— Мне?
— Вот и я про то. Или это у всех в головах так? Я живу с мужем, он хороший, а в голове у него, может быть, черт знает что? Или у тебя, я же не знаю, что у тебя в голове. Вот тебе все что-то кажется. Может, ты тихий маньяк, а я и не знаю. Я только о себе могу определенно иметь представление. У меня в голове полный порядок. Вот это и пугает больше всего. Может, это я ненормальная?
— Ты абсолютно нормальная. И чтобы тебя успокоить, я тебе признаюсь, что и в моей голове полный порядок. Если что-то и не так с моей головой, то это… исключительно что уснуть не могу…
— Я тебе валокордин дам, бутылочку, только напомни.
— Хорошо, спасибо, напомню. А как у вас такси вызывают?
— Легко. Подожди, но если так, тогда еще хуже. Если так, если все мы нормальные, тогда что же это за хрень? Почему она с ним произошла? Что это?
— Мариночка, я же не знаю, ты о чем.
— Просто я тебя хочу предупредить, прежде чем ты возьмешь это в руки. Там очень много интимного. Особенно про меня, ну, ты увидишь, не вырывать же страницы? Мне стыдно. Ты будешь первым и последним, кто это прочитает. А я не в счет.
— Марина, ты уверена, что мне это надо читать?
— Да, конечно, абсолютно уверена. Если тебе интересно, я никогда не имитировала оргазм, в этом отношении он заблуждался. Говорю тебе, чтобы ты не подумал чего. Оргазм был далеко не всегда, далеко не всегда, но при чем тут, черт побери, имитация? А когда я с гвоздодером стояла, он меня действительно очень сильно напугал, и губы у него были, это правда, очень холодные.
— В общем так… я это не буду читать.
— Будешь. Какой адрес гостиницы?
Она вызывает такси — «самое дешевое и быстрое».
— Будешь, будешь… Я часто думаю, почему у нас с тобой никогда дело не доходило до постели. Не знаешь, почему?
— Наверное, потому… потому, наверное, что мы друзья.
— Зачет. Ответ принят. Ты дочитаешь до конца и, если захочешь, мне что-нибудь скажешь. Но только если захочешь. Может, поймешь то, что моему уму не доступно. Может быть, ты что-нибудь знаешь, чего я не знаю, вы все-таки вместе работали, у вас есть знакомые общие, которые… словом, я тебя прошу это прочесть. Предупреждаю, сначала очень трудно будет читаться, зато потом… потом будет легко. Я нарочно тебе говорю, чтобы ты не пугался. А то прочтешь пару страниц и бросишь. И пусть не пугает, что от руки… У него исключительно разборчивый почерк. Вот, посмотри.
Она раскрывает на середине тетрадь и, не выпуская ее из рук, демонстрирует Капитонову две страницы, исписанные рукой ее предыдущего мужа.
«Что же я медлю? Наставить рога Мухину — от одной этой мысли…» — успевает прочитать Капитонов на правой странице верхнюю строчку. О ком это он? О себе? Но более всего изумляет другое:
— Я не знал, что он был каллиграфом.
— Преувеличивать тоже не надо.
— Но мы все пишем, как курица лапой.
— Можешь ли ты допустить, что этот почерк не его? — серьезно спрашивает Марина.
Капитонов не знает, что сказать.
Такси у подъезда, — сообщает диспетчер.
— То-то и оно, — говорит Марина. — А теперь мне обещай. Первое: ты дочитаешь это до конца. И второе: вернешь завтра.
— Разумеется, завтра. Послезавтра я улетаю.
Марина вкладывает в тетрадь свою визитную карточку. Прощаются. Поцеловались в дверях.
День недели был этот — СУББОТА, в сей момент он как раз довершается: Капитонов выходит на улицу, в руке у него пакет с тетрадью Мухина, и наступает, стало быть,
00:06
Какой-то Петербург здесь не совсем петербургский, что-то лезет все в глаза типовое — Капитонов недоволен кино, которое ему показывают из окон автомобиля.
Таксист затевает беспредметный разговор о погоде, о том, что улицы посыпают реагентом и не ценят народ, и вообще хотят народ уморить или заставить покупать дорогие лекарства, — быстро узнает, что пассажир из Москвы, и тут же сообщает, что в Москве он жить ни за какие коврижки не стал бы, хотя там наверняка лучше убирают снег с улиц.
Ах вот оно что: пассажир — бывший петербуржец.
— Ну и как, не скучаете?
Два часа назад уже спрашивали.
Капитонов говорит, что такого снега он не может припомнить в Питере с детства.
— Прошлой зимой не меньше было, — отвечает водитель не без гордости за родной город.
— Прошлую зиму я не приезжал.
— А зря. Можно бы и приехать было. Хороший сезон. Приехали бы, а то что не приезжать? Вы приезжайте.
Странно: Капитонову кажется, что его приглашают в прошлое. Но почему бы и нет? Приглашают всегда только в будущее, это да, но коль скоро многие из этих приглашений не более, чем фигура речи, почему бы с таким же успехом не пригласить в прошлое?
Водитель между тем информирует Капитонова об успехах таксомоторных предприятий города. Недавно в сфере извоза господствовали на улицах Петербурга бомбилы (сам бомбил), преимущественно из числа гастарбайтеров, а теперь народ, как и в прежние времена, вызывает по телефону такси. Быстро, дешево и удобно.
— Надо же, начало февраля, а у вас еще на перекрестке елка стоит.
— Это не новогодняя.
— Как не новогодняя? Вся в гирляндах!
Таксист не знает, что на это ответить, и поэтому говорит первое, что приходит в голову:
— Днем пробки. Только ночью и можно ездить.
Капитонову интересно видеть огромные сугробы вместо припаркованных машин, но все-таки хочется и других впечатлений. Таксист прав: Капитонов скучает по Питеру. А вот если снять машину часика на два — на три и чтобы ночью, и чтобы по набережным и по Невскому, да по старой Коломне… сколько бы это стоило?.. Тысячи две?
— За две тысячи я прямо сейчас готов, — говорит таксист.
— Я не готов, — говорит Капитонов.
— А то давайте, — говорит таксист. — Я позвоню диспетчеру, скажу, что машина сломалась, это легко.
— Нет, спасибо, дела.
— Ночью — дела? Это у меня дела. У вас-то какие дела? Потом уже не соберетесь. Я тут сегодня Неву проезжал, там ледокол прошел, так над водой пар стеной… выше дворцов! Красота! И ведь не стоит на месте, а так и плывет над Невой и клубится, и ведь быстро плывет, зараза, и всё туда, в залив!.. Ну? А то что это за поездка? На триста рублей… Даже в окно посмотреть не на что….
— Другой раз, — говорит Капитонов.
А что тут спорить — не самая интересная часть города.
— Другой раз — это вы уже без меня.
00:33
О том, что на третьем далеко не все спят, Капитонов догадывается, как только выходит из лифта. Источник шума за второй дверью по коридору: коллеги кутят. Справа кулуар-закуток — Капитонов прошел бы, если бы краем глаза не зацепил человека в кресле перед выключенным телевизором. Спит? Или хуже? Изможденный, с мученическим выражением лица, не открывая глаз, он произносит:
— Думаете, это вкусно, питательно?
Мой сосед, догадывается Капитонов.
— Вы о чем?
— Я о времени. Настоящем. Дрянь, дрянь, дрянь.
Так вот кто сосед Капитонова — Пожиратель Времени, он догадался.
— Может, вам обратиться к доктору?
— А может, вам обратиться к доктору?
— Ну, извините.
Капитонов направляется к себе по коридору, но из шумного номера открывается дверь:
— Маэстро, это же вы? Милости просим на огонек!
И какая-то непостижимо фатальная сила заворачивает туда Капитонова.
Стол, закуска-нарезка, по полу разбросаны игральные карты.
Гипершулеров клуб, гипернаперсточников — все понятно, куда его занесло.
На кровати с ногами сидит развеселенькая девица, и в ней Капитонов с изумленьем распознает актрису, которую вечером видел на сцене.
Нет, спасибо, он водку не пьет. Нет, спасибо, ему еще надо работать. Да, именно так, будет ночью работать. Нет, не с числами, с текстом. Хорошо — если все тут символисты такие, то символически да. Протокол. Ваш общий успех и ваше здоровье!
Требуют подтвердить мастерство.
— Пусть на Таньке покажет.
— Тань, задумай ему, он покажет.
— Правда, да? Ну так чё, я могу. И чё, отгадает?
Капитонов просит прибавить-отнять. Это очень легко: ее число 23.
Таня «браво» кричит, ей не верят, кричат, что она подыграла, задумала другое число. Капитонов хочет уйти, его не пускают. Выясняется, что до сих пор не открыта банка сардин. Посылают к дежурной Татьяну за консервным ножом. Она с тумбочки прыг и покорно идет.
Капитонов хочет уйти, его опять не пускают.
Боря Сап, гипершулер, предлагает в секу сыграть. Капитонов хочет уйти.
— Да он брезгует нами!
Хорошо, в дурака — один на один.
Боря Сап тасует колоду, дает Капитонову снять, раздает.
— Какие вы козыри предпочитаете?
— Буби, — говорит Капитонов.
Шестерка бубей под колоду легла.
На руках у Капитонова одни только козыри — от девятки бубей до туза.
Проиграть практически невозможно, но он знает, что проиграет, иначе не было бы представления. А тут еще кто-то кричит: «Жулик! Жулик!» — и достает из рукава Капитонова другого туза, опять же бубнового, но не из этой колоды. «Вот ведь жулик!» — и тянутся руки к нему, и достают из Капитонова бубновых тузов — из его рукавов, из-под воротника, из карманов…
Он пытается сопротивляться.
— Да его канделябрами мало!
Хочет уйти — не дают. Пусть доиграет!
Доиграл Капитонов.
Проиграл Капитонов.
Слышит возглас:
— А на что вы играли?
И другой:
— На мобильник!
И третий:
— На бессмертную душу!
— Ладно, — встает Капитонов. — Я оценил мастерство.
А тут один уже число загадал — надо ему отгадать.
— Десять прибавьте, — хмуро говорит Капитонов.
— Сам прибавляй, — говорит ему загадавший.
— Ну, тогда без меня.
— Да прибавь ему! Жалко тебе? — кричат загадавшему шулеры-виртуозы.
— Ладно, ладно, прибавил.
— Семь отнимите.
— Мне не жалко. Отнял.
— 50.
— 60.
— Неправда.
— Что такое неправда? Я лгу?
— 50, — повторяет Капитонов сурово.