдатами и видели, что мы их уважаем и платим за то, что брали у них. Если нам нужна была курица или свинья, а никого не было поблизости, мы оставляли деньги для хозяина этого животного. Если бы не поддержка населения, мы бы никогда не победили»[237].
19 июня все силы противника, сосредоточенные к западу от пика Туркин, перешли в наступление. Армия захватила селения Хибакоа и Санто–Доминго, находившиеся на пути к главной военной ставке Фиделя в Ла–Плате. Над выдвинувшимися вперед частями партизан нависла угроза окружения. А спустя несколько дней батистовцам удалось прорваться через заслоны повстанцев в Гавиаро и обойти Сьерра–Маэ–стра с фланга. Между наступавшими навстречу друг другу с севера и юга горного массива группировками оставалось каких–то семь километров, и батистовские генералы уже предвкушали скорую победу.
Решающее сражение с армией Батисты произошло на южном участке фронта, который партизаны не могли полностью контролировать из–за моря, омывающего горный массив. 10 июля с нескольких кораблей противника высадился десант, которым командовал майор Хосе Кеведо. Перед ним стояла задача – добраться до местечка Ла–Плата, где находился командный пункт повстанцев, и уничтожить Фиделя Кастро. Однако партизанам удалось окружить десантников. Оставшись без воды и продовольствия, они не могли даже высунуться из временных укрытий, как по ним тотчас открывался снайперский огонь. И тогда Фидель использовал громкоговоритель. С его блестящими ораторскими способностями и даром убеждения не стоило большого труда уговорить солдат не проливать бессмысленно кровь за диктатора и отказаться от дальнейшей борьбы. На десятый день осады майор Кеведо принял решение сдаться. Это был первый крупный успех повстанцев за годы войны. В их руки попало около ста винтовок, 47 автоматов, один миномет и 35 тысяч патронов. Все пленные этого батальона были отданы Красному Кресту. А позже многие из них присоединились к повстанцам. Кстати, Фидель не сразу объявил о пленении и о победе над элитным батальоном Хосе Кеведо, а лишь двое суток спустя.
Скорее не военный, а психологический успех сражения, происшедшего в местечке Эль–Хигуэ, во многом предопределил ход дальнейшей борьбы. 29 июля после изнурительного трехдневного боя была разгромлена самая сильная группировка батистовской армии. За два с лишним месяца армия потеряла около тысячи солдат. В руки повстанцев попало 600 единиц различного оружия, в том числе два 14–тонных танка, два средних и восемь легких минометов, две базуки, 12 тяжелых и 20 ручных пулеметов, огромное количество боеприпасов. 422 пленных были по окончании кампании переданы Красному Кресту. Но батистовское радио сообщило, что повстанцы якобы сотнями сдавались в плен в Мансанильо, Байямо и других районах. На самом деле повстанцы за это время потеряли 27 человек (в сравнении с тысячей у противника!) убитыми и 50 ранеными, то есть лишь пятую часть от своего состава. В истории партизанских войн произошел уникальный сл