Семейство Детуров, сидевшее за завтраком в столовой на первом этаже (все в буржуйских пижамах и капиталистических халатах!), в полном составе высыпало на крыльцо, завидев остановившуюся рядом полицейскую машину. Некоторое время Морис, Марина и Лиза с Таней стояли натурально вытаращив глаза… Надо думать, подобной мимикой отличалась и физиономия водителя ярко-алого «Ситроена», проехавшего в ту минуту мимо и едва не раздавившего соседскую кошку Люстик, которая тоже бежала посмотреть на машину жандармерии.
– Вы ничего не хотите мне сказать? – спросил Жоэль, когда Алёна уже выбиралась из автомобиля.
«Может быть, все же сообщить ему про конюшню?» – мелькнуло в ее голове. Ой, нет! Она ничего не видела и не знает! Не то прицепятся к ней не по-детски!
Или все же сказать? Но только про билетик. И про номер телефона, совпавший с тем, который кому-то диктовала Чжэн. И про человека, который почему-то догадался, что она – мадемуазель.
Алёна, вполне возможно, и сказала бы. Но в это мгновение мимо проехал еще один автомобиль – темно-серый «мерс», к стеклам которого прильнуло несколько лиц, жаждущих рассмотреть предполагаемое задержание опасной преступницы, и наша героиня мстительно промолчала.
То есть не совсем. Пустила-таки парфянскую стрелу:
– Хочу ли я вам что-то сказать? Конечно. Передайте горячий привет Диего.
Ага! Стрела попала в цель!
Автомобиль Жоэля рванул с места и исчез вдали.
Вот и хорошо. Век бы его не видать!
Еще спасибо, что соседи не успели сбежаться на спектакль.
– Это был случайно не знаменитый Диего Малгастадор, которого я зимой разыскивала по телефону? – с живейшим любопытством спросила у подруги Марина. – По телевидению вчера, как раз когда ты из Троншуа возвращалась, передавали, что его и еще лейтенанта Ле Пёпля перевели из Парижа в провинцию для укрепления, так сказать, рядов жандармерии, а тут на них обрушилось ограбление и загадочная смерть туриста в Талле. Причем расследование не имеет даже предварительной версии!
– Ну ты сама посуди, – усмехнулась Алёна, – разве человек с такой внешностью может носить имя Диего Малгастадор?[36] Нет, это был всего лишь Ле Пёпль. Типичный Ле Пёпль![37]
– И правда, типичный, – хихикнула Марина. – Смешная фамилия!
– Сам он, правда, не очень смешной и даже не очень веселый, – вздохнула Алёна. – Ну ладно, едем в бассейн, что ли?
Они быстро собрались и поехали.
Однако в бассейне их ждал сюрприз: около двери висело объявление, что тренер, который проводит занятия для обучающихся групп взрослых, заболел, поэтому тренировки сегодня не будет.
– Ага, – сказала Алёна, – а другого тренера на замену поставить, из тех, у кого сегодня выходной, им слабо было?
– Да ты что! – засмеялась Марина. – Знаешь, как тут профсоюзы блюдут права трудящихся? Заставить кого-то работать в его выходной, к тому же в воскресенье, – просто нереально. Работодатель может нарваться на очень серьезные неприятности, поэтому ему проще вернуть клиентам деньги за пропущенный день или предоставить возможность позаниматься в другое время. Ничего, в принципе ерунда, жаль только, что мы сорвали тебя и потащили в бассейн. Надо было, конечно, позвонить, узнать заранее… Ведь теперь я сама с Танечкой могу в лягушатнике посидеть. Или ты хочешь искупаться?
Искупаться Алёна была не прочь, но снова выставлять напоказ свои еще не зажившие царапины у нее не было никакого желания. Поэтому решили, что семейство Детуров пойдет в бассейн, а гостья погуляет по Тоннеру. Потом все вместе поедут обедать и, если будет настроение, смотаются еще на какой-нибудь vide-greniers.
Алёне, впрочем, хотелось не столько погулять, сколько подумать. И прежде всего о том, что, грубо говоря, практически стала свидетельницей убийства Карло Витали. Интересно, преступление произошло до того, как она вбежала в конюшню? Или в то время, когда пыхтела над несчастными булавками, одна из которых упала ей в сумку, а вторая на пол конюшни, кто-то медленно и хладнокровно душил или закалывал Витали?
От последней мысли Алёне стало дурно. Потом явился малодушный страх: а вдруг булавку, затерявшуюся в сене, найдут или уже нашли? Ну и что, мало ли чья булавка! Но, между прочим, булавка русского производства, и хоть от французской на первый взгляд не слишком отличается, все же разница есть – и по фасону, так сказать, и по качеству стали.
Вообще рассказ Чехова «Шведская спичка» получается. Вот недаром Алёна терпеть не может Чехова!
К примеру, если бы она писала детектив на эту тему, то непременно увязала бы наличие на полу конюшни отнюдь не ржавой русской булавки (не успела заржаветь, значит, уронена недавно) с присутствием в шато некоей русской дамы, примеченной офицерами жандармерии на видео. Какой-нибудь хитрый сыщик непременно должен тайно наведаться к той даме (место обитания которой теперь известно Жоэлю) и произвести негласный обыск в ее вещах. И тогда отыщутся брючки, у коих вместо пуговицы – аналогичная булавка. (Алёна ведь до сих пор не удосужилась пришить пуговицу, поскольку второй день носит другие брюки, зачем время на те тратить.) Ну и поди докажи свою непричастность к убийству!
То есть доказать, наверное, можно, но мороки не оберешься.
Писательнице Дмитриевой стало не по себе. Конечно, так развивались бы события в воображаемом, не написанном еще детективе, но кто мешает им совершенно так же развиться в реальности?
Алёна настолько задумалась, что встала столбом посреди улицы. Заторчала она таким образом около небольшого магазинчика индийских вещей, и худая, смуглая, унизанная серебряными и костяными браслетами, обмотанная пестрыми шелками хозяйка уже поглядывала на нее с надеждой, как на потенциальную покупательницу. Однако наша героиня почему-то терпеть не могла всякие индийские штучки-тряпки, в том числе и браслеты, а потому пошла своей дорогой. Но тут зазвонил ее телефон.
– Алёна, извини, – сказала Марина виновато, – кажется, мы забыли в твоей сумке заколки для девчонок. И я никак не могу их волосы заплести так, чтобы не распускались. А тут, в бассейне, нельзя, чтобы волосы в воду падали. Ты не могла бы…
– Конечно, я сейчас вернусь, – сообщила Алёна и побежала назад, роясь на ходу в сумке.
Точно, вот пакет с заколками, приколками, резинками, «крабиками» и прочей атрибутикой, необходимой для создания гладенькой прически из непослушных девчачьих волос.
Она достала пакет, и все это добро вдруг выпало прямо на асфальт!
Экая ж ты криворукая, писательница Дмитриева!
Алёна поспешно подобрала заколки, причем за одной пришлось залезть чуть ли не под колеса красивого алого «Ситроена», припаркованного неподалеку от входа в бассейн, отряхнула коленки и вошла в стеклянную дверь.
В холле не было никого, кроме маленькой дамы за столиком – дежурной.
– Бонжур, – сказала та с дежурной же приветливостью. – Что вам угодно?
Лицо ее показалось Алёне знакомым. Да, наверное, уже видела ее здесь, на этом самом месте.
– Извините, я к своей подруге, – пояснила наша героиня. – Она уже прошла с детьми в бассейн, но забыла заколки для волос. Я их принесла, подруга сейчас выйдет. Я подожду, можно?
– Конечно конечно, – приветливо закивала дама.
Алёна прошлась по холлу, скользя взглядом по фотографиям, которыми были сплошь увешаны стены. Вспомнила, как приезжала сюда вчера вечером с Эсмэ. Хм, довольно неприятно закончилось знакомство с юношей… Она почему-то чувствовала себя перед ним слегка виноватой, хотя, по сути, виноват сам парень. Да ну его в пень, думать еще о нем!
Кстати, Эсмэ упоминал, что на одной из фоток запечатлен и он. Поискать разве знакомую физиономию?
Алёна только начала присматриваться к снимкам, как ее мобильник снова зазвенел.
– Алён, ну ты где? – жалобно спросила Марина. – Мы тут уже замерзли в раздевалке.
– А я тебя в холле жду!
– Ой нет, мы выходить не будем, забеги лучше ты, поможешь мне девок быстро причесать.
– Иду, – откликнулась Алёна. И повернулась к дежурной: – Извините, можно мне пройти в раздевалку? Моя подруга не может выйти, там дети… их нужно причесать…
Дежурная смотрела на нее изумленно и часто моргала. Потом до нее, видимо, дошла суть проблемы, а может, ей все было до лампочки, потому что она опустила голову к бумагам, разложенным на столе, и махнула рукой:
– Конечно, идите.
Алёна сбросила босоножки и побежала к раздевалкам, с удовольствием наступая на теплые, подогретые снизу плиты шершавого кафеля.
Девчонки сразу стали ныть, чтобы она шла с ними купаться, но Алёне совершенно не хотелось плавать, поэтому она только помогла Марине, и через минуту лучшая часть семьи Детур, вся гладенько причесанная, в купальниках, выбежала из раздевалки. А Алёна вернулась в холл.
По пути вспомнила, что хотела задать дежурной кое-какой вопрос. То есть ответ ей был практически известен, однако все же… Конечно, нелепо, что он потащился в бассейн, когда такие дела, но… Иначе как же вообще?
Однако дежурной на месте не оказалось. Алёна обувалась, рассеянно поглядывая на стены. Ни на одной фотографии Эсмэ обнаружить не удалось.
И вдруг она нахмурилась: пять минут назад, когда она ждала тут Марину, фотографий вроде бы было больше. А сейчас вон три пустых пятна, три пустых гвоздя, на которых недавно явно висели снимки в рамочках.
Алёна растерянно оглянулась.
Дежурной за столиком по-прежнему не было.
Почему она сняла фотографии, интересно знать? Ерунда, конечно, но… Почему она сняла их именно сейчас?
А может, не она? Но кто?
И вдруг Алёна вспомнила, где видела эту маленькую женщину. Странно…
Хотя, в общем-то, ничего странного, но…
Или все же странно?
Страннее всего то, что фотографии исчезли. Да вообще куча странностей!
Кстати, получается, все домыслы Алёны насчет Джейби и Жибе – чушь? И лысая узнала о синяке совсем другим путем?