— Вот ваша дверь, — сказал герцог, остановившись.
Он на миг замер, словно подбирал слова или раздумывал, стоит ли говорить что-то еще. Но вместо этого он неожиданно наклонился и мимолетным поцелуем коснулся моей ладони, которую все это время держал в своей руке. Этот жест был столь внезапен, что у меня перехватило дыхание.
— Знаете, миледи, порой супругам лучше оставаться двумя холодными, бездушными и корыстными истуканами, — произнес он, выпрямляясь и впившись в меня взглядом. — Так гораздо проще.
Его голос звучал почти безразлично, но в самом конце фразы прорезалась горечь, которую он не мог скрыть.
Прежде чем я успела ответить, он стремительно развернулся на каблуках и зашагал прочь по тусклому коридору. В груди у меня что-то сжалось, а в горле застряли слова, которые уже не имело смысла произносить.
Я опустила взгляд на свою ладонь. Там, где его губы легко коснулись кожи, чувствовалось легкое покалывание. Этот короткий поцелуй стал на удивление ярким противоречием всему, что он сказал — будто за холодными, отстраненными словами прятался настоящий человек, которому было не все равно.
Наверное, он прав.
Оставаться холодными и равнодушными истуканами действительно проще.
Глава 9
Утром меня разбудила Бетси. За окном еще стояли густые рассветные сумерки, и было темно, и сперва мой сонный разум даже не понял, чего хочет от меня служанка.
Но она была очень настойчива.
— Леди Тесса, Его светлость велел вас разбудить. Просыпайтесь.
— Который час? — пробормотала я и оглядела темно-серую спальню.
— Еще нет шести, — отозвалась Бетси и отошла от постели, убедившись, что я не собираюсь проваливаться обратно в сон.
— Зачем так рано? — я села и спустила босые ноги на пол.
Голова казалось невероятно тяжелой. Нужно было ложиться спать и не устраивать ночных прогулок по особняку.
— Не могу знать, миледи. Приказ милорда, — Бетси тем временем перекинула длинное платье через высокую спинку стула у туалетного столика. — Одежда на сегодня, миледи.
— Хорошо. Спасибо, ступай. Я… дальше я сама.
Бетси посмотрела на меня с сомнением, но спорить не стала. Сделала книксен и удалилась, мягко прикрыв дверь. С трудом подавив зевок — чуть не свело челюсть! — я поднялась с постели и прошла в смежную комнату, чтобы умыться. Не прошло и пары минут, когда раздался настойчивый, резкий стук в дверь.
Я поняла, кто стоит в коридоре еще раньше, чем услышала голос. Так громко колотить мог лишь один человек в особняке.
Я подошла к двери и чуть приоткрыла ее, и увидела в образовавшуюся щель полностью одетого герцога.
— Что случилось? Я еще не готова…
— Миледи, вынужден просить вас поторопиться, — сказал он напряженно.
— Что?.. Но почему? Что-то случилось?
— Миледи, пожалуйста, одевайтесь и выходите, — с прорезавшейся в голосе сталью велел Норфолк.
Как будто я собиралась спорить! Я лишь хотела узнать, с чем это все связано.
Фыркнув, я захлопнула дверь у него перед носом и подошла к стулу, на котором Бетси разложила мои вещи. Я научилась любить моду мира, в который попала. Могла оказаться в гораздо худшем времени: Франция времен Людовиков, например, когда все носили огромные парики-башни, в которых заводились грызуны и насекомые…
А здесь даже корсеты были в моде со шнуровкой на груди, и напоминали скорее тугой лиф с пластинами, чем пыточное орудие. И потому я вполне справлялась без помощи служанки.
И потому я быстро надела чулки, тонкую нательную рубашку, нижнюю юбку, корсет-лиф и платье светло-кремового, очень красивого оттенка с темным узором на груди и на подоле.
Укладывать волосы не было времени, и я, как могла, скрутила их на затылке в тугой узел, позволив нескольким прядям выбиться из него и рассыпаться по плечам.
Герцог и Уильям уже ждали меня внизу. Я удивилась, увидев брата. Не думала, что в ратуше будет кто-то, помимо нас с Норфолком.
Мужчина окинул меня странным взглядом, когда я показалась на лестнице. Лицо его приобрело нечитаемое выражение, застав на мгновение. Но я моргнула, и все исчезло.
— Идемте, миледи. Мы должны спешить, — Норфолк шагнул в мою сторону и подал руку, когда я замерла на последней ступеньке.
— Почему? — вновь спросила я, но он уже увлек меня в холл.
Уильям, непривычно молчаливый и серьезный, заспешил следом. Дворецкий подал мне длинный просторный плащ с капюшоном, и втроем мы вышли из особняка. Снаружи только-только начало светлеть, и близился рассвет. У высоких ворот нас уже поджидал глухой темный экипаж, без герцогского вензеля над дверцей. Никто не догадается, кто внутри, если случайно повстречает такой на дороге.
— Поедем вместе, — Норфолк помог мне забраться внутрь.
Краем глаза я заметила, как к нему шагнул один из стражников, которого я видела в особняке леди Дороти. Кажется, они будут сопровождать нас и сегодня в ратушу.
Внутри экипажа Уильям забился на сиденье в дальний угол и притих. Изредка он бросал на меня косые взгляды, но ни о чем не спрашивал.
Вскоре к нам присоединился герцог, и экипаж тронулся с места.
— Что происходит? — спросила я его, едва мы отъехали.
— Вас разыскивают, миледи. Вас и вашего брата, разумеется, — Норфолк напряг челюсть, сдерживая зевок.
Выглядел он так, словно спал не больше пары часов.
— Откуда вы знаете? Еще ночью… — заговорила я, а потом вспомнила, что мы были не одни, и Уильям внимательно прислушивался к нашей беседе, и резко оборвала себя.
— Получил записку от приятеля, — он все равно понял мой вопрос.
— Выходит, наш опекун обратился к ищейкам…
— Он и маркиз Хантли, — поправил меня Норфолк. — Говорят, его невесту похитили. Слышали что-нибудь об этом?
Я рассмеялась в поднесенный ко рту кулак и прикусила губу. Уильям смотрел на герцога широко распахнутыми глазами, но ничего не спрашивал, лишь слушал.
К ратуше мы подъехали со стороны черного входа и остановились чуть заранее, так, что оставалось пройти до нее пару кварталов. Мы вышли из экипажа, и герцог сказал, чтобы я набросила капюшон и плотнее запахнула полы плаща.
Втроем мы торопливо зашагали по улице. Уже рассвело, и навстречу нам попадались жители, спешащие на работу. Конечно же, на нас оглядывались, и я уже начала думать, что план Норфолка не привлекать к нам внимания был не слишком хорошо продуман: в моем одеянии черной вдовы я как раз собирала все взгляды прохожих.
Но потом я поняла. «Непарадная» часть города его не волновала. Если нас будут поджидать, то у центрального входа в ратушу. И потому внимание фабричных рабочих ничего не решало.
Невысокие каблуки моих ботинок на шнуровке звонко стучали по мощеной брусчаткой дороге, выбивая ритм. Уильям шагал впереди нас, герцог и я следом, моя рука лежала на его локте, и я чувствовала себя как во время настоящей погони.
Когда мы добрались до ратуши, невысокий старик открыл нам невзрачную дверь, и мы оказались в полутемном, узком коридоре.
Герцог пропустил меня вперед, и я услышала его приглушенный голос позади.
— Благодарю вас, мистер Рассел.
— Ну, что вы, Ваша светлость, после того, что вы сделали…
Их разговор оборвался, и я вновь почувствовала присутствие Норфолка спиной. А вскоре он уверенно обогнал меня и вновь подставил под ладонь локоть.
Коридор привел нас в архив: огромную полутемную, но очень теплую комнату с длинными рядами застекленных шкафов, внутри которых угадывались документы, папки и даже старинные свитки.
Герцог уверенно провел нас мимо бесконечных рядов, и наши шаги гулко отлетали от стен, взмывая к потолку. Мы были совсем одни, ратуша еще не открыла двери для посетителей. Все регистрации начинались с девяти утра, а сейчас же едва пробило восемь.
На выходе из архива нас встретил очень высокий и худой мужчина в длинной, церемониальной мантии и с цепью, идущей от одного плеча до другого через грудь. Символ власти магистрата, символ закона.
— Эдвард! — он обратился к Норфолку по имени, и это свидетельствовало о крайней степени близости. — Быстрее, печать скоро заберут, — пробормотал он нечто непонятное, и они с герцогом коротко обнялись.
Затем его взгляд упал на нас с Уильямом.
— Миледи, милорд, — мужчина чуть склонил голову и торопливо, почти бегом увлек нас за собой.
— Кто это? — я успела шепнуть Норфолку, пока мы пересекали коридор.
— Старый друг. Мистер Артур Ридинг, — ответил он, не вдаваясь в подробности.
Затем мы зашли — забились — в тесное помещение с несколькими столами и одним узким окном под самым потолком. Мистер Ридинг раскрыл огромный талмуд, который напомнил мне амбарную книгу, торопливо перелистал страницы, пока не нашел чистую.
Я заглянула ему через плечо, чтобы увидеть, как он старательно выводил на старинный манер чернилами и пером: сего дня сего месяца Его светлость Эдвард Джордж Томас Говард, девятый герцог Норфолк в своем праве берет в жены…
Перо, мягко поскрипывая, летело по плотным листам пергамента. Буквы складывались в слова, которые отныне и впредь связали меня с герцогом Норфолком крепче любой веревки.
Я ощутила странный трепет в животе и прижала к нему руку, чтобы обуздать волнение. Не было повода тревожиться, но я все равно чувствовала беспокойство. Стиснув ледяные ладони в кулаки, я искоса посмотрела на герцога. Он стоял с совершенно бесстрастным лицом и наблюдал поверх плеча мистера Ридинга, как тот выводил старинную формулу бракосочетания.
— Теперь необходимы ваши подписи, — Артур подвинул к нам книгу и перо, и мы расписались внизу страницы по очереди: герцог, я и Уильям — как свидетель и мой брат.
Я замерла на короткое мгновение, когда увидела строку: «герцогиня Норфолк». И не сразу поняла, что это теперь — обо мне. Там должна оставить свою подписья́.
Леди Тессы Толбот больше нет.
Я теперь — Ее светлость герцогиня Норфолк.
Когда все подписи были поставлены, мистер Ридинг несколько раз прошёлся по странице массивной круглой печатью. Затем пронумеровал ее с двух сторон и, проделав иглой небольшое отверстие, потянул в него нить и подшил страницу к корешку. Закончив с этим, он принялся торопливо копировать написанное еще на несколько листов, которые уже не были вшиты в этот талмуд.