– Я люблю Лешу, но ты неправильно все понимаешь, Дамир. Он не мой жених. Леша – мой брат.
– Что? – хмурится Дамир. – Какой еще брат? У тебя же только мама, и ты у неё одна. Или ты от меня что-то скрывала?
– Нет, я ничего не скрывала, просто мама только перед смертью рассказала мне про моего отца. Он все эти годы жил здесь, в Москве, преподавал в университете. Умер довольно рано, так что встретиться с ним я не успела, но у него остался сын. Почти моего возраста, совсем ненамного старше. Это Лёша. Ну а дальше ты знаешь. Мы с ним познакомились, я ему рассказала, кто я. Его маме мы ничего не говорили, но сегодня я ей тоже рассказала правду.
– Значит, он твой брат, – медленно говорит Дамир. – Не могу поверить, что все это время ты мне врала.
– Так было проще.
– Кому?
– Мне.
– Лера…
Дамир делает шаг ко мне, но я предупреждающе выставляю вперед руки.
– Подожди! Я не договорила! Ты говоришь, что я тебе ничего не должна, но это неправда. Ты уже второй раз спасаешь моего брата. Моего самого близкого человека. Как я могу про это забыть? Я тебе безумно благодарна.
– Мне не нужна благодарность, Лер, – хрипло говорит Дамир. – Я просто хочу, чтобы ты меня простила. Чтобы мы забыли все, что было раньше. Лера… Я хочу всё вернуть.
– Я не знаю, получится ли у меня, – шепчу говорю я, и мой голос предательски сбивается. – Мне всё ещё… очень больно.
Глава 19.
– Девочка моя, – выдыхает Дамир, глядя на меня тёмным взглядом, в котором я вижу отражение своей боли. – Моя…
Я, словно загипнотизированная, вглядываюсь в его бездонные зрачки. Меня утягивает туда, как в водоворот. Словно Дамир – мощный магнит, а я – слабая, безвольная металлическая стружка, которая не может сопротивляться силам природы.
Дамир облизывает пересохшие губы и медленно, плавно, словно хищник, подкрадывающийся к добыче, делает шаг ко мне.
Ещё один.
И ещё.
Пока мы не оказываемся друг к другу так близко, что я чувствую, как его дыхание касается моего лба.
Я так измучилась за этот день. И поэтому я не сопротивляюсь, когда его ладонь ложится на мой затылок давно забытым, но узнаваемым жестом. Дамир всегда так делал, когда собирался меня поцеловать.
– Это ничего не значит, – шепчу я ему в губы. – Я просто устала.
– А я просто рядом, – хрипло говорит Дамир, а потом целует меня.
Не так, как он целовал меня в своей машине, когда это было для журналистов. Не так, как целовал меня утром, спросонья, прижимая к своей кровати. Иначе.
В этом поцелуе – жажда, голод, в нём отчаянная нужда во мне. И это чувство я сейчас готова с ним разделить, потому что внутри меня сжигает та же потребность – ощутить себя живой, оказаться в руках единственного мужчины, на которого по-прежнему откликается всё моё существо.
Я лихорадочно отвечаю на этот дикий поцелуй, впиваясь пальцами, как когтями, в широкие плечи Дамира. Мстительно прикусываю ему губу, а потом издаю изумлённый стон, когда его ладони стискивают мои ягодицы, и в животе сладко скручивает от удовольствия.
– Лера! – рычит он и целует, целует…
То буквально трахая языком, то нежно, почти виновато вылизывая мои припухшие губы.
– Дамир, постой, Дамир…
Я должна его остановить, но сама уже не понимаю, почему. Моё сознание за сегодня слишком вымоталось, все мои мысли выключились, и осталась только почти животная потребность в нём. Потребность, которую не смогла выжечь даже ненависть.
Дамир мне нужен. Так было кем-то предопределено до меня. Я ничего не могу с этим сделать.
А прямо сейчас… и не хочу.
Мои пальцы неловко расстегивают пуговицы рубашки, с наслаждением трогая плотную, обжигающую жаром кожу. Его руки стягивают с меня футболку, накрывают мою грудь, а потом Дамир наклоняется и, щекоча шею своими тёмными волосами, размашисто лижет напряжённый сосок прямо через тонкую ткань бюстгальтера. Я вскрикиваю и зажмуриваюсь.
Его пальцы находят второй сосок, дарят ему грубоватую, но до безумия сладкую ласку, и это такой контраст с влажными нежными движениями его рта, что я не удерживаюсь от тихого стона.
Ещё. Ещё!
Как же я изголодалась по нему.
– Моя сладкая, моя чувствительная, моя отзывчивая… Моя любимая девочка. Иди сюда, – хрипло шепчет Дамир, отрываясь от моей груди. – Дай мне на тебя посмотреть. Какая же ты красивая…
Он щёлкает застёжкой бюстгальтера, обнажая меня для его жадного взгляда, а я тяну с его плеч рубашку, раздражённо дёргаю пуговицы, которые так и не успела расстегнуть.
Дамир помогает мне и остаётся передо мной обнажённый до пояса – с могучей, широкой, смуглой грудью, заросшей тёмными волосами. С маленькими темно-коричневыми сосками, которые мне нельзя было трогать, потому что Дамир всегда вздрагивал от этого, как от щекотки.
Красивый.
Мой первый мужчина. Мой единственный мужчина.
Как после него можно было ещё на кого-то посмотреть?
Продолжая шептать хриплые возбуждающие глупости, Дамир целует мою шею, а сам расстёгивает мои джинсы, рывком опускает их до щиколоток вместе с бельём, а потом поднимает меня под бёдра и сажает на стол. Раздвигает мои ноги, опускается на колени и без всякого предупреждения проводит языком прямо по нежным складкам, влажным от возбуждения.
Меня словно электричеством пробивает, я вскрикиваю и впиваюсь в его плечи.
– Дамир, не надо! – слабо протестую я.
Мне сразу хочется сказать, что я должна пойти в душ, что я должна пахнуть исключительно мылом, что ему, наверное, не очень хочется этого делать…
Но Дамир так пошло, так бесстыдно облизывается и хрипло говорит мне, глядя снизу вверх:
– Пожалуйста, Лер. Разреши? Ты охренительно вкусная.
Я вспыхиваю от смущения так, словно это наш первый секс. Безмолвно киваю и зажмуриваюсь, потому что если я опущу взгляд и буду это видеть… Это будет слишком. Достаточно того, какие острые, невыносимые волны удовольствия проходят через всё моё тело, заставляя меня вздрагивать, вскрикивать, стонать и почти умолять.
– Вот так… ещё… о боже…
С Дамиром моё тело всегда было чувствительным, но сейчас – это что-то невероятное. Хватает нескольких выверенных касаний языка по набухшему клитору – и я выгибаюсь от яркого, почти мучительного оргазма, буквально стискивая Дамира бёдрами.
Дав мне пережить эту вспышку наслаждения, он поднимается. Его губы блестят от моих соков, и он медленно, глядя мне в глаза, расстёгивает брюки, так сильно натянутые спереди, что ткань едва не рвётся.
Я заворожённо смотрю на то, как его пальцы обхватывают член. Крупный, толстый ствол с тёмной головкой, на которой уже выступили прозрачные капли его возбуждения. Рот наполняется слюной – так сильно хочется ощутить губами и языком эту твёрдость, эту шелковистую нежность, за которой прячется стальное желание.
Но у Дамира другие планы.
– Хочу в тебя, – жадно выдыхает он. – У меня нет защиты, но после тебя у меня никого не было. Я чист. Можно?
– Можно, – шепчу я, чувствуя, как перехватывает грудь от этого простого признания. – Только будь осторожен. У меня тоже никого после тебя не было.
Взгляд Дамира вспыхивает. Он подходит ближе и втягивает меня в собственнический грубоватый поцелуй, но его пальцы, ласкающие и растягивающие меня в это время, делают это удивительно нежно.
И всё равно, когда он входит в меня, хоть и осторожно, в первый момент я невольно охаю и стискиваю зубы.
Я и забыла, какой он огромный. Какой твёрдый…
– Больно?
– Нет, просто… Медленнее…
Он нежно целует меня, давая привыкнуть к своим размерам, и моё тело постепенно вспоминает, как это – принимать Дамира. Проходит совсем немного времени, прежде чем он входит в меня уже на всю длину.
– Тугая… – сквозь зубы, явно с трудом сдерживаясь, хрипит Дамир. – Такая тугая… Как же в тебе хорошо.
– Двигайся… – хриплю я, царапая его плечи. – Двигайся уже давай.
Он толкается, выбивая из меня длинный, полный мучительного наслаждения стон. Да, это то, что мне сейчас надо. Вот так – резко, сильно, с царапинами на спине, с укусами в шею, с жадным терзанием губ друг друга и с первобытным, животным ритмом, который позволяет забыть всё, кроме главного.
В этот момент я не думаю о том, что нам надо как цивилизованным людям дойти до спальни, что между нами не решены вопросы, что я не его готова простить, что надо было пойти и поискать презерватив.
Я ни о чем не думаю.
Я только зажмуриваюсь и почти плачу от наслаждения, когда Дамир грубо берёт меня на кухонном столе. А потом в какой-то момент он рычит:
– Посмотри на меня!
Я распахиваю глаза, встречаю его тёмный, безумный, полный любви и любования взгляд, и меня накрывает волной оргазма. А следом за этим я чувствую, как он резко из меня выходит и на мои бёдра льётся его обжигающая сперма.
На мгновение мы словно единое целое.
А потом… Потом я отворачиваюсь.
– Мне надо в душ, – ломко говорю я.
– Я отнесу.
– Нет. Не надо.
– Лера…
– Я же говорила тебе, что это ничего не значит.
Глава 20.
Душ я принимаю у себя наверху, а потом выхожу, завернувшись в полотенце, и сажусь на свою кровать. Она кажется такой холодной. И вообще вся эта спальня такая холодная, пустая и безжизненная, что меня накрывает тоской.
Дамир появляется на пороге без стука. Судя по влажным волосам и запаху геля для душа, он тоже успел ополоснуться.
– Ты голодная?
Мотаю головой.
– Надо что-то поесть, Лер.
– Я не могу. Давай завтра. И вообще всё – завтра.
– Хорошо, – тихо соглашается Дамир и подходит ко мне ближе. – Как ты хочешь? Чтобы я здесь лёг с тобой или лучше пойдем ко мне в спальню?
Я изумлённо поднимаю на него глаза. Я, кажется, не говорила о том, что мы будем теперь спать в одной кровати, но Дамир устало пожимает плечами и поясняет:
– Мне кажется, сегодня тебе лучше не оставаться одной. День был тяжёлый.
– Не то слово, – бормочу я, с каким-то облегчением цепляясь за это оправдание, которое избавляет меня от угрызений совести и разрешает мне лечь сегодня с Дамиром.