Я очень люблю брата, но не готова продолжать этот разговор.
Лёша как будто это чувствует, и когда официантка снова уходит, начинает рассказывать про свой университет. Кажется, академическим умом он пошёл в нашего общего отца – во всяком случае, на кафедре были очень рады его возвращению и не только восстановили брата в аспирантуре, но и дали ему возможность преподавать у младших курсов.
Лешу это очень вдохновляет. И хотя ему всё ещё приходится регулярно пить лекарства и постоянно следить за своим здоровьем, уже можно сказать, что худшее позади. Пересаженная печень прижилась, операция по удалению тромба прошла успешно, и теперь будем надеяться, что его ждёт долгая и счастливая жизнь.
Мы болтаем с братом ещё около часа, а потом Лёша начинает собираться домой, а я поглядываю на время на мобильном телефоне.
– Тебя подвезти? – спрашивает он. – Или ты на такси?
Я качаю головой.
– Мы с Дамиром договаривались, что он заберёт меня в шесть.
– Но уже шесть пятнадцать.
– Да, странно, что его еще нет. В пробку, наверное, попал.
Я привычно набираю номер Дамира, который у меня на быстром дозвоне, и совершенно не ожидаю того, что в трубке раздастся холодный металлический голос, сообщающий, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Я хмурюсь. Это странно.
– Не берёт? – спрашивает Лёша.
– У него вообще телефон выключен. Я не понимаю почему.
– Ну, давай подождём, – пожимает плечами Лёша и бегло улыбается официантке, с которой они уже успели не только обменяться номерами, но и договориться о завтрашнем свидании. – Хочешь, ещё что-нибудь закажем?
– Нет.
Я ещё и ещё раз звоню Дамиру, но его телефон всё так же отключён. И у меня внутри начинает ворочаться какое-то неприятное чувство.
Лёша в это время сидит рядом и листает ленту новостей. И вдруг он как-то странно охает.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Ничего, – торопливо говорит Лёша и зачем-то прячет телефон.
– Лёша, ты что-то там увидел? – взвиваюсь я. Интуиция кричит, что это что-то связанное с Дамиром. Но брат молчит, а лицо у него бледное и какое-то опрокинутое. – Лёша, что там было?
– Ничего, – бормочет он и отводит в сторону глаза. – Правда… Ты только успокойся, Лер, ладно?
Я хватаю свой телефон и открываю новостной сайт. Первое, что я вижу – надпись красными буквами «Трагедия на Пресненской».
Я пробегаю глазами новость, и у меня перехватывает дыхание.
Господи, это же прямо возле офиса Дамира.
«Водитель грузовика не справился с управлением и врезался в чёрную Audi. Водитель, находившийся в легковой машине, погиб…»
Чёрная ауди.
Дамир сегодня уехал из дома на чёрной ауди. Сам уехал, без водителя.
– Нет, – беспомощно выдыхаю я, а внутри всё сжимается с такой силой, словно я оказалась под прессом. Боль такая, что скручивает все мышцы и суставы. – Нет, пожалуйста, нет… Это не может быть он. Только не он.
– Лер, успокойся, всё в порядке, еще ничего не известно, – хватает меня за руку Лёша, но я яростно его отталкиваю.
Давясь рыданиями, я снова набираю номер Дамира. Но его телефон по-прежнему отключён.
Глава 26.
– Я еду туда! – выпаливаю я. – Немедленно! Такси…
– Леруня, не надо! – Лешка хватает меня за руку.
– Нет! Я должна быть там!
– Лера…
– Уйди!
Брат пытается удержать меня, но я вырываюсь и, зареванная, бегу к выходу. Бегу, чтобы прямо в дверях столкнуться с Дамиром.
Он ловит меня за плечи. Удивленно смотрит и хмурит густые темные брови.
– Прости, я опоздал. Там просто…
– Ты… – с трудом проталкиваю я сквозь сжатое спазмом горло.
И не верю. Не верю, что это правда он.
А потом вцепляюсь в него, вжимаюсь лицом в голубую рубашку, которая пахнет так терпко и знакомо, и заливаюсь слезами, захлёбываюсь в них, не в состоянии больше сказать ни слова.
Дамир здесь. Он тут.
Больше я ни о чем не могу думать.
– Лера… Что с тобой? – хрипит Дамир, крепко сжимая меня своими сильными руками. – Что случилось, родная?
Я слышу в его голосе страх, и от этого реву еще сильнее.
– Она думала, что ты умер, – негромко поясняет Леша.
– В смысле?! С какого хрена я бы умер?
– Возле вашего офиса жуткая авария, мы в новостях сейчас прочитали.
– Я видел. А я тут причем?
– У тебя не отвечал телефон, – снова говорит Леша. И в его голосе звучит невероятное, просто нечеловеческое облегчение. – И мы испугались.
– Твоя м-машина… – бормочу я невнятно.
– Моя машина? – непонимающе переспрашивает Дамир.
Я чуть отстраняюсь от его теплой груди. На рубашке в том месте, куда я вжималась лицом, остается мокрое пятно.
– Т-там… была ч-черная ауди… – непослушными губами выговариваю, заикаясь от слез. – Как у т-тебя!
– Родная, но я сегодня на черном бмв, – мягко говорит Дамир, поглаживая меня по спине. – Аварию я видел уже когда поехал к тебе. Там все оцеплено, я поэтому и опоздал. Со мной все хорошо. Меня там даже близко не было. И паркуюсь я обычно не на улице, а на подземной парковке.
– Тогда что у тебя с телефоном?! – вдруг истерично ору я. – Почему он был отключен?!
– Из кармана пиджака выпал и разбился. Завтра…
– Какого хрена, Дамир?! Ты не отвечал! Не отвечал! Что я должна была думать?!
Наверное, я веду себя отвратительно, но мне сейчас на это плевать.
Я даже готова броситься на него с кулаками, но Дамир прижимает меня к себе, не давая вырваться, и, не обращая внимания на мои крики, спрашивает у Леши:
– Счет закрыть надо?
– Нет, мы все оплатили.
– Тогда пока, – решительно сообщает Дамир, разворачивается, поднимает меня на руки и выносит из кафе на улицу.
Я продолжаю что-то кричать, всхлипывать, и тогда он просто ставит меня на землю и впивается в мои губы горячим требовательным поцелуем. И, кажется, это реально единственный способ, который может заставить меня сейчас замолчать.
Я отвечаю на этот поцелуй яростно: сплетаюсь с его языком своим, прикусываю губы, стискиваю пальцы на широких плечах.
А внутри пульсирует болезненно и ярко: моймоймоймой…
люблюлюблюлюблюлюблю…
Если он уйдет из этого мира, все потеряет смысл. Я потеряю смысл.
Он мне нужен. Нужен как воздух.
И прошлые ошибки не имеют никакого смысла по сравнению с этим чувством, которое сейчас так яростно и больно полыхает во мне.
– Поехали, – хрипло говорит Дамир, с трудом отрываясь от меня. – Поехали домой, Лер. Надо успокоиться. И тебе, и…
И ему. Потому что он возбужденно дышит, явно заведенный от нашего горячего, совершенно не подходящего для улицы поцелуя.
Но успокоиться не получается.
Едва мы оказываемся в машине, как пламя вспыхивает еще сильнее.
Никогда меня еще так безоглядно не тянуло к Дамиру, никогда еще я не желала с такой силой, чтобы он меня взял. Сейчас. Прямо здесь.
– Остановись, – болезненно стонет он, когда мы то ли целуемся, то ли кусаемся, слившись в единое целое на переднем сиденье, а наши руки трогают все, до чего дотягиваются. – Сумасшедшая, я ведь еле держусь…
– Ненавижу тебя, – хриплю я, но вжимаюсь в его тело так, словно в нем вся моя жизнь.– Ненавижу! Я так испугалась! Ужасно!
– Прости…
– Только попробуй меня оставить!
– Никогда!
– Обещаешь? – задыхаясь, спрашиваю я, заглядывая в его темные глаза, полные возбуждения и жара.
Дамир слегка хмурится, становясь вдруг очень серьезным.
– Сделаю все возможное.
Он берет мою руку и прижимает ее к своей груди, и я замираю, чувствуя, как в мою ладонь отдается неровный взволнованный стук.
– Оно бьется для тебя, – негромко говорит Дамир. – Для тебя, и больше ни для кого. И это не изменится. Слышишь?
– Слышу, – шепчу я в ответ и тянусь к его губам. – Я тебя люблю.
– Лера… – У Дамира срывается дыхание. – Девочка моя…
Мы жадно и совершенно непристойно целуемся на переднем сиденье машины, наплевав на все правила приличия, пока нам в стекло не стучит полицейский.
– До дома дотерпеть не могли? – строго говорит он, когда Дамир опускает вниз стекло.
– Не могли, – спокойно подтверждает Дамир, и что-то в его тоне заставляет полицейского сменить гнев на милость.
– Ну… вы тогда куда-то в более уединенное место хотя бы переместитесь. А то… сами понимаете. Тут люди ходят. И дети. А у вас тут форменный разврат.
От этой фразы мне почему-то становится смешно, и я фыркаю Дамиру в плечо, но потом виновато хлопаю ресницами и слезаю с его колен, пересаживаясь на пассажирское сиденье.
– Молодожены, наверное? – вдруг с улыбкой интересуется полицейский.
– Будущие, – отвечаю я.
– Это хорошо. Давайте, осторожней езжайте, чтобы никаких происшествий. И не нарушайте больше.
Дамир кивком соглашается, закрывает окно и, перед тем, как нажать на педаль газа, поворачивается ко мне.
Взгляд острый, испытующий.
– Будущие молодожены, значит? – хрипло осведомляется он.
– Да, – осторожно говорю я и жду… Не знаю чего.
Удивления, сомнения, бурной радости.
Но Дамир только мягко усмехается, и в его черных зрачках я вижу свое отражение.
– Выбирай дату свадьбы, любовь моя, – ласково говорит он. – И поехали уже домой, иначе жених сорвется и трахнет невесту прямо в этой машине.
– А если невеста не против? – игриво спрашиваю я, когда мы трогаемся с места.
– Тогда она сама напросилась, – ухмыляется Дамир так, что у меня внутри все сладко обмирает. – Кажется, тут где-то недалеко была закрытая платная парковка…
Эпилог
Дамир
– Пап, я хочу пить, – ноет Лейла.
– Вот сок. – Я вытаскиваю из сумки, которую мне собрала Лера, яркую коробочку. Втыкаю туда соломинку и отдаю дочке, искренне надеясь, что она не обольёт соком своё нарядное платье.
– А я хочу писать! – звонко кричит Тимур.
И все зрители, собирающиеся в зале, с улыбками на нас смотрят.
– Правда? – хмурясь, спрашиваю я, уже прикидывая, куда бежать.