— Что ж, везучая, — заметила Джеймисон.
— Не такая уж и везучая, раз ее убили. Главное то, что стартовым капиталом Беркшир стала какая-то крупная сумма. Насколько мне известно, закон бдительно следит за тем, чтобы крупный инвестор показывал происхождение своих денег. Если б кто-нибудь заявился в серьезную инвестиционную компанию с десятью миллионами и захотел открыть счет, ему пришлось бы ответить на множество вопросов и объяснить, откуда взялись средства.
— Ты хочешь сказать, что это борьба с отмыванием грязных денег?
Декер кивнул.
— Так что капитал Беркшир предположительно прошел тест на запах. По крайней мере, если верить Тодду. Судя по всему, все документы у нее были в порядке. Вот только когда Тодд присмотрелся пристальнее, сведения, указанные в этих документах — например, прежний адрес Беркшир, — оказались ложными.
— И финансовая фирма это не заметила?
— Не думаю, что там документы изучали так же тщательно, как в ФБР. Я хочу сказать, вряд ли фирма стала копать глубоко ради того, чтобы отклонить счет в десять миллионов.
— Точно. Но Тодду хотя бы сказали, откуда, по словам Беркшир, у нее были деньги?
— Сказали. Сбережения, инвестиции и небольшое наследство.
— Отлично.
— Квартиру в Рестоне Беркшир купила четыре года назад. Машина была приобретена годом позже. До того Беркшир жила в Атланте, а еще раньше — в Сиэтле. По крайней мере, мы так считаем. Но из ее прошлого нам известны лишь последние десять лет. А до тех пор — ничего. Как будто ее не существовало. Но, с другой стороны, у нее есть резюме за период начиная с колледжа, которое прошло проверку, когда она устраивалась на работу в школу.
Принесли счет, и Декер оплатил его, отказавшись от предложения Джеймисон внести свою долю.
— Сегодня я тебя развращаю, — заявил он. — Позволь мне заплатить за эту привилегию.
Алекс начала улыбаться, однако ее улыбка погасла, как только она увидела того, кто подошел к столику.
Харпер Браун посмотрела Декеру в лицо. Она была в джинсах, кожаной куртке и белой блузке. Остроносые сапожки на каблуке увеличивали ее рост на несколько дюймов.
— Мистер Декер, мне хотелось бы побеседовать с вами. — Выразительно оглянувшись на Джеймисон, Браун снова повернулась к Декеру. — Наедине.
— Я могу подождать на улице, — сказала Алекс, нисколько не радуясь происходящему.
— Мисс Джеймисон, вы можете идти. Я подвезу вашего друга до дома.
— Мне не трудно…
— Думаю, так будет лучше, — остановил ее Декер. — И мне, наверное, даже не придется показывать дорогу, поскольку я не сомневаюсь в том, что вам известно, где я живу.
Отступив назад, Браун улыбнулась и указала на дверь.
— Значит, идем? — Она оглянулась на Джеймисон. — Не беспокойтесь. Я позабочусь о вашем друге.
— Да уж, пожалуйста, — угрюмо буркнула та.
Глава 21
Минут пять они ехали молча.
— А вы не очень-то разговорчивы, так? — бросила на него взгляд Браун.
— Вы сказали, что хотите поговорить со мной. Я жду.
Усмехнувшись, Харпер сосредоточилась на дороге.
У нее был новенький седан «БМВ» 7-й серии. Декер обвел взглядом салон.
— Хорошая машина. Мне пришлось бы выложить за нее все, что я зарабатываю за два года.
— Я взяла ее напрокат. С финансовой точки зрения это гораздо менее обременительно.
— Пожалуй.
— И потом, по прошествии нескольких лет вещи надоедают мне.
— В таком случае никогда не выходите замуж.
— Вы по-прежнему занимаетесь делом Дабни — Беркшир?
— Хотите сказать, вы его до сих пор не раскрыли? Почему РУМО так долго возится с этим?
Свернув к тротуару, Браун заглушила двигатель и повернулась к Декеру.
— Моя задача, в частности, заключается в том, чтобы поддерживать связь с Бюро. Я стараюсь делать все, что в моих силах.
— У меня было такое впечатление, что поддерживать связь — это нечто большее, чем отцепить «родственное» ведомство от дела.
— Так думает агент Богарт?
— Не знаю, потому что я у него не спрашивал. Просто говорю вам то, что думаю я.
— Это очень деликатный вопрос, Декер. Мы все должны двигаться крайне аккуратно.
— Ну, если верить вам, двигаться дальше мы больше не можем.
— Я говорила в общем.
— Тогда позвольте мне говорить конкретно. В РУМО есть ребята, умеющие стрелять с большого расстояния?
Похоже, Браун была озадачена его вопросом.
— Готовясь к этой встрече, я перебрала самые разные вопросы, которые, как я полагала, вы можете мне задать, однако этого среди них не было. Во имя всего святого, зачем вам это нужно?
— Давайте просто спишем это на мое любопытство. Так как, есть?
— Мы являемся военным ведомством.
— Значит, я так понимаю, есть.
Какое-то время Браун с любопытством разглядывала его.
— Я ознакомилась с вашим личным делом.
— А я и не знал, что оно у меня есть.
— Как только вы ступили на поле государственных служащих, получающих зарплату из федерального бюджета, у вас появилось личное дело. У вас очаровательное прошлое, со всеми гипертемизиями и синестезиями.
— Кто-то называет его очаровательным, но я не стал бы так говорить.
— А как бы назвали свое прошлое вы сами?
— Оно другое. Болезненно другое.
Черты лица Браун частично лишились самоуверенного вида.
— Мне известно про вашу семью. Я вам очень сочувствую. Сама я никогда не была замужем, и у меня нет детей, поэтому я могу только предполагать, какое вы испытали горе.
Декер отвернулся к окну.
— Все это весьма далеко от насущных вопросов.
— Согласна. Но вы так и не ответили на мой вопрос: вы продолжаете заниматься этим делом?
— А если я откажусь на него отвечать? Насколько я понимаю, я вправе так поступить.
— В таком случае я, наверное, посчитаю это положительным ответом.
— Я не знал, что РУМО может приказать ФБР прекратить расследовать дело. Возможно, я ошибался.
— Нет, вряд ли вы ошибаетесь. По крайней мере, с технической стороны. Но можно задействовать и другие каналы, чтобы придать вес данному предписанию.
— Вы говорите непонятным языком. Черт возьми, что вы хотите сказать?
— Министр обороны входит в кабинет министров. Он звонит кому нужно, и этот человек оказывает давление на директора ФБР.
— Значит, вот как ведутся дела в Вашингтоне?
— По большей части. Сами вы из Огайо.
— Знаю. Это в другом конце страны.
— И там глубоко сидит недоверие к правительству.
— Ну, можно ли винить нас в этом, если вы сейчас творите такие гадости?
— Только не подумайте, Декер, будто мы не хотим добраться до истины. Мы очень этого хотим.
— И для того чтобы до нее добраться, вы отшвыриваете ведомство, расследующее убийство, которое произошло буквально у самых его дверей? И это ведь вы сами сказали, что последствия могут быть гораздо хуже событий одиннадцатого сентября. Чего вы от нас ожидали? Того, что мы будем сидеть смирно и улыбаться?
— Я понимаю ваши доводы. Честное слово.
— Но дальше этого вы идти не собираетесь?
— Приказ есть приказ. Разве вы не должны выполнять приказы?
— Нет, — откровенно признался Декер. — Не должен, если это идет вразрез с моими моральными принципами и интуицией.
— В таком случае я сильно сомневаюсь, что вас ждет долгая карьера на государственной службе.
— Тогда я принимаю это как комплимент.
— Вы и в жизни такой же самоуверенный?
— Я делаю свое дело, а там уж будь что будет.
— Значит, вы не заботитесь о том, чтобы прикрыть свою задницу?
— Задница у меня слишком большая, чтобы ее прикрывать, — ответил Декер.
— Вы просто хотите добраться до истины?
— Да. А вы?
— Я уже говорила, что мы этого хотим.
— И каков ваш прогресс?
Похоже, Браун была удивлена этим вопросом.
— Расследование продолжается.
— Ни секунды в этом не сомневался, черт возьми, потому и спрашиваю.
— Это означает, что я не могу обсуждать с вами его ход.
— Хорошо, тогда я обсужу его со своего конца. Прошлое Беркшир скрыто туманом. Прошлое, в котором на нее свалилась куча денег. Она купила навороченную квартиру и дорогую машину, но на работу ездила на «Хонде». Она использовала убогий сельский дом для того, чтобы пересаживаться с одной машины на другую. А может быть, и для других целей.
— Я нахожу все это крайне интересным.
— Итак, в деле Беркшир — или кто она такая на самом деле — кроется какая-то тайна. А в деле Дабни мы имеем женщину, которая помогла ему обчистить банковскую ячейку после того, как он отправил ключ своей дочери, предположительно чтобы та вскрыла ячейку после его смерти и нашла внутри ответы. Ну, а вы сказали нам, что Дабни предположительно продавал секреты, чтобы покрывать игорные долги. Так что здесь также есть какая-то тайна. И вот несколько дней назад эти две тайны встретились в центре Вашингтона, следствием чего стала смерть двух человек. Поэтому возникает вопрос: что это за тайны?
— Аккуратно подытожено.
— Подведение итогов — занятие для идиотов. Это может сделать каждый.
— Говоря о шпионаже и азартных играх Дабни, вы только что упомянули слово «предположительно».
— Да, и что?
— Это вовсе не предположения.
— Быть может, для вас, но не для меня. У меня есть лишь ваше слово. Этого недостаточно.
Браун завела двигатель и тронулась с места.
— Вы всегда так взаимодействуете с родственным ведомством?
— Очень смешно, поскольку с вашей стороны взаимодействие нулевое.
— Послушайте, на самом деле вы предоставили мне кое-какую ценную информацию. Как я могу отплатить за эту любезность?
— Не мешайте нам заниматься этим делом.
Браун свернула на одну улицу, затем на другую.
— И что это даст?
— А то, что мы будем расследовать дело и искать правду.
— Вы имеете в виду совместное расследование?
— Если хотите, называйте это так.
— Я должна подумать, переговорить со своим начальством…