…Это и правда было долго и нестерпимо занудно. Ближе к вечеру мне начало казаться, что я сама – отдельно, а мое тело, обрабатываемое разнокалиберными специалистами, – отдельно. Но я все вынесла стоически, понимая, что любые пытки когда-нибудь заканчиваются…
В моем случае они закончились в одиннадцать ночи.
– Утром в полшестого я тебя заберу, – сказала Илона, выгружая меня возле моего подъезда.
– Почему так рано? – простонала я.
– Потому что свадьба стартует в десять. А до этого нужно намейкапиться и одеться.
– Что сделать, простите?
– Морду лица накрасить, – пояснила Илона. – А это, милая моя, процесс долгий. Так что готовься. Искусство боевой раскраски требует жертв.
Я абсолютно не понимала, что там можно красить несколько часов. Ресницы подвела, помадой по губам чиркнула – и нормально. Вопрос десяти минут.
Но в чужие правила со своим уставом не лезут. Вот и я не полезла, экономя каждую минуту своего сна. Распрощалась с Илоной и пошла домой, мечтая лишь об одном: не споткнуться на лестнице, приложившись о ступени лицом. Тогда никакая боевая раскраска не поможет.
Не споткнулась.
А перешагнув порог, просто прошла в свою комнату и рухнула лицом в подушку. Блин, похоже, проще всю больницу с хлоркой отмыть снизу доверху, чем выйти замуж за богатея…
Глава 7
Когда я утром села в машину Илоны, она посмотрела на меня внимательно и сказала:
– Так. Сначала высококалорийный завтрак и много кофе, все остальное потом.
И отвезла меня в ресторан, где заказала для меня потрясающую яичницу с креветками и просто фантастический кофе, к которому прилагался умопомрачительный десерт, вычурное название которого я тут же забыла. Я вообще не любитель завтраков, но тут удержаться было просто невозможно – и я буквально сожрала все.
– Завидую, – сказала Илона, которая ограничилась большой кружкой латте. – Тебе с твоей скелетообразной фигурой можно трескать все подряд без последствий. А у меня каждая лишняя калория норовит устроить себе лежку в целлюлитоопасной области. Приходится выбирать между кишкоблудством и фигурой.
Я невольно фыркнула в чашку – грубоватый юмор Илоны был и правда прикольным.
И располагающим.
Послушаешь, как и что она говорит, и губы сами собой растягиваются в улыбку. Вроде и быдловато шутит эффективный менеджер, но создается впечатление, что она свой человек, «наш», несмотря на дорогие шмотки, крутое авто и эпатаж на грани фола. Хотя не исключаю, что это все хорошо продуманный и отработанный элемент имиджа. Роль, в которую Илона вжилась настолько, что отыгрывает ее уже на автомате.
– Ну что ж, улыбка прорезалась, цвет лица сменился с трупного на розовый, значит, можно приступать к завершающему предсвадебному этапу – превращению Золушки в принцессу, – сказала Илона.
– Это возможно только в сказке, – покачала головой я.
– Не скажи, подруга, – хмыкнула Илона. – Объективно жены сильных мира сего в основной своей массе сильно пострашнее тебя будут. Ты же идеальный холст, на котором можно рисовать все что угодно, поверь моему опыту. Натуральные блондинки в своем природном виде все похожи на снеговиков: глаза рябинки, нос цвета морковки, рот веточкой проковыряли. Но берем краски, а главное – хорошего художника, и все мужики поголовно при виде тебя начинают захлебываться слюнями, размазывая их по галстукам потными ладошками. Так что поднимай свои кости со стула и погнали творить волшебство…
Я в чудеса не верю с тех пор, как узнала, что Деда Мороза не существует: такой отлично запомнившийся жестокий облом в нежном возрасте наложил фатально-скептический отпечаток на все мое мировоззрение. До сих пор не понимаю, зачем детишек сначала приучают верить в сказки, а потом разводят руками – все, солнышко, детство закончилось, добро пожаловать в суровую реальность. Хотя, может, в этом есть свой практический смысл: если тебе вдруг показалось, что ты в сказку попал, вспомни о том, что Деда Мороза не существует…
– Линзы сними, – посоветовала Илона, когда мы приехали в очередной крутой салон.
– Зачем? – удивилась я. Расставаться с чудесным подарком решительно не хотелось.
– Сними-сними, – настойчиво проговорила Илона, протягивая мне бактерицидную салфетку. – Только лапы протри сначала, с линзами аккуратно надо обращаться. Пусть глаза отдохнут, хотя причина не в этом.
– Не понимаю, – пожала плечами я, но подчинилась – за эти два дня я поневоле прониклась уважением к профессиональным навыкам Илоны. И если уж Игорь с Виталием проплатили ее услуги, то кочевряжиться и показывать характер будет как минимум неразумно.
– Потом поймешь, – усмехнулась эффективный менеджер, забирая у меня коробочку с линзами. – А теперь просто расслабься и попытайся получить удовольствие от процесса…
Удовольствие, кстати, было так себе.
Две мастерицы в четыре руки колдовали над моим лицом пару часов точно. Началось все с выдирания из бровей лишних, по их мнению, волос, а потом мягкие кисти долго и нудно щекотали мне щеки, нос, лоб, подбородок…
Ароматы духов и дорогих кремов окутали меня облаком, закружилась голова… Я и так ни черта не видела в зеркале, кроме размытого пятна на месте своего лица, а теперь еще это пятно и двоиться стало. Наверно, все-таки не от запахов парфюмерии, а от последствий стресса и недосыпания.
А вот Илона внимательно следила за процессом.
– Держись, подруга, немного осталось, – пообещала она, сунув мне под нос вонючую ватку с нашатырем. И добавила: – Я не в смысле, что ты скоро копыта откинешь от всего этого – тогда мне будет очень обидно за впустую потраченное время. Я про то, что еще максимум полчаса – и все.
После чего она заставила меня выпить маленькую чашку горького и зверски крепкого кофе – и процесс продолжился.
А потом он внезапно закончился: мастера отошли от меня, и в поле моего зрения вновь появилась Илона, сующая мне под нос коробочку с линзами.
– Теперь аккуратно надевай, не роняя.
Я подчинилась опять, хотя пальцы слегка тряслись – и от усталости, и от боязни что-то сделать не так с хрупкими пленками для глаз, которые за последние сутки стали мне очень дороги.
Когда же все получилось, Илона, контролировавшая процесс, выпрямилась и, растянув рот в улыбке, спросила:
– Готова?
– К чему? – не поняла я.
Вместо ответа эффективный менеджер торжественно отошла в сторону, открывая моему взгляду зеркало, которое она загораживала своей фигурой.
Я глянула на свое отражение – и замерла, не веря своим глазам.
Потому что это было не мое отражение.
Там, в зеркале, полуоткрыв губы от удивления, сидела девушка с обложки какого-то модного журнала. Слегка вьющиеся светлые волосы, затемненные брови вразлет, длинные ресницы, красиво подчеркивающие большие голубые глаза, внезапно красивая шея, которую выгодно выделили ухоженные волосы…
Правда, в отличие от тех девушек с обложки, во взгляде той, в зеркале, не было то ли наигранного, то ли естественного хищного выражения лица. А с растерянно-офигевшим на обложку попасть точно не получится – смех один, да и только…
Илона подтвердила мои мысли, расхохотавшись у меня над головой:
– Такого вау-эффекта даже я не ожидала. Готова поспорить, что Игорек, увидев тебя в таком виде, сгрызет себе все локти до суставов – ведь эдакую сказочную фею придется отдать Виталию. Правда, подруга, сучности тебе во взгляде не хватает. Срочно изгоняй из него колхозницу, впервые увидевшую поезд. Представь себе, что видишь таракана, которого собираешься прихлопнуть тапком. На мужчин с твоей внешностью надо смотреть именно так и никак иначе. Особенно на тех, от кого тебе что-то надо.
Первый шок от увиденного у меня прошел, вместо него вернулась моя обычная омерзительная способность трезво оценивать ситуацию.
– Да какая внешность, – отмахнулась я. – Это все макияж…
– Запомни, – нахмурилась Илона. – Макияж – это боевая раскраска, камуфляж для танка. Смой ее – и танк все равно останется танком. Но если он ощущает себя телегой на гужевой тяге, то и быть ему по жизни телегой. Что с макияжем, что без. Усвоила?
– Ага, – послушно кивнула я.
Почему-то пришло ощущение, что я сейчас получаю от Илоны очень важный жизненный урок. Будто она, словно опытный мастер, невидимым гаечным ключом подтягивает в моей голове какие-то гайки, о которых я даже не подозревала. И от такой настойчивой, уверенной и профессиональной ремонтной работы над моим мозгом у меня появляется чувство, что это действительно я в зеркале, а не полкило краски и кремов, намазанных на бледное чучело…
– Вот! – Илона подняла палец кверху. – Вот с таким взглядом можно выходить замуж. Не идеал, конечно, но для свадьбы сойдет. А после нее сучность сама выработается, на автомате.
– Уверена? – улыбнулась я.
– Ты разговариваешь с женщиной, пережившей три официальных брака, – приподняв бровь, произнесла Илона. – Не считая неофициальных и промежуточных. Так что поверь моему опыту, сучность в замужестве – она как старость: приходит незаметно, но неотвратимо. Все, хорош собой любоваться, вон уже платье несут. Одеваемся – и вперед, навстречу узам брака.
Глава 8
В платье я чувствовала себя неуютно. Было страшно идти мимо стены – вдруг запачкаю девственно-белую, воздушную ткань? Или на подол наступлю…
Но уверенность Илоны подзаряжала.
– Смелее, подруга, – подбадривала она меня. – Когда в тачку садиться будешь, я тебе даже дверь открою и подол придержу. Потом пусть всем этим муж занимается, а сейчас моя обязанность доставить тебе к месту назначения в целости и сохранности.
Признаться, я думала, что Виталий пришлет за мной машину или хотя бы Игорь заедет на чем-то бело-свадебном… Но, похоже, к месту церемонии меня собиралась везти Илона на своем эпатажном автомобиле.
Так и случилось.
Заметив мой ищущий взгляд, она сказала:
– Сорян, принцесса, кареты не будет. Я в курсе происходящего. Извини, но цирковую пони на арену ведут не по красной дорожке, а через темный коридор. По секрету скажу: Игорь парень неплохой, но экономный, хотя любит строить из себя миллиардера, сорящего деньгами направо и налево. Он этой фейковой свадьбой рулит и попросил меня тебя отвезти. Типа, я ж все равно на колесах, так зачем лишние траты? Мне не в лом, все равно тебя сопровождаю. Просто относись к этому как к работе актрисой. Сплясала на сцене, скинула с себя картонный шмот, надела свой, получила деньги – и гребись оно колом, то лицедейство.