Довлатов не отвечает, и меня это неожиданно злит. Отталкиваю его. Пытаюсь, потому что не выходит у меня это сделать с первого раза. Он сильный, как скала. И еще горячий, раскаленный до предела. Когда вдавливаю руки ему в плечи, едва-едва отстраняется и смотрит на меня непонимающе. Хмурится, тяжело дышит. Взгляд расфокусировано блуждает по лицу.
Аллах, он возбужден. Сильно. Я только сейчас осознаю это. Чувствую, как в промежность вдавливается каменный член, а взгляд лихорадочно скользит к груди.
— Ее больше не будет? — повторяю свой вопрос.
По вспыхнувшему огню во взгляде понимаю, что играю с огнем. Он с шумом втягивает воздух, смотрит на меня так, что хочется забрать слова назад и вообще извиниться. Чудом этого не делаю. Сцепив зубы, жду его ответа.
— Нет никого, Дария.
Не целует. Смотрит на меня выжидающе, будто позволяет решить самой, что дальше. Не представляю, каких усилий ему это стоит, потому что я тоже сдерживаюсь с трудом. Тяжелов себе признаться, но между ног уже давно очень влажно, а сердце заходится в бешеном ритме. Кожу покалывает, подушечки пальцем чешутся от жажды прикасаться к его телу. Но я тоже медлю. Словно первый шаг всегда должен быть за ним. Разве нет? Меня так учили. Покорности и принятию, а тут — инициатива. Страшно даже. Но я все-таки поддаюсь вперед. Совсем чуть-чуть, почти незаметно, но Рустам видит, тянет на себя, целует.
Не знаю даже, как оказываемся на кровати, как мои ноги будто в пригласительном жесте разъезжаются в стороны. Рустам стаскивает с меня всю одежду, ласкает оголенное тело слегка шероховатыми ладонями, а меня каждый раз подкидывает от того, как он меня ласкает. Потому что это слишком. Интимно, по-особенному. Разве можно вот так прикасаться к той, к которой ничего не чувствуешь? Он ведь обещал, что не придёт, а теперь здесь, сам. Или это я у него в спальне? Уже и не помню даже.
Довлатов тоже раздевается. Стаскивает всю одежду с себя, полностью. Оказывается голым, и я не без интереса рассматриваю. Я делала это раньше, но тогда было не то освещение, да и я сильно стеснялась, а сейчас припадаю взглядом к вздыбленному органу и сглатываю. Не боюсь больше, что может не поместится, вообще ничего не страшно с ним. Больно бывает только в первый раз, верно?
Рустам ложится сверху, закидывает мои ноги себе на бедра, водит членом между моих складочек, размазывает влагу и запускает мои громкие стоны. Не могу сдержаться. Охаю, повторяю его имя. Так приятно то, что он делает. Как прикасается. Мягкая головка скользит по чувствительному месту между ног. Я дрожу, когда Рустам отвлекается. Всего на несколько минут, чтобы распаковать презерватив.
Чувствую между ног легкое давление, а затем и дискомфорт. Это не так больно, как в первый раз, но приятного мало. Я сжимаюсь, даже пытаюсь отстраниться, чтобы не чувствовать этого распирающего ощущения, но Рустам не позволяет. Тянет меня на себя, растягивает, чтобы привыкала, видимо, потому что все планы ко мне не приходить рушатся.
— Больно?
— Мало приятно.
Рустам кивает. Просовывает между нашими телами руку, прижимает пальцы к клитору, ласкает. Я снова загораюсь. Прекращаю сжиматься, расслабляюсь, запрокидываю голову назад и чувствую, как к движениям пальцев присоединяется легко скользящий взад-вперед член. Рустам заполняет меня до упора, растягивает полностью, ускоряет темп. Я помню все, что между нами было в первую брачную ночь, но кажется, что теперь все по-другому.
То ли я воспринимаю нашу близость иначе, то ли Рустам как-то не так себя ведет, но я очень быстро расслабляюсь, расстаиваю, как мороженное на солнце от его взглядов, ласк и умелых движений. Даже думать не хочу, где он этому научился. Но что Довлатов опытный любовник, как-то сразу понимаю. Слишком быстро он довел меня до хриплых громких стонов и даже криков. Я не сдерживаюсь, хотя помню, что в доме мы не одни, что где-то тут бродит персонал, но это не работает, когда рядом Рустам. Когда он так целует и так откровенно занимается со мной сексом.
Я вскрикиваю одновременно с резким растекающимся по телу жаром. Тяжко и шумно дышу, всматриваюсь в Рустама, который ни на секунду не прекращает движения. Ему тоже хорошо? Или еще нет?
— Возьмешь в рот?
Его вопрос звучит так неожиданно, что я на несколько мгновений теряюсь, смотрю растерянно и расфокусировано. И это Рустам оценивает по-своему. Поднимает меня, усаживает на кровати и пока я думаю, что делать, трогает мои губы большим пальцем, пока второй рукой водит по каменному органу.
— Открой рот, Дария.
Глава 32
Я распахиваю губы, сразу как к ним прикасается член. На автомате, наверное, потому что я и представить себе не могла, что когда-либо это сделаю. И тем не менее, я делаю. И сразу же зажмуриваюсь, словно меня сейчас кто-то видит и журит пальцем.
Неуютно немного, но отвращения я не испытываю. Скорее, интерес. И что-то еще, из-за чего по телу разливается приятный жар, а внизу живота становится томительно-сладко и тяжело. Так, как было тогда, когда Рустам меня поцеловал. И когда трогал.
Рустам толкается в мой рот глубже, и я практически сразу задыхаюсь. На глазах проступают слезы, и я отшатываюсь, закашлявшись. Чувствую, как он прикасается к подбородку, приподнимает голову, чтобы смотрела ему в глаза. И я смотрю. Всецело подчиняюсь.
— Дыши носом и расслабься, — командует.
Я киваю, давая понять, что поняла.
И все начинается снова. Только на этот раз ощущения совершенно другие. И движения Рустама тоже. Плавные, аккуратные. Он позволяет мне привыкнуть.
К своему члену во рту.
Могла ли я когда-то представить, что будет так? Волнительно и нервно, приятно и стыдно одновременно.
Вкус Рустама будоражит рецепторы. Во рту скапливается большое количество слюны, которая слегка стекает по губами и подбородку. Я сжимаю губы плотнее и слышу гортанный мужской стон. Вздрагиваю, распахиваю закрытые до этого глаза и смотрю на Рустама.
Горло обжигает солоноватой, незнакомой на вкус жидкостью, которую я машинально сглатываю. И что-то такое в этот момент в его взгляде замечаю, чему никак не могу дать определения. Но он очень быстро обхватывает мои плечи. Сжимает, поднимает с колен и… целует толкая на кровать.
Я не готовилась ко второму заходу и поэтому от неожиданного вторжения вскрикиваю. И обхватываю уже машинально его бедра ногами.
Все мысли о том, что нужно быть правильной, скромной, как и полагается девушке, куда-то улетучиваются. Потому что в этот момент я слабо понимаю, кому это надо. Рустаму? Судя по всему, совсем другого он от меня хотел и ждал. Мне? Тоже сомнительно, потому что я бунтарка по натуре.
И хоть и слушалась, не влезая в передряги и не совсем уж открыто нарушая правила, но все равно поступала по-своему. Взять только мою ту поездку на день рождения, чтобы увидеть Рустама. Если бы родители только узнали, не была бы я сейчас замужем. И не чувствовала бы всего этого. И взгляда бы мужского, который меня буквально съедает, не видела.
Я вообще не думала, что Рустам может так смотреть. В нашу первую ночь все было иначе. Он хотел, но вряд ли хотел именно меня. Скорее, сработала физиология. Но теперь… я понимаю, что это не так. Вижу ведь. И чувствую тоже.
Он целует меня по другому, трогает нетерпеливо, словно… словно у него с нашей брачной ночи и не было никого, хотя это не так, конечно. Я уверена, что не так. Но обманываюсь. Лелею это чувство особенности, которое он показывает мне. Всем своим поведением активно транслирует.
Прикасается, оставляя обжигающие дорожки на теле. Целует глубоко и откровенно. Я вся рядом с ним и под ним чувствую себя той самой особенной женщиной, которую любят. И хоть я знаю, что любви у него ко мне нет, но точно уверена, что есть что-то другое. Что-то, что в будущем может перерасти в любовь. Потому что иначе так не смотрят и так не прикасаются, не целуют.
Голова идет кругом от нашей близости. Жар дыхания сбивает с толку. Я судорожно перебираю пальцами по мышкам на его руках, плечах, пояснице. Всего его исследую, все еще не веря, что человек, которого люблю, рядом. Что его «на одну ночь» переросло во что-то другое. Я ведь и надеяться не могла, что так будет.
От глубокого толчка выгибаюсь. И царапаю непроизвольно спину Рустама. Жду, что скажет не оставлять следов. Любой недовольной реакции жду, но он только целует. Проникает в рот языком, испаряя из головы все мысли. Точнее, не все. Те, которые не относятся непосредственно к процессу.
Оставляя только глубокое дыхание, неприличные звуки слияния наших тел и мой громкий вскрик. Гораздо громче, чем я кричала в первый раз. И дольше, потому что в этот раз мне хорошо как-то по-другому. По-особенному. Иначе. Слишком долго. Тело вздрагивает, легкие импульсы тока скользят по телу.
Слишком…
Все это слишком…
Не так, как я себе представляла. Но об этом я думаю уже потом, когда Рустам с глухим полустоном замирает во мне. А затем, не отстраняясь, сгребает меня в охапку и ложится на бок. Вместе со мной.
Его член мягко выскальзывает из меня, но я остаюсь лежать на его массивной руке. И дышать им. Вдыхать его будоражащий запах и думать, что сплю. Потому что в действительности все это я все еще не могу представить.
Хочется тут же поговорить. Спросить, что значит это все и как мы теперь дальше будем. Чего ждать. Но Рустам, судя по тому, как он раскидывается на кровати, буквально звездой, разговаривать не намерен.
И я замолкаю. Остаюсь лежать у него на руке и перебирать пальцами по волосам на груди. Он не отталкивает, молча лежит с закрытыми глазами.
В какой-то момент думаю, что уснул, но затем вижу, как распахивает глаза. Смотрит сначала в потолок, а потом на меня. В этот момент у меня дыхание спирает от всего того спектра эмоций, которыми он со мной делится.
Там что угодно, но не сожаление, которого я ожидала. Отчего-то до последнего думала, что все это — ошибка. Даже несмотря на все реакции, сомневалась, боясь поверить. Но нет. Не ошибка. Рустам прекрасно осознает, с кем он сейчас. И то, как он встает, а затем подхватывает меня на руки, неся в ванную, окончательно в