Бытует мнение, что Фидель, придя к власти, лишь выжидал момента, чтобы объявить о намерении строить на Кубе социализм. На одном из митингов он спросил крестьян: «Вы за социализм?» В ответ люди, наслушавшиеся «страшилок» о социализме, дружно ответили: «Нет!» Тогда Фидель задал еще несколько вопросов: «Вы за аграрную реформу?», «Вы за то, чтобы монополии янки больше не сгоняли вас с земли?», «Вы за ликвидацию неграмотности?», «Вы за то, чтобы ваши дети могли учиться в университете?», «Вы за то, чтобы в ваших местах работали врачи, чтобы вы лечились бесплатно?». Каждый раз крестьяне в едином порыве кричали: «Да!» Тогда Фидель Кастро выдержал небольшую паузу и произнес: «Вот это все и есть социализм!» [390]
19 апреля 1961 года правительство СССР выступило с заявлением в связи с вооруженным вторжением американских бомбардировщиков в воздушное пространство Кубы: «<… > кубинский народ никому не угрожал и не угрожает <… > Он требует, чтобы его оставили в покое, не мешали ему строить свою жизнь в соответствии со своими национальными идеалами. Разве небольшая Куба, с ее шестимиллионным населением, может кому–либо угрожать, а тем более такому большому государству, как США? Разумеется, нет. И тем не менее с первых дней победы национальной революции на Кубе США стали центром, куда стекались выброшенные с Кубы контрреволюционные элементы, где они формировались в банды и вооружались для борьбы против народного правительства Фиделя Кастро <…> Почему США организовали это преступное нападение на Кубинскую Республику? Да потому, что после свержения тирании Батисты кубинский народ покончил с грабежом и эксплуатацией своей родины иностранными компаниями. Эти монополии ничего не хотят уступать народу Кубы, народам Латинской Америки. Они боятся, что Куба, строящая свою независимую жизнь, станет примером для других стран Латинской Америки»[391].
В пять часов утра 17 апреля отряды наемников на американских кораблях, прикрываемые американскими военно–морскими соединениями и самолетами, приступили к реализации плана «Сапата». Батальон кубинской милиции заметил приближающихся на лодках интервентов. «Армия освобождения» в количестве полутора тысяч человек высадилась в местечке Плайя–Хирон. В результате шквального огня, открытого с лодок, погибло несколько десятков кубинских милиционеров, а оставшиеся в живых были вынуждены отступить.
0 высадке десанта стало немедленно известно в Гаване, однако Фидель не поспешил бросить в Залив Свиней все свои силы. Дело в том, что в штаб главнокомандующего к тому времени стекалось много информации о провокационных вылазках. Так, у побережья в провинции Пинар–дель–Рио сосредоточилось несколько американских кораблей. Их маневры свидетельствовали об агрессивных намерениях: с кораблей спускались на воду шлюпки, в них погружались морские пехотинцы. И Фидель, и Че действительно сначала полагали, что атака в Заливе Свиней – отвлекающий маневр, а настоящее сражение начнется в провинции Пинар–дель–Рио. Туда и выехал Че Гевара. Однако вскоре стало ясно, что действия американцев носят провокационный характер. Американцы оставались в нейтральных водах, ни на метр не приближаясь к кубинскому берегу. К тому моменту в штаб Фиделя поступила разведывательная информация о том, что «правительство», сформированное из членов «Кубинского революционного совета», находится на одном из аэродромов Майами в ожидании вылета на Кубу. Необходимо было понять, где интервенты намерены нанести главный удар – в Заливе Свиней или в Пинар–дель–Рио, чтобы правильно выбрать направление контрудара.
Ситуация прояснилась, когда вражеские самолеты сбросили парашютистов в Плайя–Хирон и Плайя–Ларга. Фидель на танке Т–34 немедленно выдвинулся для организации отражения атаки в Заливе Свиней.
Между тем сами наемники, посчитавшие было, что стремительное отступление кубинского батальона милиции является предвестником скорой победы, столкнулись с серьезными проблемами, напоминавшими те, которые испытал отряд Фиделя, высадившийся с «Гранмы» в мангровых зарослях. Но если высадка повстанцев произошла по воле случая, то контрреволюционеры действовали в соответствии с планом, казавшимся идеальным на бумаге. В итоге рейнджеры вынуждены были вести наступление на узком участке суши, не имея возможности рассредоточиться. Вдобавок три десантных судна напоролись на коралловые рифы.
Наемники были снабжены 30 типами оружия, которое приобреталось в разных местах маленькими партиями. Бойцам дали в поход небольшое количество патронов, в надежде, что их поддержат кубинские контрреволюционные силы, которым американские самолеты загодя сбросили большое количество боеприпасов. Однако из–за организационной неразберихи они не были оповещены не то что о дате и о месте высадки десанта, но даже о самом его факте!
Фидель отдал приказ нанести удар по кораблям противника, приближавшимся к острову, а также навязать воздушный бой американским бомбардировщикам Б–26, которые бомбили дорогу, ведущую к Плайя–Хирон. Большая заслуга в разгроме армии наемников принадлежит именно пилотам кубинских РВС, которые не допустили авиацию противника к взлетно–посадочной полосе, находившейся в нескольких километрах от берега.
Уже к вечеру 17 апреля наемников окружили, и вместо наступления они были вынуждены перейти к обороне. Решающий момент наступил, когда огнем кубинской авиации был подбит главный десантный корабль «Хьюстон», а прибывшим на место сражения танкам Т–34 при поддержке «САУ–100» удалось сбить шесть американских бомбардировщиков Б–26. Эти же танки умудрились подбить два корабля конвоя, спешившие к наемникам на подмогу. Наемники в панике прыгали с кораблей и плыли к берегу, где тонули в болоте. А на немногих клочках суши их уже поджидали подразделения кубинских революционных сил.
Фидель время от времени «прикладывался» к самоходной артиллерийской установке «САУ–100», ведя огонь по особо приглянувшемуся ему судну противника, которое в конце концов было потоплено. (Теперь эта установка стоит на постаменте перед бывшим президентским дворцом Батисты в самом центре Гаваны, недалеко от «Гранмы».)
Самолеты противника скрылись в направлении Флориды. А вскоре защитники Кубы добились превосходства в огневой мощи на суше благодаря танкам и артиллерийским орудиям, прибывшим на Кубу в качестве «братской помощи» Москвы Гаване.
Только утром 19 апреля в ЦРУ поняли, что операция провалилась, и отдали приказ об эвакуации. Но из полутора тысяч наемников американцам удалось спасти всего лишь… 14 человек. Около 1 200 наемников сдались или были захвачены в плен, а остальные погибли. В качестве трофеев кубинцам достались тысячи единиц стрелкового оружия, не оставлявших сомнений в причастности к проведению интервенции американцев. Потери с кубинской стороны составили 87 человек, большинство из них погибло при героической защите Плайя–Хирон в первые часы после нападения.
Фидель принимал участие в допросе пленных. Среди них было четыре католических священника. 800 наемников являлись выходцами из богатых кубинских семей, потерявших собственность и капиталы после революции на Кубе, 135 – бывшими военными армии Батисты, 75 – простые охотники за удачей и деклассированные элементы[392].
В марте 2001 года были рассекречены документы кубинской разведки о высадке на остров десанта наемников в Заливе Свиней сорокалетней давности. В них зафиксирован очень важный эпизод: был момент, когда Кастро оказался на волоске от смерти. Находившиеся в засаде двое наемников по непонятной причине не стали стрелять в Фиделя, хотя были всего в 10 метрах от него.
Эрнесто Че Гевара во время операции в Заливе Свиней находился в провинции Пинар–дель–Рио. Там с Че произошел несчастный случай: он случайно выронил пистолет из рук, и тот, упав, выстрелил и ранил команданте. Узнав об этом, недоброжелатели на Кубе и за ее пределами стали распространять небылицы и выдвигать свои «версии» этого несчастного случая: Че якобы «стрелялся» и хотел покончить жизнь самоубийством из–за «разногласий с Фиделем Кастро»[393].
Кубинский народ сохранил жизнь пленным. Фидель постарался по максимуму использовать столь чувствительное для американцев поражение. Для начала предложил им обменять пленных на политических заключенных, томившихся в тюрьмах Никарагуа, Доминиканской Республики и Пуэрто–Рико. США категорически отвергли это предложение. Тогда Кастро потребовал у американцев материальной компенсации за нанесенный Кубе ущерб.
Сначала американцы категорически отказывались признать сам факт причастности к высадке наемников, но под давлением неопровержимых доказательств президент Кеннеди публично взял всю ответственность за интервенцию на себя. А госсекретарь США Артур Шлезингер позже в своих воспоминаниях так написал о провале этой операции: «Правда состоит в том, что Кастро оказался значительно более выдающимся человеком и руководителем гораздо лучше организованного государства, чем можно было предположить»[394].
Эта «промашка» дорого обошлась американцам. Впервые Соединенные Штаты были вынуждены компенсировать ущерб латиноамериканскому государству. Залив Свиней «обошелся» им в 500 тракторов, большое количество медикаментов, товаров хозяйственного назначения на сумму 63 миллиона долларов.
Вскоре на Кубе был учрежден один из самых почетных орденов республики – орден «Плайя–Хирон». Символично, что первым, кого им наградил Фидель, стал Юрий Алексеевич Гагарин. Кастро так обосновывал свое решение: «Мы хорошо помним, что именно в те дни, когда Советский Союз покрыл себя славой, отправив первого человека в космос, и тем еще более повысил свой авторитет, в те же дни правительство Соединенных Штатов Америки осуществило против нашего народа свою преступную интервенцию. Мы имели тогда возможность противопоставить эти два факта: один – осуществленный на благо науки и прогресса человечества и мира во всем мире, другой – представляющий собой коварную и бесстыдную агрессию наемников, которую организовали против нашей страны империалисты, пытавшиеся возродить на Кубе свои привилегии, систему хозяйничанья монополий»