Танцуя, Элоиза украдкой бросала на меня взгляды через плечо, и ее глаза светились злорадным торжеством, которому я никак не могла найти объяснений.
Она считает, что мы только что поделили герцога? Что я… ревную? И что она выиграла?
Боже мой, какая ужасная пошлость и глупость с ее стороны.
К горлу поднялась тошнота, и отошла еще дальше, чтобы не видеть мачехи и не чувствовать на себе ее липкий взгляд. Как будто я могла ненароком в нем испачкаться.
Стараясь не привлекать внимания, я направилась к дверям на терассу. Прохладный воздух ночи обнял меня, как только я шагнула за пределы залы.
Вдалеке слышался шелест деревьев, где-то внизу, под балюстрадой, негромко журчал фонтан. Луна заливала сад мягким серебристым светом. Я оперлась руками на прохладный камень перил, прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Я откинула голову назад, глядя в бездонное ночное небо. Спустя четверть часа я смогла заставить себя вернуться.
Когда я вошла обратно, музыка давно стихла, и танцующие пары разошлись по своим кругам. Я поискала глазами герцога, но его нигде не было видно.
Как и Элоизы.
В груди вспыхнули раздражение и злость. Я не так долго отсутствовала, чтобы герцог мог позабыть и мою просьбу о разговоре, и свое обещание к нему вернуться. Досада залила лицо, и я нервно одернула слишком тяжелое платье.
Он просто решил исчезнуть⁈
Я направилась к краю залы, туда, где густые шторы закрывали часть пространства от любопытных глаз. Воздух в помещении показался удушающе жарким.
Я уже собиралась вновь покинуть залу, чтобы разыскать Норфолка, когда мои шаги остановил приглушенный шепот. В тени колонн, где свет едва касался их силуэтов, стояли двое мужчин. Я сразу узнала их — сэр Джон и маркиз Хантли. Они говорили тихо, и их лица были напряжены.
Злость мгновенно уступила место настороженности, и я замерла, укрывшись за массивной вазой с экзотическим растением. Сердце заколотилось, и я заставила себя дышать тише.
— Мы не можем больше тянуть, — сказал толстяк. — Осталось полторы недели до дня рождения паршивца. Или сейчас, или никогда.
Маркиз нахмурился, скрестив руки на груди.
— Она роется в делах, которые ей знать не следует. Элоиза сказала, девка хочет о чем-то поговорить с Норфолком. Сама судьба нам благоволит! Его выдернуло какое-то срочное послание с фабрики, но второго шанса нам может не представиться. А следить за ней постоянно невозможно, я уже пробовал, — раздраженно бормотал опекун. — Если мы позволим ей копаться дальше, все планы пойдут прахом.
— И что ты предлагаешь? — скептически спросил Хантли.
Сэр Джон наклонился ближе, и я едва разобрала его слова.
— Ты прекрасно знаешь. То, что мы проделывали уже не раз. Несчастный случай. Главное, чтобы все выглядело естественно.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Толстяк планировал избавиться от меня. Не просто запугать, а убрать — раз и навсегда.
Я прижалась спиной к колонне, чувствуя, как холодный пот выступает на ладонях.
— Я хотел ее в жены, — с недовольством произнес маркиз. — Смазливая ведь девка. И ты обещал мне, Джон.
Я крепче сжала зубы, пытаясь не выдать своего присутствия. Мерзостью были они оба, но сейчас Хантли превзошел мои худшие ожидания.
Сэр Джон сперва рявкнул, а потом быстро взял себя в руки, опустив голос почти до шёпота.
— Я помню это! Но придется менять планы, потому что она представляет риск. Думаешь, Норфолк выслушает ее и ничего потом не предпримет? Если она передаст чертовому герцогу хоть толику информации… мы обречены.
Мое дыхание замерло. Они видели во мне угрозу, но больше всего их беспокоило, что я могла заручиться поддержкой герцога Норфолка. Они боялись меня, а значит, у меня еще был шанс.
— Она должна исчезнуть. Без шума, без лишних вопросов. Несчастный случай, как я уже сказал.
— Ладно, — неохотно согласился Хантли после короткой паузы. — Но ты мне будешь должен.
— Сочтемся, — отрезал сэр Джон. — Не в первый раз.
Два мерзавца отошли, и я почувствовала, как мои ноги, до того словно приросшие к полу, дрогнули.
«Они хотят меня убить, — стучало в голове. — И я должна остановить их, прежде чем они сделают это первыми».
Мне нужно было выбираться отсюда — и срочно. Но что я скажу герцогу? И как заставлю его поверить в то, что услышала? Как я вообще разыщу его? Толстяк сказал, что срочное донесение с фабрики заставило Норфолка так спешно покинуть бал…
Я помассировала кончиками пальцев виски и медленно начала красться к выходу. Я должна ускользнуть прямо сейчас, в эту минуту, пока никто меня не увидел, не окликнул и не остановил.
Пришлось миновать швейцаров и лакеев и выскочить на улицу в одном лишь платье — под проливной дождь. Но задерживаться и забирать накидку было рискованно: мой слишком ранний уход в одиночестве непременно вызовет вопросы, которые мне не нужны.
И потому я шагнула вперед, позволив потокам дождя ударить по прическе и платью. Я мгновенно вымокла и замерзла, но мне повезло: неподалеку оказался экипаж, в который я поспешно забралась.
— Фабрики герцога Норфолка, — велела я кучеру и устало откинулась на сиденье.
Выход из ситуации мне представлялся только один.
Стоило о нем подумать, и у меня сводило зубы, но ничего другого не оставалось. Я должна спасти свою жизнь и жизнь Уильяма. Речь уже шла не о браке с маркизом, что само по себе было ужасающей мерзостью.
Толстяк-опекун и Хантли резко повысили ставки в этой игре.
Теперь на кону стояла моя жизнь.
И, что бы ее сохранить, я готова умолять герцога.
Но готов ли он меня выслушать?..
При других обстоятельствах я бы ни за что на свете не явилась в это место в такое время и в таком виде.
Но у меня не было выбора.
Знаменитые фабрики герцога Норфолка не останавливались даже днем. Я торопливо шла к нескольким огромным зданиям, похожим на ангары, из окон которых пробивался свет.
Струи дождя нещадно хлестали меня по обнаженным рукам, пока я разговаривала со стражниками, которые смотрели на меня с подозрением и интересом. Мое роскошное темно-багряное платье давно вымокло и стало похожим на тряпку. Шелк и атлас намокли и облепили тело второй кожей; тяжелый подол делал походку неуверенной и неуклюжей.
Пока я шла по длинным, полутемным коридорам фабрики, то не могла перестать думать, что же срочное сдернуло герцога с бала, который им же и был организован? Почему он сорвался и прибыл сюда, нарушив все существующие нормы этикета?
И наши с ним договоренности.
Преодолев слабое сопротивление секретаря в приемной и войдя в просторный кабинет, я сразу же оказалась под шквалом удивленных взглядов. Мужчины повскакивали со своих мест, а герцог Норфолк, который стоял у дальней стены, застекленной так, чтобы можно было наблюдать за работой фабрики, медленно повернулся на шум.
И впился в меня взглядом, из-за которого я покрылась мурашками.
— Леди Тесса Толбот, — он оглядел мое мокрое платье и растрепанные волосы, налипшие на лицо.
— Мне нужно поговорить с вами, Ваша светлость, — сказала я, постаравшись, чтобы голос не дрожал.
Второй раз за невероятно долгий вечер я произносила эту фразу.
Что-то в его взгляде дрогнуло. Наверное, как и я, оценил иронию.
— Господа, я прошу меня простить. Перенесем нашу встречу на утро. У меня появились неотложные… дела.
Я стояла, вытянувшись, пока они все мучительно медленно собирали вещи и покидали помещение. Интересно, это ради встречи с ними он сорвался с бала?
Но мне все еще не было понятно, в чем заключалась такая ужасающая срочность.
Когда мы остались наедине, герцог откинул за спину светлые волосы и шагнул ко мне.
— Так о чем вам нужно со мной поговорить, леди Тесса? — спросил он с едва заметной усмешкой.
— Я прошу вас взять меня в жены, Ваша светлость.
Между нами повисла тишина, которая звенела громче самого отчаянного крика. Многолетняя выучка не оставила герцога и теперь: он не переменился в лице, но вот на глубине его глаз что-то вспыхнуло. Сведя на переносице брови, он жадным взглядом окинул меня с ног до головы. Безо всякого стеснения прошелся по моей фигуре.
Захотелось закрыть грудь руками и сжаться, но вместо этого я расправила плечи, позволив ему увидеть изящные ключицы и шею.
— Вы об этом хотели поговорить со мной во время танца?
Его голос был ровным, но в нем слышалась едва уловимая насмешка.
Он неспешно отошел к застекленной стене, за которой виднелось производство. Скрестив руки на груди, герцог лениво оперся спиной о холодное стекло.
— Я, конечно, наслышан о вашем новом опекуне… — не дождавшись моего ответа, герцог заговорил сам. — Ну и? За кого он вас просватал?
Я усмехнулась циничной, горькой усмешкой. Уверена, так не должны усмехаться нежные невинные девицы.
Только вот я такой не была.
Если бы дело было лишь в сватовстве…
Мерзкого маркиза в качестве мужа я еще могла пережить. А вот эту ночь — или одну из следующих, если верить планам Хантли и толстяка — уже вряд ли.
Должна ли я рассказать Норфолку, что пришла к нему, находясь в глубочайшем отчаянии и опасности? Что опекун окончательно лишился рассудка с этими чертовыми изобретениями?..
Что меня хотят убить.
— За маркиза Хантли, — кисло отозвалась я, так ничего и не решив.
Герцог зло расхохотался.
— Ни Генри, ни ваш опекун не теряли времени, — он брезгливо поджал губы. — Так что же вы, миледи, не желаете становиться маркизой? Согласен, герцогиня звучит более благородно, но…
От злости у меня свело горло, и я резко хватила ртом воздуха, но вдохнуть не смогла. В груди разгорался пожар, уязвленная, истоптанная гордость билась в агонии.
Сощурив глаза, я посмотрела на герцога
— Оставьте свои насмешки, они неуместны. Я, может, и пришла к вам с предложением заключить фиктивный брак. Но ничего не сделала, чтобы уронить свое достоинство. А вы даже кресло благородной леди не предложили.