– Да у этой Робертс рот как у акулы, – подскочила Ольга, – жуткая уродина, продукт рекламы. Да если на осла такие деньги потратить, он станет популярен, как Ален Делон!
Я кивнула:
– Точно подмечено.
Не ожидавшая, что наши взгляды по данному вопросу совпадут, Ольга замолчала, а я быстро спросила:
– Чем же тебя достал несчастный Глеб Лукич? Вроде не обижал, деньги небось давал и дочку воспитывал, за что ты его так? Выстрелила в лицо…
– Не мели чушь, – рявкнула Ольга, – я его не трогала!
– Извини, не верю.
– Почему? – пожала плечами теледива и принялась снимать накладные ногти кроваво-красного цвета.
Вот оно, телевидение, даже ногти у них фальшивые, сплошной кастрюльный блеск и лживая позолота.
– Если ты его не убивала, кстати, похоже, ты была последней, кто видел несчастного мужика живым, зачем просила охранника молчать, да еще заплатила ему огромную сумму?
Ольга скривила губы:
– Послушай, ты, Каменская, или как там тебя, не пошла бы на…
– Только вместе с тобой, – улыбнулась я, – извини, не знаю туда дорогу, а ты, похоже, постоянно там бываешь, поэтому, будь добра, укажи путь.
Ольга порозовела:
– Сейчас велю охране тебя вывести.
– Не стоит поднимать шум, сама уйду. – Мирно сказав эту фразу, я двинулась к двери.
– Эй, – крикнула Ольга, – зачем приходила-то?
В ее голосе послышалось беспокойство.
– На тебя посмотреть.
– Ну и как, понравилась?
– Не слишком, не люблю женщин, которые убивают отцов своих детей.
– Тьфу, пропасть, – взвилась Ольга, – иди сюда!
– Извини, тороплюсь.
– Куда же?
– В милицию хочу позвонить, а сама встану у двери, чтобы ты не удрала.
– Идиотка! – завопила ведущая. – Кретинка!..
– Вот на Петровке тебе покричать не дадут, – сочувственно вздохнула я, – живо в зубы насуют, никакие телевизионные заслуги не спасут. Да и в камере покоя не жди! Впрочем, на Петровке изолятор еще ничего, только там долго не держат, переведут в какую-нибудь Капотню, вот тогда взвоешь! Сорок человек в десятиместной камере, крысы размером с кошку…
– Перестань, – поморщилась Ольга, – я Глеба Лукича никогда не трогала.
– Даже когда ложилась с ним в постель?
Неожиданно Ольга рассмеялась:
– Вспомнила, где тебя видела! В кабинете у Глеба, когда завещание читали.
– Правильно. Меня нанял клиент, чтобы я помогла оправдать Раду.
– Кто?
– Коммерческая тайна.
Ольга вновь рассмеялась:
– Слушай, похоже, мы могли бы стать подругами. Две сильные женщины, самостоятельные, целеустремленные, выгодно отличающиеся от основной массы, состоящей из бесхребетных мямликов.
– Чем же тебе не угодил Ларионов?
– Да не убивала я его!
– Дорогая, ты сделала роковую ошибку.
– И какую же?
– В общем, конечно, сущая ерунда, но она будет стоить тебе свободы.
– Что ты имеешь в виду?
– Да так! Ты ведь позвонила охраннику в сторожку утром?
– Ну…
– Николай хорошо помнит, что это было в восемь.
– И что? Правильно, я уже в девять должна быть на месте. Думаешь, шоу – это только кривляние на сцене? Вылезла, поорала, и все? Нет, дорогая, требуется огромная подготовительная работа.
– Это мне неинтересно, важно другое. Значит, признаешь, что звонила в восемь?
– Кретинский охранник! – в сердцах воскликнула Ольга. – Да, именно в восемь.
– Вот это-то и странно, – торжествующе закончила я.
– Почему?
– Потому что труп обнаружила я, и было тогда десять утра! До этого времени никто не подозревал, что хозяин мертв, шум поднялся спустя два часа после твоего звонка. А теперь объясни на милость, каким образом ты оказалась в курсе дела?
Секунду Ольга сидела молча, потом расхохоталась.
– Ой, не могу! И на этом умозаключении строится версия о моей причастности к убийству? Цирк просто. Мне Тина сказала. Позвонила в семь утра и плачет, заливается: «Мамочка, Рада папу убила!»
– Что? – потрясенно спросила я, невольно вновь опускаясь на стул. – Что?
– Уши заложило? – ухмыльнулась Ольга. – Вынь бананы!
– Тебе позвонила Тина?!
– А что тут странного?
Я уставилась в окно. Ничего, если не считать того, что девочка около десяти с улыбкой на лице отправила меня к отцу в кабинет проверить, сердится тот по-прежнему на домашних или нет. Может, Ольга врет?
– С чего бы Тине тебе звонить?
– Она испугалась, а я ее мать.
– Хорошо хоть изредка вспоминаешь об этом факте!
Внезапно Ольга стукнула кулаком по столику с косметикой. Многочисленные баночки жалобно зазвенели, открытый пузырек со средством для снятия лака опрокинулся на пол, в воздухе повис резкий запах ацетона.
– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? – зло поинтересовалась Ольга.
– А что, – бросилась я в атаку, – разве не правда? Девочка живет в Алябьеве, ты там не показываешься, хороша родительница. Ребенок тобой лишь на экране любуется. Ни за что не поверю в ее желание поделиться с тобой информацией, нет у нее привычки бежать к маме под крыло. Твой ребенок, хоть внешне и вполне благополучный, на самом деле сирота! Совсем ты завралась!
Ольга неожиданно спокойно подняла с пола пузырек, аккуратно завернула пробку и тихо сказала:
– Что ты обо мне знаешь?
– Ну, – напряглась я, – если честно, то немного.
– А делаешь скоропалительные выводы. Мы с Тиной очень близки, встречаемся раза два в неделю.
– Что-то я тебя в Алябьеве не видела.
– А я туда не приезжала, вернее, не делала этого днем. Летом мы с Тиной и впрямь в разлуке. Она безвылазно на даче, а зимой, осенью и весной я часто беру ее из колледжа, мы ходим ужинать или обедать.
– Что же к себе девочку не забираешь?
– Глеб не отдавал, – вздохнула Ольга, – он считал, что я не сумею обеспечить ребенку нужный уровень жизни. Таково было условие договора.
– Какого?
Оля печально улыбнулась:
– Ладно, послушай про мою жизнь, может, сообразишь, что я в убийстве Глеба не замешана.
Глава 27
На самом деле ничего нового в истории Ольги не было. Честолюбивая девочка из более чем бедной семьи решила стать звездой телеэкрана. Стандартное начало большинства голливудских мелодрам. Но, с другой стороны, многие из тех, кто сейчас получает миллионные гонорары за картины, начинали разносчиками пиццы, горничными, мойщиками окон. Да что там Запад! Всенародно любимая певица Татьяна Буланова работала костюмершей, а обожаемый тринадцатилетними девочками «Бой-бэндз» целиком состоит из ребят, когда-то заправлявших и мывших машины на бензоколонке. Просто судьба предоставила этим людям шанс, и они не растерялись, ухватили фортуну за хвост и взлетели к высотам шоу-бизнеса. Кстати, у большинства из этих счастливчиков никогда не было нужного профильного образования. Это уже потом, став именитыми, они поступали в институты. А в молодости учиться некогда, нужно бить лапками, добиваясь успеха.
Олечка очень хотела стать телеведущей. В ее семье, где папа и мама пили горькую, денег не было ни на что. Но девочке удалось окончить десятилетку. Получив аттестат, она подала документы сразу в два вуза. На факультет журналистики МГУ, там имелось отделение, готовящее телеработников, и во ВГИК. «Если не получится стать дипломированным корреспондентом, – рассуждала наивная девочка, – можно попытаться податься в актрисы, тоже неплохо, и там и там ждут слава и деньги».
Естественно, она не поступила. Во ВГИК не прошла на второй тур, а в МГУ срезалась на сочинении. Увидев свою фамилию в списках двоечников, Оленька не сумела сдержать слез. Рядом водила пальцем по строчкам еще одна неудачница, крепко сбитая девчонка с копной кудряшек.
– Чего ревешь? – поинтересовалась она.
«Гэканье» выдавало в девице уроженку Украины.
– Срезалась, – всхлипнула Ольга.
– Да сюда только по блату берут, – объяснила товарка по несчастью. – Деточек богатых папочек или своих, нам без шансов.
– Ты так считаешь?
– Ежу понятно, – хмыкнула собеседница, – отсеивают тех, кто заплатить не может.
Ольга разинула рот. Что результаты экзаменов могут подтасовываться, ей и в голову не пришло.
– Ну ты наивняк, – веселилась украинка, – пора бы уже расстаться с иллюзиями в твоем возрасте.
Ольга тяжело вздохнула, она не знала, что теперь вся ее жизнь превратится в сплошную потерю иллюзий.
– Ладненько, – хмыкнула бойкая девчонка, – я побегу.
– Куда?
Украинка заявила:
– Домой мне неохота. Спасибо, добрые люди подсказали, как поступить. На журфаке есть кафедры, а на них требуются лаборантки. Уборщицы, в общем, пойди, подай, принеси, вымой. Зарплата копеечная, да не в ней дело. Работают на этих местах девчонки, те, кто не поступил на факультет. Знаешь почему?
– Нет! – всхлипнула Ольга.
– Эх ты, простота дубовая! – ухмыльнулась ушлая провинциалка. – За копейки работают, всем угождают, зато на будущий год получают студенческий билет без проблем, если не на дневное, то на вечернее отделение точно.
– Почему? – удивилась Ольга.
– Ты и впрямь Чукотка, – заржала девица, – дурее чукчи! Своими становятся за время работы, всех преподов знают, докумекала? Пошли скорей, сейчас самый лучший момент наниматься.
Оля послушно двинулась за украинкой и вытащила выигрышный билет. Провинциалку никуда не взяли, лаборантка должна иметь московскую прописку, а Ольге повезло, она попала на одну из кафедр. Через полгода заведующий, которому по душе пришлась исполнительная девочка, пошушукался кое с кем, и Олечку взяли на Центральное телевидение. Помощник администратора, так называлась ее новая должность.
Девочка, не чуя под собой ног от счастья, приступила к работе. Сбылась мечта, она на телевидении.
Только уже через две недели стало понятно: путь на голубой экран долог и тернист, как правило, он пролегает через диван начальства. Еще следовало стать жесткой, почти жестокой, научиться расталкивать локтями конкуренток, не обращая внимания ни на кого, переть к поставленной цели бульдозером. И требовалось работать с утра до вечера, без выходных и праздников, не ныть, не стонать, а пахать, словно ломовая лошадь, от рассвета до заката, терпеливо карауля свой шанс.