Архитектор Событий вскакивает и кричит:
— Я не кто-нибудь! Я не имярек! Я Архитектор Событий! Я даже в гостинице вчера не назвался!
— Кстати, да, — говорит Водоёмов. — Он действительно отказался останавливаться в гостинице.
— Потому что от меня требовали регистрации — под якобы моим настоящим именем! А я — не Сидоров, не Петров! Не Майкл Джексон, не Рабинович! Я Архитектор Событий!
— Где же вы ночевали? — спрашивает председатель конференции.
— В бане на проспекте Бакунина! — гордо отвечает Архитектор Событий.
В зале кто-то присвистнул, кто-то охнул, кто-то хохотнул.
— Там есть гостиница?
— Там есть пристанодержатели, мои ученики!
Высшая степень изумления отражается на лице председателя:
— Из уважения к вашим принципам мы бы вам могли предоставить квартиру! Почему вы не обратились в оргкомитет?
— Интересно, кто ему без паспорта билет продал? — выкрикивает микромаг в желтом костюме. — Тоже ученики? Как он до Питера добирался?
— Автостопом!
— Автостопом?.. Зимой?..
Шум в зале. Раздаются противоречивые возгласы: «Молодец!», «Клиника!».
— И все-таки от имени мандатной комиссии, — объявляет ее председатель, — я обращаюсь к присутствующим здесь дистанционистам. Пожиратель Времени, Господин Некромант! Повлияйте на вашего товарища!
— Некроманта нет! Он манкирует конференцию! — выкрикивают с мест. — Почему нет Некроманта?
Председатель мандатной комиссии взмолился:
— Пожиратель Времени, ну хоть вы повлияйте!
Тот поднимается с трудом. Лицом зеленоват, веки воспалены. Капитонов подумал про свою бессонницу, что она ерунда по сравнению с недугами этого.
— Мы не товарищи, — тихо произносит Пожиратель Времени. — Мы каждый сам по себе.
— Конкретное предложение, — поднял руку Водоёмов. — Называйте его во всех рабочих документах, как он хочет, но со ссылкой на особые протоколы, в которых будут указаны фамилия, имя и отчество.
— Что это еще за секретные протоколы? — не понимает мысль Водоёмова председатель мандатной комиссии.
— А вот именно что секретные! — говорит Водоёмов.
— Я протестую! — подает голос Архитектор Событий.
— Да вы о них все равно не узнаете!
— Тут что-то есть, что-то есть конструктивное, — поддерживает Водоёмова председатель конференции. — Надо мандатной комиссии все это обдумать в рабочем порядке. И редакционной комиссии — тоже. Тема закрыта. Хватит уже. А то мы так никогда, — он посмотрел на часы, –
11:02
не дойдем до главного.
Микромаг Одиночный, с большим бантом бабочкой, и, вообще, очень почтенной наружности, подчиняет себе микрофон.
— Разделяю мнение большинства и в деталях и в целом, но почему нас так заботят проблемы сугубо частного рода? Посмотрите, что происходит в стране. А на планете? А в каждом из нас? Вы мне вчера не дали договорить, так я скажу сегодня. Вас волнуют нюансы признания легитимности, а между тем человечество живет своей жизнью! Как такое может случаться? Если посмотреть на проблему с высоты положения, нашу систему, какой бы функциональной она ни была, губит одно: неуправляемый документопоток. И ради преемственности мы должны с ним бороться!
— Хорошо, — соглашается председатель, но не со всем сказанным. — Документопоток, — заключает он, — не наш профиль. Сядьте.
— Я сяду! — отвечает микромаг Одиночный и садится на место. — Я сел. И все-таки наш! Наш профиль! Наш!
— Друзья, переходим к проекту Устава, — говорит председатель, деловито перебирая бумажки. — Текст у вас на руках, вы все с ним знакомы. Предлагается утвердить Устав нашей гильдии. Кто за? Кто против? Кто воздержался? Единогласно.
На несколько секунд в зале повисает тишина, потом раздаются отдельные хлопки, но не более того.
Вдруг кто-то кричит:
— Это фокус!
— А вот и не фокус! — торжествует председатель, сам не ожидавший, что так хорошо получится.
— Это фокус! Прошу занести в протокол!
Председатель поднимает руки, демонстрируя свои рукава. Ему аплодируют.
— А теперь — выборы правления! — форсирует председатель. — По Уставу в правлении семь человек. Прошу выдвигать кандидатуры для тайного рейтингового голосования.
Собрание взбудоражено. Одни шумят, другие выдвигают, потом и те начинают выдвигать, не переставая шуметь. Процедуру выдвижения кандидатов в члены правления для тайного рейтингового голосования остановить уже невозможно. Двенадцать кандидатур одна за другой выдвинуты конференцией, а тринадцатой Водоёмов предлагает кандидатуру Капитонова.
— Что за черт! — оборачивается Капитонов, но Водоёмов показывает рукой, что все в порядке, не парьтесь.
— Только не берите самоотвод, — шепчет Капитонову сосед слева. — Водоёмов знает, что делает.
— Да я не собираюсь работать в правлении!
— Никто вас не изберет, не волнуйтесь. Это тактический ход.
Председатель начинает зачитывать список кандидатов, но, не дойдя до середины, прерывается из-за громкого крика:
— Мои часы! У меня пропали часы!
Кто бы ни был тот несчастливец, первая мысль у всех не о нем, а о времени: который час? — делегаты, не сговариваясь, глядят себе на запястья левой руки.
11:29
— Где мои часы?
— У меня тоже!
Председатель собрания, опершись кулаками на стол, медленно поднимается, подаваясь туловищем вперед:
— Что за фокусы, господа? Когда я вчера призывал вас поддерживать фестивальную атмосферу, я имел в виду совершенно другое. То, что вы себе позволяете, это профанация мастерства!..
— Это провокация! — кричат с места.
— Не позволим сорвать конференцию!
Капитонов не носит наручных часов, ему достаточно мобильного телефона, но телефон, к счастью, на месте.
— У кого пропали часы, прошу поднять руки, — обращается председатель к собранию.
— Обращаю ваше внимание, — докладывает микромаг Жданов, — пострадали исключительно те, кто был туда выдвинут! — в правление гильдии!.. Опровергните меня! Но если я прав, то это трижды позорно!
— Да вот же они! — кричит Михаил Шрам, обнаружитель предметов, и все глядят, куда Шрам показывает: на подоконнике стоит пятилитровый баллон из-под воды «Святой источник», а на дне — часы.
Их вероятные владельцы незамедлительно устремляются к окну.
— Однако, браво! — голос из зала.
— Браво, браво!
— Никаких «браво»! Позор!
— Кто-то очень хочет, — горестно произносит председатель, — сорвать наше собрание. Коллеги, я призываю вас к спокойствию и порядку! Сохраняйте единство! Не теряйте чувство реальности!
Стряхиваемые со дна «Святого источника» часы вновь обретают своих владельцев.
Слышится слово «диверсия».
Капитонову словно на ухо кто-то шепчет: открой чемоданчик.
Он открывает.
Там котлетки. Капустные. В прозрачном полиэтиленовом пакете.
— Это не моё! Мне подменили! — вскочил Капитонов.
— Что у вас? Что вам подсунули?
— Котлетки! Капустные!
Все проверяют свои чемоданчики. Но никто не возмущается, у других с чемоданчиками полный порядок.
— У меня изъята очень важная вещь, — возвещает на весь зал Капитонов, — очень важная вещь!
— Если важная, надо искать! — объявляет микромаг Мокроногов.
— Господа! — поднимается Чернолес. — Кто-то заранее недоволен результатами выборов в совет Гильдии. Выборов, которых еще не было, но они обязательно будут!
По проходу поскакал кролик.
— Извините, он мой!
— Котовский, прекратите безобразничать!
В руке Котовского образуется черный плоский предмет, похожий на сильно подгоревший блин.
— Артур, ко мне! — кричит Котовский, опустив блин к полу: кролик разворачивается и проворно скачет обратно.
В мгновение ока блин обретает измерение «высота» и на глазах зрителей (все глядят на Котовского) превращается в головной убор, именуемый в обиходе цилиндром.
Котовский подставляет цилиндр кролику, и тот, недолго думая, исчезает в цилиндре.
— Виноват, виноват, не хотел, — раскланивается Котовский.
Цилиндр оказывается на голове иллюзиониста, слышатся жидкие аплодисменты и смех. Иные возмущены:
— Котовский, прекращайте ваши дешевые трюки!
— Жанровый ренегат!
— Не наш профиль!
— Я хотел в кулуарах, — оправдывается Котовский. — Не уследил. Простите великодушно.
— Объявляется перерыв, — произносит председатель, — так нельзя. Потом разберемся. Кофе-брейк.
11:51
Кофе-брейк. Фойе.
Капитонов стоит с чемоданчиком и кофе не пьет. Неприязненно поглядывая на делегатов, в каждом подозревает недоброжелателя. Между тем ему выражают сочувствие. Сам Чернолес подошел — поддержать Капитонова словом:
— Вас утюжат, потому что мы вас выдвинули в Совет Гильдии. Вы мужайтесь, а мы разберемся, мы так не оставим!
— Это может занять некоторое время, — говорит иллюзионист Жаропенкин, — только вы должны знать: на каждый фокус есть свой контрфокус.
— В чем смысл моего выдвижения? — ледяным голосом спрашивает Водоёмова Капитонов.
— Психическая атака, — отвечает ему Водоёмов, — маленькая такая, на наших с вами оппонентов. Мы им очень своевременно смешали карты. Вы разве не видели, как они заволновались, когда я вас предложил? Вас что-то смущает? Шансов у вас при данном раскладе нет никаких, но ведь вы и не хотите попадать в правление, я правильно понял? А эффект… он был сильный, эффект.
Михаил Шрам подошел, обнаружитель предметов:
— Вы тогда в гостинице меня не захотели услышать, а чемоданчик-то надо было открыть…
Теперь Капитонов не расстанется с чемоданчиком, держит в руке. Чемоданчик — по меньшей мере, улика. Капитонов скользит подозрительным взглядом по лицам в надежде кого-нибудь уличить. Уличи-ка, попробуй. Не уличишь.
Настроение участников конференции довольно минорное.
Общаются известным порядком в известных пределах.
Кладут в чашки кто чая пакетик, кто ложку-дру-гую растворимого кофе, возмущаясь властями, погодой, хитрожопостью человечества в лице ближайших друзей и коллег. Льют в чашки кипяток из титанов.