– Я уже. И ты забыл добавить «фиктивная» перед «женушкой».
– Ты прекрасна даже в спортивке, – заметил Виталий, окинув меня взглядом. – И да: даже фиктивная жена не перестает быть красивой оттого, что наш брак является следствием финансового договора.
– Спасибо за комплимент, ты тоже очень хорошо выглядишь, – сказала я, оценив атлетическую фигуру мужа, которую выгодно подчеркнул спортивный костюм. – И да: так-то любой брак – это отчасти финансовый договор.
– Не отчасти, а всецело, – усмехнулся Виталий. – Только это типа из морально-этических соображений не проговаривается при заключении брака, зато потом практически всегда всплывает при его расторжении. Слушай, давай хотя бы сегодня не будем говорить о договорах и деньгах? И о том, что мы поженились для того, чтобы провернуть небольшую бизнес-аферу. Предлагаю сегодня тупо отдохнуть от всего и прежде всего чего-нибудь сожрать. Что скажешь?
– Я только за, – улыбнулась я.
…Кухня в особняке Виталия была похожа на космический корабль. Огромная, набитая блестящей техникой, предназначение большинства из которой с ходу понять было затруднительно.
Виталий подошел к громадному двустворчатому холодильнику, распахнул дверцы и улыбнулся:
– Адлай тоже не подвел. Это наш повар, он тоже с Филиппин. Наготовил на целую армию. Что скажешь насчет жареного седла ягненка с весенними овощами?
Я развела руками:
– Если честно, я не очень люблю баранину за привкус и запах.
Виталий усмехнулся:
– Давай так: ты попробуешь, и если блюдо не понравится, с меня штраф за безоглядную уверенность в способностях Адлая. Скажем, сто тысяч?
Я пару раз хлопнула глазами, откровенно растерявшись. Виталий же при виде моего офигевшего лица рассмеялся:
– Все понял, можешь ничего не говорить. Не понравится – считай, что штраф с меня.
И засунул в какой-то шкаф, смахивающий на навороченную микроволновку, два больших блюда, на которых были красиво разложены мясо и овощи.
– Не сочти меня нищебродом, но под баранину я предпочитаю мальбек, – сказал Виталий, подходя к стойке с винными бутылками. – Ты не против?
– По-моему, ты сейчас издеваешься, – усмехнулась я. – Взял в жены девушку из низов, которая априори вообще ничего не понимает в вашей высокой кухне, и задаешь такие вопросы.
– Да брось, – махнул рукой Виталий. – Я сам родился, считай, в промзоне, просто характер упертый, ну и повезло немного, вот и пролез в, типа, олигархи. И из-за своего дурного характера сейчас проблемы поимел кое-какие, так что приходится выкручиваться. А так-то мы с тобой одного поля ягоды, так что давай по-простому. Я сам эти выпендрежи высшего света не люблю. Кстати, сожрать кусок баранины на кухне, запивая ее не особо дорогим вином, – это к высокой кухне вообще никаким боком.
Я улыбнулась.
Виталий и правда был далек от понтов, свойственных богатеям. Простой мужик, с самого низа сумевший взобраться на вершину финансовой пирамиды и не чувствующий себя по этому поводу полубогом. Это располагало, и я даже немного расслабилась: все-таки нервное это дело, когда практически незнакомый мужчина привозит тебя в пустой дом, похожий изнутри на гробницу фараона, набитую золотом и драгоценностями…
Шкаф звякнул, Виталий достал из него блюда, разлил вино по бокалам. Похоже, мы оба зверски проголодались, потому довольно резво справились со своими порциями.
– Ну вот, теперь можно и с голоду помирать, – сказал Виталий, складывая крестом на блюде нож с вилкой. – Ну как тебе ягненок?
– Потрясающе, – искренне ответила я. – Похоже, осталась я без твоего штрафа. Нежнейшее мясо, ни привкуса, ни запаха. Даже не думала, что баранина может быть настолько умопомрачительной. Это какой-то большой кулинарный секрет?
– Да не особенно, – качнул головой Виталий. – Если я ничего не путаю, баранину Адлай заказывает из Новой Зеландии, оттуда мясо приходит наиболее нейтральное по вкусовым качествам. Ну и, разумеется, ягненок должен быть охолощенным и отстоенным.
– Это как?
– Ты точно хочешь это знать?
– Ага. Всегда интересовали секреты фокусников и кулинаров.
– Ну, я предупреждал, – вздохнул Виталий. – Ягненок должен быть обязательно кастрирован, и перед забоем простоять около десяти дней без движения в специальном очень тесном загоне. Это гарантия отсутствия специфического запаха и привкуса.
– Ужас какой, – поежилась я.
– Ты сама напросилась, – пожал плечами Виталий. – Хотя вряд ли это ужас. Скорее технология. Некоторые люди не могут принять того, что по природе мы хищники, самые жестокие и коварные на планете, оттого и пробравшиеся на вершину пищевой цепочки. И теперь мы кушаем фуа-гра из гусей, откормленных насильно, наггетсы из куриц, забитых на конвейере специальными аппаратами, отбивные из коров, которым на бойне вгоняют меж рогов стальные гвозди…
– Хватит, пожалуйста, – поморщилась я. – Я все понимаю, и я не ханжа, просто предпочитаю об этом не думать. Если разобраться, то и растения тоже все чувствуют, так что к веганам при желании также можно выдвинуть претензии насчет жестокости. Так что ж теперь, человечеству с голоду умирать?
– Похоже, мы с тобой найдем общий язык, – усмехнулся Виталий, поднимая бокал с вином, по цвету похожим на кровь. – Ну, жена, давай выпьем за то, что нам есть о чем поговорить. Редкое явление в современных семьях – поверь, я знаю, о чем говорю.
– За поговорить, – улыбнулась я, поднимая бокал в ответ.
Глава 11
Поговорить получилось хорошо.
Можно даже сказать – душевно…
Виталий рассказывал о своем детдомовском детстве, о дружбе с Игорем. О том, как после детдома их пути разошлись: друг пошел в экономический институт, а Виталий, всегда отличавшийся природным здоровьем и незаурядной физической силой, – в школу телохранителей.
Потом получилось так, что, окончив школу и начав работать, он реально спас жизнь одному богатому клиенту, который в благодарность подтянул Виталия к бизнесу.
И не пожалел.
Бывший телохранитель оказался парнем смышленым. Он буквально все схватывал на лету и довольно быстро выбился на руководящий пост в корпорации шефа. А дальше и свое дело открыл.
– В общем, повезло, – резюмировал Виталий. – Везение – оно как деньги: или есть, или нет. Ты можешь быть умнейшим человеком, гением своего дела. Но если везения нет, останешься никем в этой жизни. И знаешь, порой обидно видеть везучих дураков, которым все приплыло в руки только потому, что у них с везением все хорошо.
Я вздохнула.
– Как говорила моя бабушка, «у девушек есть два шанса в жизни: родиться в богатой семье и удачно выйти замуж. С первым тебе не повезло. Так что постарайся не пролюбить второй шанс».
Виталий рассмеялся:
– Насчет «пролюбить» – это твоя бабушка тонко подметила. Женитьба исключительно по любви, без расчета, часто разваливается из-за банальных бытовых проблем. А принцип этот, он и с мужиками работает, кстати. Только у девушек шансов, думаю, побольше будет. Все-таки богатые мужчины встречаются чаще, чем состоятельные девушки, мечтающие заполучить себе в мужья нищеброда. Ну что, выпьем за везение?
– Ты знаешь, я уже могу только пригубить за компанию. Чувствую, что мне на сегодня хватит.
Виталий внимательно посмотрел на меня, потом мягко дотронулся до моей руки.
– Слушай, Маш, извини, заболтал я тебя совсем. Денек выдался напряженный. За окном темно, спать давно пора, а я тут разоткровенничался.
– Ничего, – улыбнулась я, чувствуя, как от его прикосновения жар по моей руке мгновенно распространился до лица. – Я рада, что тебе со мной интересно. Жаль, что у меня не такая увлекательная биография, даже рассказать особенно нечего. Родилась зачем-то, училась, надеясь на будущее, работала, чтобы свести концы с концами и помочь бабушке. Вот и все жизнеописание.
– Достойная биография, кстати, – заметил Виталий. – Сейчас многие девчонки хотят всего и сразу, при этом не стесняясь в средствах для достижения своих целей. Рад, что это не про тебя. Ладно, пойдем покажу тебе твою комнату.
…Моя комната оказалась похожей на четырехкомнатные апартаменты королевы.
В спальне – огромная кровать с резным подголовником, большой диван, туалетный столик с телефоном в старинном стиле, огромный и роскошный камин.
В кабинете – рабочий стол, большой телевизор, диван, два кресла, камин поменьше.
В гардеробной – примерочная и куча шкафов.
Ну и ванная комната, которую язык не поворачивался назвать санузлом – это реально была просторная комната с ванной-джакузи, душевой кабиной, сауной и туалетом.
Разумеется, все комнаты были отделаны в стиле, буквально кричащем: «Смотрите все, сколько у меня денег! Было б можно, я бы стены оклеил стодолларовыми купюрами, жаль, что сейчас это не модно».
– Ну как тебе будуар жены скромного бизнесмена? – прищурился Виталий, когда я осмотрела помещение.
– Думаю, увидев такой скромный будуар, король-солнце срочно уехал бы в свой убогий Версаль, чтобы всласть покурить в сторонке.
Виталий рассмеялся.
– Слушай, ты мне нравишься все больше и больше. Боюсь, мне непросто будет расторгнуть наш фиктивный… кхм… прости, я обещал об этом не упоминать.
– Да ладно уж, – отмахнулась я. – Если ты не против, пойду я в душ, а потом срочно отправлюсь поспать. А то, боюсь, завтра в твоем распоряжении окажется не молодая фиктивная жена, а изможденный ходячий труп.
– Все-все, ухожу! – Виталий поднял руки, словно сдаваясь на милость победителя. – До утра ты меня больше не увидишь. Но если что, звони по внутреннему телефону ноль-ноль-шесть, и я прибегу помогать, выручать и спасать.
Он кивнул на перламутровый телефон, стоящий на туалетном столике.
– Ноль-ноль-шесть – это, как я понимаю, связано с Джеймсом Бондом? – поинтересовалась я.
– Конечно, – усмехнулся Виталий. – Все мужчины в душе немного мальчишки, воображающие себя крутыми агентами – спасителями несчастных женщин, запутавшихся в кнопках.