рдце. – О боже! Рада в тюрьме! То-то у нее мобильный все время отключен. Я подумала, что она его опять потеряла или заблокировала. Так, что делать? А? Что делать?
– Рассказать мне правду немедленно, потому что я единственный человек, который уверен: Раду подставили, она невиновна.
– Значит, так, – приняла решение Ирма. – Знаете кафе «Шоколадница» напротив метро «Октябрьская»?
– Кто же из москвичей там не бывал?
– Сейчас идите туда, я выйду следом, здесь не поговорить нормально.
Сев за столик, Ирма сказала:
– Все чушь. Никаких любовников Рада отродясь не имела. В ее жизни существовал только один мужчина – Глеб Лукич. Ради него она порвала с семьей, поругалась с матерью и отцом, ушла из дома. И ей не было никакой необходимости убивать мужа, чтобы получить деньги. Радка богата.
– Но Глеб Лукич не давал ей «живых» денег!
– Знаю, – отмахнулась Ирма, – только они ей особо никогда не были нужны. Но если бы она приехала к матери и сказала, что разводится с мужем, Тамара Николаевна мигом бы ее простила и осыпала золотом с головы до ног. Тамара мечтает, чтобы Рада убежала от Глеба и вернулась к ней.
– Ничего не понимаю! У Рады есть родственники? Но мне говорили, будто она вышла замуж совсем девочкой, несчастной сиротой…
Ирма мрачно улыбнулась:
– Красивая легенда, придуманная, дабы скрыть истину. Я единственная, кто знает правду. Хотя Глеб Лукич умер, теперь, наверное, можно и рассказать, как обстоит дело. Если это поможет Радке…
– Ваши показания могут ее спасти.
Ирма, безостановочно накручивая в руках салфетку, стала вводить меня в курс дела.
Они дружат с детства, вернее, Ирма не помнит дня, когда была незнакома с Радой. Еще их коляски стояли рядом в Разуваеве, в парке, а когда девочки подросли и пошли в школу, то сели за одну парту. Они великолепно дополняли друг друга: веселая, обожающая розыгрыши Рада и спокойная, рассудительная Ирма. Раде хорошо давались русский язык, история, литература, Ирма запросто справлялась с задачами и великолепно шила. Но было между ними одно отличие.
Радочка родилась в семье известного, обласканного властями и народом эстрадного певца Александра Карелина. Загородный дом, обставленный с интеллигентной простотой, машина, гараж и полное материальное благополучие. В детстве Рада имела все. Она появилась у родителей поздно, ее брату к тому времени исполнилось восемнадцать, поэтому девочку баловали безумно. Отец бы ей луну с неба достал, попроси его об этом любимая дочурка. К слову сказать, Рада росла милым ребенком, не доставлявшим окружающим никаких хлопот.
Ирма находилась в другом положении. Ее мама работала у родителей Рады домработницей. Тамара Николаевна Карелина очень ценила работящую, аккуратную и немногословную немку Ренату и не препятствовала дружбе между своей дочерью и Ирмой. Более того, она была довольна, что ее девочка не носится неизвестно где и с кем, а спокойно сидит дома в компании Ирмы. Естественно, что финансовое состояние Ренаты, в одиночку воспитывающей ребенка, в корне отличалось от материального положения Карелиных, поэтому лет с тринадцати Ирма была озабочена, как подработать. В голодном 1990 году она, едва справив шестнадцатилетие, пристроилась на лето в одну из немногих тогда частных парикмахерских уборщицей. Платили мало, но от клиентов иногда перепадали чаевые. Кое-кто из посетителей порой небрежно бросал:
– Детка, помой машину, пока меня в порядок приведут.
Ирма мигом кидалась за ведром и тряпкой. Ей очень хотелось иметь видеомагнитофон, и каждая заработанная копейка складывалась в копилку. Июнь и июль она махала шваброй без проблем, а в августе, неожиданно подцепив сильную простуду, позвонила на работу и просипела:
– Температура высокая, не смогу сегодня прийти.
– Твое дело, – равнодушно бросил хозяин, – не явишься ко второй смене, в три часа, – уволю. Мне тут инвалиды убогие не нужны, здоровые в очередь стоят.
Испуганная Ирма попросила подругу:
– Отработай за меня пару дней.
Раде предложение показалось прикольным. Она обожала розыгрыши, всяческие шутки с переодеванием, поэтому подошла к вопросу творчески, тщательно продумав внешний вид и макияж.
Часов в пять в салон прикатил на новой машине Глеб Лукич. Он не так давно стал вдовцом, похоронив неверную жену. Факт измены той, кому он безоговорочно доверял, настолько выбил Ларионова из колеи, что он совершенно не смотрел на женщин. Раде он протянул ключи.
– Хочешь заработать?
Та, войдя в роль, кивнула.
– Вымой внутри и снаружи, протри панель, – бросил Глеб Лукич и ушел стричься.
Рада старательно исполнила приказ, радуясь, что принесет Ирме в копилку малую толику. Гордая подруга ни за что не хотела раньше брать у нее деньги, спокойно отвечая:
– Твои родители зарабатывают для тебя. Я способна сама о себе позаботиться.
Но, может, от тех рублей, что Рада добыла своим трудом, Ирма не откажется?
Девочка протирала ветровое стекло, когда Глеб Лукич, благоухая одеколоном, вновь возник на тротуаре. Оглядев сверкающую машину, он одобрительно хмыкнул и вытащил из портмоне купюру.
– Держи, заслужила!
Рада выпрямилась, положила на капот тряпку и подняла на Глеба Лукича глаза.
Отчего люди влюбляются друг в друга? Почему иногда простой взгляд может изменить вашу жизнь? Мне приятней думать, что дело не в гормонах и запахах, а просто шаловливый Амур, случайно пролетая мимо, натянул свой лук и выстрелил. Крылатая стрела насквозь пробила два сердца.
Заходящее солнце запуталось в пышных, растрепанных волосах Рады, и Глебу Лукичу показалось, что у нее на голове полыхает пожар. Большие глаза смотрели по-детски беззащитно, тоненькая фигурка, одетая в балахонистый синий халат, выглядела трогательно хрупкой, а ручонка, протянутая за купюрой, – маленькая, худенькая рука бедной девочки со слегка обломанными ногтями, – вызвала у Глеба Лукича острый приступ жалости. Всю жизнь он старательно скрывал от окружающих свой сентиментальный характер, считая, что мужчина должен быть суров и строг, но вид голодной бездомной собаки всегда вызывал у него острое желание накормить и приласкать животное. А сейчас захотелось приголубить этого ребенка, вынужденного за гроши таскать тяжелые ведра и возюкать тряпкой по чужим машинам.
Так начался их роман. Рада сначала восприняла ухаживания Глеба Лукича как шутку. Ей казалось, что в жизни случился еще один розыгрыш, и она сразу наврала кавалеру, сообщив о себе абсолютную неправду. Сирота, воспитана в детском доме, живет в бараке, вынуждена подрабатывать в парикмахерской.
Глеб Лукич ухаживал красиво, и через месяц Рада поняла, что влюблена, а еще спустя два была твердо уверена: без Ларионова ей не жить!
Потом Глеб Лукич сказал:
– Радушка, давай поженимся.
Девочка мигом согласилась и призадумалась, что делать. Проведя ночь без сна, она пришла к маме и, не называя имени любовника, рассказала правду.
Тамара Николаевна пришла в ужас. Ее Рада стала добычей похотливого старика. Девочка, перед которой открывается изумительная судьба, хочет, не достигнув совершеннолетия, связать себя брачными узами? Мать мигом вызвала отца, и они вдвоем налетели на дочь с воплем:
– Немедленно назови его имя!
Рада, сообразившая, что этого делать ни в коем случае нельзя, отказалась наотрез.
– Найду его, – кипятился любимый папочка, как все отцы, с трудом переваривший известие о том, что обожаемая дочь теперь взрослая женщина. – Ты понимаешь, что этот негодяй преступник! Совращение несовершеннолетних, вот как называется то, что он с тобой проделал.
– Мы его засадим за решетку, – вторила ему мама.
– На двадцать лет в лагерь!
– У нас полно знакомых!
– Да на мои концерты все МВД ходит!
– Негодяй!
– Сволочь, мерзавец!
– Развратник!
– Старый, похотливый пакостник!
Испуганная Рада держалась словно партизан на допросе в гестапо. Сцепила зубы и молчала, понимая, что обозленные родители не пугают, они и впрямь пойдут по инстанциям. В конце концов Рада прошептала:
– Извините, я пошутила!
Надо сказать, что девочка с самого детства обожала розыгрыши, и порой довольно глупые. Иногда родители смеялись, иногда злились, но всегда прощали шутницу.
– Да? – растерянно переспросил папа. – Ну это уж слишком!
– Ступай к себе в комнату и не смей выходить, – грозно велела мама.
Около часа ночи к Раде в спальню пришел старший брат. Леониду к тому времени исполнилось тридцать четыре года. Это был взрослый, сформировавшийся мужчина, очень любящий Раду.
Леня присел на кровать, где лежала сестра, взял ее за руку и спросил:
– Мне расскажешь правду? Это очередной, прямо скажем, не слишком удачный розыгрыш или…
Рада глянула на брата. Еще вчера она бы кинулась ему на шею и покаялась во всем. Но сегодня… Если родители узнают имя Глеба Лукича, они доставят любимому кучу неприятностей.
– Ладно, – погладил ее по плечу брат, – утро вечера мудренее, авось обойдется. Папа склонен верить, что ты по-идиотски всех разыграла, а вот мама! Имей в виду, она твердо решила отвезти тебя завтра к гинекологу, спешу предупредить о предстоящем осмотре.
Не дождавшись ответа, Леонид поцеловал Раду и ушел. Девочка вскочила с кровати и заметалась по комнате. Как поступить? Завтра доктор сообщит родителям, что их дочь отнюдь не невинная девушка. Отец с матерью придут в ярость, насядут на Раду и в конце концов выдавят из нее нужные сведения. Естественно, все закончится очень плохо. Глеб Лукич, как растлитель малолетних, получит кучу неприятностей, а Раду запрут дома, приставив к ней охранника. Побегав по спальне, Рада приняла единственно верное, на ее взгляд, решение. Она взяла маленькую сумочку, положила туда недавно полученный паспорт и написала родителям письмо. Потом, тихо притворив дверь, уехала к Глебу Лукичу.
Глава 13
Утром Тамара Николаевна нашла на столе листок. «Дорогие мама и папа, – было написано в нем, – я очень люблю своего будущего мужа, и поэтому совершенно наплевать, что, по вашему мнению, он годится мне в дедушки. Я люблю его таким, какой он есть, и поэтому ушла к нему. Очень прошу не искать меня. Конечно, папа, ты можешь пустить в ход свои связи, признать наш брак недействительным, так как он будет заключен без вашего официального согласия, и доставить много неприятностей моему супругу. Но не советую тебе это делать. Если с ним что-нибудь случится, я найду способ покончить с собой, даже в комнате, где стены будут обиты войлоком, – я просто перестану дышать и умру. А теперь прощайте, очень жаль, что вы не захотели меня понять».