Оставалось лишь добраться до нее никем не замеченной.
Глава 5
Следующие несколько дней прошли удивительно спокойно. Несколько раз заезжал толстяк-опекун. Запирался в отцовском кабинете и искал документы. Однажды попросил проводить его в библиотеку. Он был так вежлив и обходителен, что я разнервничалась сильнее, чем если бы он грубил и бесновался.
Но нет. Сэр Джон вел себя по-джентельменски, однако, мои подозрения лишь усиливались. В библиотеке, разумеется, он не нашел ничего полезного. Толстяк откланялся и вот уже три дня нас не навещал.
Уильям воспрял духом, а я насторожилась. В отличие от брата, я знала, что время у опекуна на исходе, до дня рождения осталось меньше двух с половиной недель. И по моим расчетам сэр Джон обязательно ими воспользуется, чтобы добиться своего.
Элоиза тоже вела себя удивительно тихо и не доставляла никаких проблем. Я попросила Анну наблюдать за ее горничной, но пока она не была замечена ни в чем подозрительном.
В особняке царило странное затишье, которое бывает перед бурей.
Которая не заставила себя ждать.
В тот вечер я собиралась на благотворительный аукцион, который проводился под патронажем короля. Я не была на подобных мероприятиях частым гостем и изначально хотела остаться дома, но потом Элоиза позвала меня и обмолвилась, что там будет сэр Джон, и это изменило мое решение.
Я не хотела упускать их из поля зрения. Врагов нужно было дерзать ближе, чем друзей, и я могла бы проследить за Элоизой и толстяком.
Поэтому пришлось выбраться из скорлупы и провести вечер совсем не так, как мне хотелось.
— Как замечательно, что ты согласилась составить мне компанию, дорогая, — не преминула сообщить Элоиза, когда экипаж, мягко качнувшись, отъехал от особняка. — Ты так редко бываешь в обществе.
Я хмыкнула, но присмотрелась к ней повнимательнее. Она действительно казалась довольной, и внутри меня зародились первые подозрения.
— Именно на таких вечерах можно встретить самых влиятельных людей, заключить полезные контракты.
Мои брови поползли вверх. Что о полезных контрактах знала Элоиза? Ее специализацией были межполовые связи.
— Уверена, ты справляешься с этим лучше всех, — усмехнулась я, но она сделала вид, что не заметила укола.
— А еще, возможно, тебе удастся встретить достойного спутника жизни.
Я сжала губы. Сэр Джон, казалось, забыл о своем намерении сбагрить меня замуж, а Уильяма отправить в закрытый пансион для мальчиков.
Но лишь казалось.
Я была уверена, что он ничего не забыл и от своих идей не отступился. Лишь затаился на время, готовясь… готовясь к чему? К решительному удару?..
Экипаж замедлил ход, и в окно стало видно величественное здание с колоннами. Он остановился у подъезда, освещенного множеством газовых фонарей, причудливо искрящихся в прохладном воздухе. Лестница, ведущая к парадным дверям, была выложена мраморными плитами, а по бокам высились массивные бронзовые статуи в виде грифонов.
Швейцар в униформе с блестящими медными пуговицами раскрыл перед нами массивные двери, и мы вошли в просторный холл.
— Миледи, миледи, — раздался голос распорядителя. — Добро пожаловать!
В холле уже собрались гости, и где-то в углу играл оркестр. Вечер только начался, и до аукциона оставалось больше получаса.
— Очаровательно, не правда ли? — заметила Элоиза, разглядывая все вокруг.
— Невероятно, — сухо отозвалась я.
Наконец, ее окликнул кто-то знакомый, и Элоиза упорхнула навстречу высокому, плотно сбитому мужчине с отталкивающим, некрасивым лицом. Его черты были грубыми, будто скульптор поторопился закончить работу: широкий нос с горбинкой, тяжелый подбородок и неприветливый прищур. Однако его осанка и уверенность в движениях говорили о высоком положении — или о человеке, который привык считать себя выше других.
Оставшись одна, я счастливо выдохнула и скользнула вдоль стены, стараясь не привлекать внимания. Пройдя через дверной проем, я оказалась в менее людной комнате. Здесь, вдоль стен, стояли витрины с лотами: драгоценности, антикварные книги, оружие и даже миниатюрный паровой двигатель.
Среди них особенно выделялись чертежи. Их было несколько: тонкая, изящная работа, выполненная на пожелтевшей бумаге. Они изображали детали сложного механизма, похожего на паровой двигатель, но с каким-то необычным дополнением.
Я задержала взгляд на них дольше, чем следовало. Эти чертежи были мне незнакомы, но что-то в них напоминало мне документы, которые я спрятала в музыкальной комнате.
Я сделала шаг ближе, пытаясь рассмотреть детали, но вокруг витрины уже начинали собираться люди
— Удивительный пример инженерного искусства, — произнёс кто-то.
— Да, говорят, это было найдено в архиве одного из старинных поместий. Прямо в сейфе, представляете?
— Неудивительно, что их начальная цена превышает десятикратно стоимость многих лотов.
— Раньше они бы и не дошли до аукциона. Норфолк бы их выкупил, но…
— Но времена для него уже не те, — добавил злорадно едкий мужской голос.
Его злость привлекла мое внимание. Я вскинула голову и едва не отшатнулась, увидев в нескольких шагах от себя сэра Джона. Рядом с ним стоял тот самый некрасивый здоровяк, к которому упорхнула Элоиза в начале вечера. Его глаза блестели тем самодовольным огоньком, который я всегда ненавидела. Выглядели они с опекуном настоящими друзьями, и одно лишь это подстегнуло мое отвращение.
— Вы интересуетесь чертежами, миледи? — сэр Джон также заметил меня и склонил голову с издевательской учтивостью.
— Леди Тесса, — здоровяк ступил вперед. — Давно не встречал вас в обществе, — сказал он так, словно мы были знакомы.
Черт. Я ни разу не встречала его с момента, как очутилась в этом мире, и понятия не имела, кто стоял передо мной.
Удивительно, но мне помог сэр Джон. лёгкой небрежностью он похлопал мужчину по плечу, как старого приятеля, и заметил.
— Леди Тесса настоящая затворница. Я же говорил вам, Хантли, не так просто встретить ее вне дома.
— Весьма похвальное качество для будущей жены, — произнес мужчина, прищурившись и будто бы разглядывая меня с интересом.
Хантли, Хантли, Хантли… имя казалось знакомым, я где-то недавно его слышала.
Маркиз! Маркиз Хантли упоминался в сожжённом письме, которое я нашла в кабинете сэра Найджела.
Любопытно. Значит, он и сэр Джон старые приятели, а еще вокруг его массивной фигуры змеей вилась Элоиза…
Я так сосредоточилась на том, чтобы вспомнить, где прежде слышала его фамилию, что совсем пропустила странное замечание про будущую жену.
Моя роковая ошибка номер один.
Возможно, пробудь я в их тесной компании чуть дольше, то обратила бы внимание на слова Хантли. Но ровно в ту секунду внимание всех привлекли громкие голоса, даже крики, доносящиеся из холла. Конечно же, все, кто был в комнате, поспешили ее покинуть, чтобы насладиться чужим скандалом.
В холле собралась целая толпа. В самом центре стоял герцог Норфолк. Судя по его виду, он только прибыл — даже не снял пальто. Рядом с ним, размахивая руками, суетился распорядитель аукциона. Он призывал на помощь, потому что напротив него и герцога полукругом расположись мужчины в запыленной, изношенной одежде, совсем не похожие на гостей.
— Вы называете себя аристократом, но как вы можете спать по ночам, когда наши семьи голодают⁈ — выкрикнул один из них с клокочущей в голосе яростью.
Боковым зрением я уловила, как швейцар промчался к парадным дверям.
— Кто это? — прямо над ухом раздался любопытный шепот Элоизы.
— Рабочие его закрывшейся фабрики, — с омерзительным наслаждением отозвался маркиз Хантли.
Его глаза завороженно блестели, словно он наблюдал хорошую постановку в театре.
Театре человеческих жизней.
— Мы остались без работы! — подхватил другой мужчина. — Как нам теперь кормить семьи⁈
— Нас выгнали, не оставив ничего! Мы голодаем! А вы сидите здесь, в этой роскоши! Вы обещали нам… и мы поверили, пошли за вами!
Крики перекрывали друг друга, создавая неразборчивый гул, но общий смысл был ясен: рабочие из последних сил пытались достучаться до человека, который обрек их на нищету.
Герцог же стоял, словно мраморная статуя. Только угол его рта дергался, выдавая, что происходящее трогает его больше, чем он готов был показать.
Один из гостей рванул вперед, с неприязнью глядя на рабочих.
— Уберите их от Норфолка! — приказал он, властно смотря на зажатого в угол распорядителя аукциона. — Что вы стоите? Отправьте же кого-то за жандармами!
Но Норфолк поднял руку, остановив его.
— Нет, — сказал он твердо. — Пусть скажут все, что хотят.
Но этому не суждено было сбыться, потому что вернулся швейцар, а следом за ним в холл ворвались и жандармы, которых он привел. Рабочих начали скручивать и оттаскивать от герцога, но ни один из них не переставал кричать.
Норфолк по-прежнему стоял в самом центре холла, не двигаясь. Распорядитель аукциона что-то горячо ему говорил, но тот даже не кивал. Казалось, он не слышал.
— Печальное зрелище, не так ли? — рядом прозвучал лживо-сочувствующий голос Элоизы.
— Весьма, — с усмешкой отозвался маркиз. — Печально смотреть на такое быстрое падение.
Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, и я поспешила отойти от них троих и затеряться в толпе.
Рабочие были, конечно же, правы. Они боролись за свои семьи, за свое существование. Лишиться работы, лишиться единственного источника денег… Сердце невольно сжималось от жалости к ним, и я чувствовала за собой вину.
Если бы тогда я не послушалась поверенного Росса… если бы не обвинила Норфолка в смерти графа Толбота и Тессы…
— Наслаждаетесь, миледи?
Голос прозвучал так близко, что я вздрогнула. Герцог Норфолк появился передо мной, словно из воздуха, я даже не успела заметить его приближения. Его высокий силуэт перекрыл свет люстры, а ледяной взгляд, направленный прямо на меня, заставил сердце замереть.