Громкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте.
— Мистер Ридинг! — позвали с другой стороны. — Секретарю необходима печать!
— Минуту! — откликнулся Артур, ни на мгновение не прервав свое занятие.
— Мистер Ридинг! Поторопитесь, иначе вас ждет строгое взыскание!
Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз живота. Два листа были готовы, на них уже стояли печати, оставался третий — тот, над которым корпел Артур.
Его звали из-за двери еще дважды, потом начали дергать ручку и непрестанно барабанить, и когда Артур закончил и сдвинул засов, с той стороны я увидела невысокого, чуть полноватого мужчину. Его лицо вытянулось, стоило ему заметить нас.
— Ну, мистер Ридинг! — строго погрозил он пальцем, обозревая беспорядок на столе, раскрытый талмуд, печать, брызги чернил и — самое главное — три копии страницы с записью о заключении брака. — Прощайтесь с карьерой!
Выкрикнув это, мужчина ушел, а Артур нервно хохотнул и испачканной чернилами рукой поворошил темные волосы на затылке.
— Возьмешь к себе, Эдвард? — полушутя обратился он к герцогу.
— Непременно, — очень серьезно отозвался Норфолк. — Будешь вести списки моих кредиторов.
Ратушу покинули мы уже через парадный вход, и на лестнице столкнулись со всеми, кого я предпочла бы не встречать до конца жизни. Толстяк-опекун и маркиз Хантли, а за ними — поверенный Толботов мистер Росс.
— Задержите герцога Норфолка! — рявкнул опекун, взволнованно размахивая рукой в сторону молчаливых служителей закона, столпившихся за его спиной. — Этот человек похитил и силой удерживает моих подопечных! Леди Тессу Толбот и лорда Толбота! Как вы, мои дорогие? — его глаза метнулись к нам, и он театральным жестом протянул руки, словно ждал, что мы бросимся к нему.
Однако его выступление прервал тихий, но исполненный презрения голос.
— Минутку, господа, — произнес герцог с ленивым превосходством.
Он чуть повернулся, не торопясь, чувствуя себя хозяином ситуации. Его тонкие губы изогнулись в хищной, почти сардонической усмешке, а серые глаза сверкнули, глядя на ошеломленного опекуна.
— Позвольте же уточнить, — он сделал паузу, наслаждаясь моментом. — Я не вижу здесь леди Тессы Толбот.
Герцог элегантным движением протянул ко мне руку, а затем, обведя взглядом собравшихся, спокойно продолжил.
— Позвольте представить вам мою супругу. Ее светлость герцогиня Норфолк!
Может ли на площади, полной людей, воцарится такая тишина, что будет слышен стук чужого сердца?..
Может!
Толстяк-опекун лишился дара речи, когда на лестнице прогремели слова герцога. Как и все остальные.
Маркиз Хантли ожег меня злющим взглядом, прошелся им по платью и плащу, затем переметнулся к Норфолку. Если бы он мог испепелить нас одними глазами — он бы это сделал.
Поверенный мистер Росс первым оценил ситуацию. Он сделал шажок назад, затем еще один и еще, пока не отдалился на достаточное расстояние от опекуна и маркиза. Стал в стороне от них, словно они не заявились к ратуше вместе, словно не были связаны.
Теперь уже на моих губах сверкнула сардоническая усмешка.
Я ничего не забыла.
— Лорд Толбот! — опекун довольно резво для тучного человека метнулся вперед, к Уильяму. — И вы своей подписью засвидетельствовали этот позор, эту тайную связь?
Когда брат с достоинством поднял голову и кивнул, сэр Джон взорвался руганью.
— Негодный мальчишка! Я разве не ясно тебе объяснил в последний раз⁈
Я резко вдохнула и уставилась на опекуна. Когда — и что! — он пытался объяснять моему брату⁈ Но поразмыслить об этом я не успела, потому что лишившийся разума толстяк замахнулся на Уильяма.
Как в тот раз.
Я бросилась к нему в тщетной надежде перехватить руку, но не успела.
Норфолк словно ждал от сэра Джона чего-то подобного. Он одним прыжком оказался рядом с Уильямом и жесткой хваткой стиснул запястье толстяка.
По площади пронесся взволнованный шепот.
Сердце дрогнуло, когда я увидела, как брат втянул голову в плечи, весь сжался и выставил над головой руки, пытаясь защититься от удара.
— Вы больше не опекун юного лорда Толбота, — процедил Норфолк, не ослабляя хватки. Он смотрел сэру Джону прямо в глаза, но за спиной у того маячил маркиз Хантли, и я подошла к герцогу ближе.
Не хотела, чтобы он стоял один.
— А тому, кто поднял руку на лорда, могут ее отсечь, — еще более презрительно сказал Норфолк и с брезгливостью разжал пальцы и откинул от себя запястья толстяка, словно ему было противно к нему прикасаться.
Сэр Джон побагровел. Ярость вскипела в нем, забурлила и заклокотала: я поняла это по лицу, по почерневшим глазам, в которых больше не был виден зрачок, по ноздрям, что расширялись при каждом шумном вздохе…
Норфолк же был только внешне спокоен. Его злость я научилась угадывать по мельчайшим деталям, и сейчас также видела, что он с трудом держал себя в руках. Одна капля, одна ничтожная мелочь, и кто-то из них сорвется, и выйдет совершенно отвратительная ссора, если не драка, которая окончательно ославит нас на всю столицу.
Я должна была вмешаться.
— Милорд… — я вцепилась двумя руками в локоть Норфолка и потянула на себя, — мой супруг, я так устала сегодня… — пробормотала я слабым голосом и даже умудрилась покачнуться.
Герцог жестким взглядом впился в мое лицо. Затем на мгновение прикрыл глаза, и вот уже его губы перестали кривиться в жутком оскале.
— Конечно, моя дорогая. Сейчас же отправимся домой, — уверенным жестом он положил ладонь мне на талию и увлек прочь, преспокойно повернувшись к сэру Джону спиной.
Клянусь, до моих ушей донесся разочарованный рык толстяка.
Это был еще не конец, поняла я с ледяной уверенностью.
Мы победили в битве.
Оставалось выиграть войну.
Мы втроем — герцог, я и Уильям — спустились по лестнице и мимо столпившихся жандармов и зевак направились к экипажу. Проследив, как брат забрался внутрь, я повернулась к герцогу.
— Милорд, думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы навестить наш особняк… особняк Толботов.
— А я думал, вы устали, и силы оставили вас, — он иронично вскинул брови.
— С этим я справлюсь.
— Если вы хотите забрать личные вещи, то прямо сейчас не очень удобный момент, — Норфолк чуть качнул головой. — Вам понадобятся и служанки, и охрана…
— Я хочу забрать только бумаги, — с нажимом проговорила я, пытаясь взглядом передать ему, что речь шла о чертежах.
— Вы храните их в особняке?.. — одними губами прошептал герцог изумленно.
Я едва заметно кивнул.
— Хорошо, — по-деловому сказал он после недолгих раздумий. — Я отдам нужные распоряжения. Садитесь, миледи, — и подал мне руку.
Лишь опустившись на сиденье, я ощутила, как громко и сильно билось мое сердце все это время. Воздуха стало резко не хватать, и я поднесла ладонь к горлу, едва не оцарапав нежную кожу на шее.
— Дышите, леди Тесса, дышите, — усмехнулся как раз присоединившийся к нам. — У ратуши же как-то дышали.
Он подсел ко мне, развязал узел на плаще и стянул его с меня.
— Благодарю… — просипела я и смогла сделать вдох.
Норфолк дернул губами в намеке на улыбку и чуть отодвинулся.
Уильям сидел напротив нас, ужасно поникший. Посмотрев на него, я сразу вспомнила, как у ратуши меня зацепили слова толстяка: «я разве не ясно тебе объяснил в последний раз?»!. Я должна была выяснить, что он имел в виду.
— Уильям, — позвала я. — О чем говорил сэр Джон у ратуши? Что и когда он тебе объяснял?
Брат поежился и поднял на меня болезненный взгляд.
— Он приезжал в особняк ночью. Когда ты отправилась на бал к Его светлости и не вернулась. И до того, как меня забрали…
На несколько мгновений я окаменела от ужаса. Стоило подумать о том, что могло с ним случиться. И лишь каким-то чудом не случилось.
— Что он хотел? — выдохнула я взволнованно.
— Чтобы я выведал, где ты прячешь чертежи. И чтобы нигде не ставил свою подпись…
— Почему же ты мне не сказал?..
Уильям дернулся, как от судороги, и отвел взгляд, обхватив ладонями плечи.
— Это я должен был тебя защищать, — смущенно пробормотал он, и мне захотелось броситься к нему и крепко обнять.
С трудом я удержала себя на месте. Затем над моим ухом раздался сухой смешок.
— Логику вам на домашнем обучении не преподавали, не правда ли? — вкрадчиво поинтересовался Норфолк.
Уильям часто-часто заморгал, смотря на герцога.
— Нет, Ваша светлость, — отозвалась он с оторопью. И бросил на меня быстрый, вопросительный взгляд.
— Я так и думал, — с ноткой самодовольства сказал Норфолк. — Что же, вскоре мы обязательно восполним этот досадный пробел в вашем образовании. А пока, раз уж стать вашим новым опекуном посчастливилось мне, хочу сказать, что не намерен терпеть ничего подобного в будущем. Никаких тайн, умалчиваний, попыток что-либо решать за моей спиной. Это понятно?
Он обращался лишь к Уильяму, но я кожей чувствовала его взгляд, направленный на меня. Но никак не показала, что поняла намек, что витал в воздухе.
— Понятно, Ваша светлость… — не слишком уверенно пробормотал Уильям.
Я подавила усмешку. Как будто мне он не обещал того же самого. Еще и не один раз.
К особняку Толботов я подъезжала со странным чувством. Целый год я прожила в нем. Он стал мне домом… Но теперь я стала частью другой семьи, носила другое имя. И больше уже не могла его так называть. Его хозяином остался Уильям. Однажды хозяйкой станет его жена.
Дворецкий Кингсли встретил нас широкой улыбкой. Слуги по городу распространялись со скоростью света, и к моменту, как мы вошли в особняк, все слуги уже знали, что случилось.
— Вдовствующая графиня Толбот покинула особняк накануне вечером, — довольным голосом сообщил мне дворецкий. — Вместе с вещами.
Очень жаль. Я надеялась, что застану Элоизу и лично укажу ей на дверь. Но, выходит, проницательности у нее было гораздо больше, чем у толстяка-опекуна и маркиза Хантли.