Итак, Камила Валиева провалила произвольную и выпала из тройки. Но нас стараются ковровой бомбардировкой из всех голосовых орудий убедить, что виноват не тренерский штаб, подставивший девочку под допинг-скандал, а «проклятущие пиндосы», учуявшие, аки стервятники, запах крови.
Саша Трусова выдала феерический прокат – она пять раз приземлилась после четверных прыжков, чего никто и никогда в мире не делал, но не дотянулась до золота.
А Аня Щербакова, выходит, виновата в том, что выиграла «золото», не будучи самой талантливой из этой троицы и откатав не самую сложную программу.
Истерику Трусовой видели все. Я бы не стал её сравнивать с истерикой Евгении Медведевой четырёхлетней давности. Она тоже была очень памятна – помните эту странную претензию в адрес тренера, что та, дескать, не должна была переводить Алину Загитову из юниоров во взрослые? Но там, по сути, был детский упрёк, а не разборки, не «предъява».
Здесь же – совсем иное. Доведённый до отчаяния ребёнок срывается и говорит то, что думает – миру, тренеру, всем. «Ненавижу Вас, ненавижу спорт, не выйду больше никогда на лёд!»
Одноразовые чемпионки, которые в какой-то момент поняли, что даже чемпионками суждено стать не всем. А если ты одноразовая, то этот самый один раз уже позади. «У всех есть золотые медали, а у меня нет!» – кричала Трусова.
Скажете, тоже по-детски звучало? Для меня лично – нет.
Потому что – если вдуматься – это очень страшная история.
Страшный стресс.
Ужасная драма.
И ведь дальше не зарубцуется…
Читал рассуждения журналистки Елены Вайцеховской – человека, который о фигурном катании пишет так грамотно и интересно, как никто в нашей стране. Она обратила внимание на нюансы, о которых говорят далеко не все: «Прежде чем попасть на этот уровень, эти «маленькие» девочки проходят такой кастинг, такие круги ада, по сравнению с которыми все происходящее – рабочий момент, не более.
Просто скандал – очень удобная штука, чтобы списать на него сейчас всё, что угодно. Но можно ведь вспомнить (ну так, если вернуться на чисто профессиональные рельсы), что четыре проката не смог выдержать в Пекине Марк Кондратюк, точно так же, как в Сочи их не вытянула Юля Липницкая. Что, наверное, не просто так Рафаэль Арутюнян снял с произвольной программы в команднике Нейтана Чена. На основании чего мы сейчас должны считать, что четыре олимпийских проката должна была выдержать Валиева? Только потому, что нам так казалось? Олимпиада – это, вообще-то, сложная штука. Даже для взрослых…»
Тут можно каждый тезис долго и подробно развивать. Но я хочу обратить внимание на самое начало цитаты: Елена говорит о том, что подобный стресс является для девочек само собой разумеющимся. Допускаю, что они в состоянии стресса всегда. Но ведь они идут на многочисленные жертвы именно ради этого момента – главного в своей жизни соревнования. И теперь можно сказать всё, что ты считаешь нужным и правильным. Поэтому слова Саши для меня убедительны. Вне зависимости от того, будет она следовать сказанному или нет, выйдет на лёд или нет.
Холодный расчёт Этери Георгиевны
А вот к словам Тутберидзе хочу отдельно обратиться. Многих задело – не только тётушек у телевизора, но даже главу МОК Томаса Баха – то, как она общалась с подопечными.
Камила ещё чехлы на коньки не надела, со льда только шаг сделала, а тебе уже готовый разбор полётов. Почему это не сделала, то не сделала, здесь не доработала, там не докрутила… У девочки всю вторую половину выступления слёзы стояли в глазах, ей сейчас не анализ нужен, а живое участие.
Про общение с Трусовой – то же самое.
Это цинизм, холодный расчёт. Это гигантский бизнес, в топку которого ты бросаешь одного за другим выпускников этого конвейера-инкубатора.
Не грустите, Этери Георгиевна! Новых на подходе наверняка хватит.
Только не надо воспринимать мои слова как наезд на тренера. Нет, я лично признателен ей за то, что интерес к фигурному катанию вырос, что у нас впервые россыпь чемпионок появилась.
А ситуация с холодом в глазах – она ведь усугубляется поведением родителей. Они точно так же отдают детей в руки деспотичных тренеров, рассчитывая, что очень скоро вложения в эту акцию принесут астрономические дивиденды.
Впрочем, после этих крупноплановых истерик, думается, в секции по фигурному катанию поток девочек чуть снизится.
«Атмосфера холода»: влияние руки Томаса Баха
Не очень понятна причина стенаний околоспортивного сообщества по поводу пресс-конференции Томаса Баха. Глава МОК, не раз справедливо заподозренный в симпатиях к нашей стране, высказался по ситуации с Валиевой и её допингом – высказался не так, как принято у нас, когда молчат или говорят «сам дурак» (это если кратко) или «да все жрут допинг, а ловят только нас».
О чём поведал экс-спортсмен (здесь это важно!) Томас Бах? Если есть положительный результат теста, нельзя его игнорировать. Мы обязаны разбираться. Девочке симпатизируем, но виноватого в её окружении найдём.
И вот тут Бах произносит очень важные слова. Когда вам будут говорить, что он тоже нападает на наших спортсменов – не верьте. Посмотрите, что он говорит: «Мы со своей стороны можем предложить ей поддержку, использовать все механизмы, предложить психологическую помощь. Валиева получит всю помощь, которая ей необходима». Нам МОК протягивает руку помощи, вырывая девочку из рук тех, кто пичкает её допингом.
И слова эти он произносит как раз после ужасной картины холода, с которым Камилу после выступления встречала Тутберидзе. «Прошли мурашки по коже, мне было холодно смотреть. Вместо того, чтобы приободрить, пытаться помочь ей, вокруг неё была атмосфера холода. Если посмотреть на то, как люди из её окружения проявляли себя в жестах, то это были жесты отречения, неприятия, я смотрел по ТВ. Я целый вечер не мог отделаться от этого. Неужели можно быть настолько холодным к спортсменке? У меня нет уверенности, что ближайшее окружение Камилы заслуживает доверия». Слова Трусовой, сказанные в адрес Этери – «Вы всё знали!» – Бах трактует как раз именно таким образом: спортсменки знают всё, но пока не могут говорить открыто.
Меня удивляет, что никто не видит этой протянутой Бахом руки. И мы даже обрушиваем на него волну критики: «Несвоевременное выступление» – говорит один из чиновников. Вот это совсем непонятно. Что такое несвоевременное? А когда правильное время? Сейчас, когда мы готовимся всем вручать машины и премиальные, нехорошо говорить спортсменам, что с их штабом что-то не так?
Кстати, о наградах родины
Кстати, а можно узнать, за что отмечать госнаградой собираются Камилу Валиеву?
За то, что мы её любим и нам её жалко? За её четвёртое место? Нам оно кажется несправедливым? Да вроде бы мы сами всё видели…
Мы её награждаем назло всему миру? Как повышали в должности Виталия Мутко, когда его вина в допинг-махинациях Сочи-2014 была официально доказана?
В любом наказании и в любом поощрении должна быть педагогическая составляющая – вывод, который все сделают.
Какой тут будет вывод? Жрать допинг можно? Мы ведь всё равно тебя отмажем и наградим?
Врач Шветский: никогда себе этого не прощу
В пятницу, 28 июля, государственное агентство ИТАР-ТАСС опубликовало интервью с Филиппом Шветским. Как было заявлено в редакционном врезе – об отсутствии в России системы допинга и желании снять с себя подозрения. Своими комментариями мы поделимся чуть ниже. Пока – полный текст, так как он довольно знаковый. Сразу скажу: уверен, что не всё Филиппом произносилось именно так. Редакторская правка и инородные фрагменты мне как человеку, многократно занимавшемуся такими делами, хорошо заметны. Но, чтобы не быть голословным, приведу сначала текст интервью в том виде, как он вышел.
– Филипп, расскажите, зачем спустя столько времени после Олимпиады в Пекине Вы решили подать иск против журналиста Хайо Зеппельта о защите чести, достоинства и деловой репутации?
– Да, времени уже немало прошло, но всё это в корне повлияло на мою жизнь. Был бы это просто хайп – нет вопросов, пережил бы, но всё это повлияло на мою профессиональную деятельность. Сейчас спроси любого – практически все уверены, что препарат Камиле Валиевой дал я. Более того, будь я обывателем, при том информационном фоне, что сложился, я бы тоже на Шветского думал. И этот шлейф тянется за мной, я получил два взыскания с последующим увольнением и лишением поощрений, сегодня любое моё движение становится достоянием порицающей общественности, любое моё появление на льду раздувается в СМИ.
Мои движения в сложившейся ситуации крайне ограничены, причины тому – коллегиальность, врачебная тайна, в конце концов, мои личные взгляды. Выход в этой ситуации только один – суд.
– В лице Зеппельта Вы выходите на конфронтацию с целым каналом.
– Да я давно жду, чтобы уж хоть кто-то против меня выступил, но пока про меня только говорят. Может, так, наконец, я истины добьюсь? Что касается моей вины во всём этом деле, то я действительно виноват. И не уверен, что когда-либо себе прощу это. Мы не уберегли Камилу. И это факт вины нас всех. Ещё раз – я виноват перед ней. Но я обязан исключить себя из числа подозреваемых в этой истории. Всё-таки есть закон, и он должен быть на стороне правды.
– У Вас есть версия произошедшего?
– Чёткой причины произошедшего на Олимпиаде с Камилой Валиевой никто не знает, мы все до сих пор пытаемся в этом разобраться. При мощной пятиуровневой защите перед Олимпиадой это произошло. Вопрос – как? Ведь Камилу окружали профессионалы, понимающие, как работать, что делать.
Если у спортсмена находят запрещённое вещество, он считается виновным, в этих ситуациях презумпция невиновности отсутствует. Роль окружающих спортсмена специалистов состоит в том, чтобы подсказать, как делать нельзя. С Камилой были тренеры, три врача – два на катке и я, как врач сборной. Она всегда была в контакте, спрашивала, что можно, что нельзя. Плюс существуют два приложения – WADA и РУСАДА, где все эти вещи прописаны. Все,