Приключение Тайга, сына Киана
Предисловие
Повесть о странствии Тайга, сына Киана, дошла до нас в одном списке: так называемой «Книге из Лисмора», датируемой концом XV в. Рукопись была найдена в 1814 г., когда герцог Девонширский начал работы по реставрации принадлежавшего ему замка Лисмор в графстве Уотерфорд. В ходе работ рабочие разобрали старинную кладку, за которой обнаружилась небольшая комната, где находился деревянный ящик и старинный монастырский посох. Найденная в ящике рукопись значительно пострадала от крыс и мышей, а затем, как пишет Ю. О’Карри, «от рук самих рабочих, не сумевших сохранить часть драгоценных листов» [215]. В 1815 г. рукопись была передана ирландскому историку Деннису О’Флинну из Корка. Тот переплел листы, что добавочно ухудшило их состояние. Именно О’Флинн дал манускрипту название «Книга из Лисмора» (Book of Lismore), опирающееся на его происхождение. Несколько лет спустя рукопись была передана на хранение в Ирландскую Королевскую Академию, где в 1839 г. была найдена Ю. О’Карри и частично транскрибирована.
Именно О’Карри предположил, что сохранившиеся в Лисморе листы представляют собой лишь фрагменты рукописи, изначально более полной. Как он пишет, ему наконец посчастливилось встретить в Дублине джентльмена из Мидлтона, городка в 10 милях от Корка, который и рассказал ему о находящихся в распоряжении «некоего лица» в Корке значительного числа листов старинного манускрипта, который вполне может составлять утраченную часть искомой рукописи. Так и оказалось. В результате был собран кодекс из 200 листов, представляющий собой в основном прозаические тексты, в начале – религиозного содержания (переложения житий ирландских святых), затем – повести светского характера. Рукопись (что было восстановлено по ряду косвенных свидетельств) была составлена в гр. Корк для Фингана Мак Кары (1425–1505), правителя Кербери, небольшой самостоятельной территории на юго-западе Мунстера и его жены Кетлин. Как принято считать, ее непосредственным источником послужила не дошедшая до нас «Книга Монастербойса», а также ряд других текстов [216].
В ранних изданиях, посвященных как самой «Книге из Лисмора», так и ирландской нарративной традиции в целом, сагу «Приключение Тайга» принято относить к циклу Финна и Ойсина [217], однако это не совсем так. Строго говоря, полагаясь на лежащий в основе современной классификации ирландских саг принцип опоры на протагониста, «Приключения Тайга, сына Киана» скорее следовало бы отнести к циклу королевскому: он относится к легендарным правителям Мунстера, упоминается в других источниках как союзник короля Кормака, сына Арта, и даже фигурирует в Анналах. Однако то, что исследователи предпочли отнести сагу к оссиановой традиции, понять можно. Текст по своему стилю скорее напоминает известные «Разговоры старцев», в которых, в частности, также повествуется о посещении Иного мира и о чудесных островах, обитателям которых не знакомы ни старость, ни болезни, ни смерть.
Если опираться на рукописный конвой, то мы должны будем отметить, что сага о Тайге размещена в разделе, посвященном скорее псевдоисторическим королям и рассказам об их сражениях. Но такой «историзм», скорее всего, был чужд и компилятору рукописи, и тому, кто впервые записал (или – сочинил) саму повесть о приключениях Тайга. Действительно, сага размещена сразу после саги «Победы Келлахана Кашеля», нарратива XII в., имеющего, как принято считать, несомненную политическую направленность (оправдание власти независимых королей Мунстера). В «Книге из Лисмора» текст саги о Тайге прерывается, в нее как бы вкраплена другая сага – «Битва при Крионна», повествующая о сражении с Уладом короля Кормака, сына Арта. Союзником Арта выступает все тот же Тайг, поэтому писец имеет все основания отметить на полях листа 120: «Относится к приключениям Тайга другая часть, то есть эта вот битва». Затем текст возобновляется. После него размещена очень небольшая сага, также повествующая о посещении Иного мира в поисках утраченной жены («Приключения Лойгаре в Долине Сладости»). То есть, как мы видим, если общий стиль данной части манускрипта скорее тяготеет к фантастике, его «протагонисты» – это скорее исторические деятели, и их основная задача – восстановление границ и сохранность земель, а вовсе не стремление повидать волшебный мир.
Тайг как исторический персонаж, а таковым он, скорее всего, и был в глазах компилятора рукописи, упоминается в «Анналах четырех мастеров». Его главной заслугой перед историей острова можно назвать его поддержку короля Кормака, сына Арта, в борьбе с уладами. На 226 год сделана запись:
Фергус Чернозуб, сын Имхада, был целый год королем Ирландии, пока не погиб в битве при Кринна, на которую вызвал его Кормак, потомок Конна, он пал от руки Лугайда Лага. /…/ К армии Кормака присоединился Тайг, сын Киана, и Лугайд во время этой битвы. И это было платой за битву – земли, которые дал Кормак Тайгу, откуда Кианнахты, возле Маг Брег, как говорится в других книгах [218].
Более пространное описание тех же событий содержится в «Анналах Тигернаха», где в дополнение к информации о поддержке Тайгом короля Кормака сообщается, что Тайг в один день одержал победу в четырех схватках, за что получил от короля зéмли [219]. Как пишет об этом сражении Фр. Бирн: «По легенде, Кормак однажды был лишен королевской власти и изгнан уладами, а в саге VIII в. о битве при Кринне рассказывается, как с помощью Тайга, сына Киана, он прогнал уладов с берегов реки Бойн и вернул себе престол. Конечно, историчность этих сведений вызывает серьезные сомнения» [220].
В упомянутой им саге о битве при Кринне рассказывается о том, как Кормак пообещал Тайгу столько земли, сколько сможет объехать за день его колесница, однако намеренно подкупил возничего Тайга, чтобы тот объехал стороной Тару, символическую столицу страны – крепость верховных королей. Род Тайга возводится к легендарному Киане из Северного Мунстера, откуда их название – Кианнахты. В то же время с именем Тайга и Кианы связано название другого рода – Гайленга, о котором есть интересное свидетельство в «Глоссари» епископа Кормака, сына Куленана (конец IX в.). В параграфе № 685 на слово Gaileng дается следующая его интерпретация:
Gaileng.i. gáe-lang.i. caca ar enech.i. fri Cormac mac Taidhg maic Céin asrobard [221] —
Гайленг, т. е. копье позора, т. е. кака в лицо, т. е. против Кормака сына Тайга сына Киана это сказано.
Далее говорится о том, как Кормак позвал на пир своего отца Тайга. На пиру было подано мясо разных животных, но не барсуков. Тогда Кормак пошел туда, где были барсучьи норы, и, убив одного из них, принес на пир. Это разбило сердце Тайга, и он отверг угощение (видимо, как-то оскорбив при этом сына). Откуда Кормак и получил потом прозвище Копье Позора.
Этот же рассказ приводится в трактате «Верность имен», предположительно восходящем к VII в. Интересно, что на месте стоящего в «Глоссарии» Кормака слова gáe ‘копье’ стоит gáu ‘ложь, обман’, что противоречит собственно тексту и показывает, что компиляторы подобных трактатов далеко не всегда требовали от текстов логики изложения:
Гайленг, т. е. ложь и обман /…/ Кормак сына Тайга сына Киана сына Айлиля Голое Ухо взял копье своего отца и пошел с ним на барсуков, которые находились под защитой его отца. А Кормак их убил. И вот пошел Тайг к дому Кормака, потому что там был пир. И ужас охватил его, когда он узнал, что ради пира его сын нанес урон его чести. И потому Тайг изгнал Кормака. И потому стало его прозвание Копье Обмана, то есть потому что он насрал на честь. Еще говорят, что Кормак получил прозвище Гайленг по месту, где он жил [222].
Почему Тайг отказался есть барсучье мясо и увидел в самом угощении «урон чести», понятно: имя Tadc (ранняя форма) предположительно соотносится с галльским обозначением барсука: tasgos. При этом в самом тексте барсук назван другим словом: brocc. Лексема tadg в древнеирландском относится к редким, и ее семантика не совсем ясна. Согласно данным глоссариев, она имеет значение «поэт». В то же время, как в древне-, так и в новоирландском имя Тайг отмечается как очень распространенное и даже исполняющее функции де-проприального обобщенного употребления («простой человек», см. [Dinneen 1927: 1154]). Семантику «поэт» отмечают у имени Тайг и Д. О’Коррань и Ф. Магир в обобщенном исследовании ирландских личных имен [223]. В то же время существует традиция соотносить имя Тайг с галльским tasco-, tasgo- – как устойчивым элементом многосоставных личных имен [224]. Так, например, имя почитаемого сенонами божества, посвятительная надпись которому была найдена в Алезии – Моритазгос переводится как «морской барсук». Этимология, исходная семантика и ареальное распространение лексемы не ясны. Так, франц. tanière ‘барсучья нора’ предположительно восходит к народно-латинской форме *taxō (taxonaria), считающейся германским заимствованием (ср. др.в. нем. dahs ‘барсук’). Ср. также франц. диал. taisson ‘барсук’, предположительно – из народно-латинской формы. Происхождение самой лексемы остается неясным, возможно – это одна из многих так называемых бродячих основ, обозначающих зоонимы. Интересно при этом другое: каким бы ни было значение самого имени в ирландском, приведенная выше легенда о запрете есть барсучье мясо демонстрирует знакомство компилятора с традицией соотнесения «Тайга» именно с животным, но не с поэтом, причем традиция эта предстает как достаточно архаическая, так как предание, как мы показали выше, зафиксировано в трех различных источниках. Обозначение барсука в ирландском – совсем другое, это лексема brocc, при валл. broch, позволяющая реконструировать общекельтскую форму *brokko-, происхождение которой также неясно [225]. В общем – тема для дальнейших исследований.
Смерть Тайга сына Киана упомянута в известной поэме конца X в., Fianna batar i n-Emain («Были герои в Эмайн…»), которая приписывается поэту Киннету Уа Артагану (Cinaeth hUa Artacáin). Смерти Тайга посвящена одна строфа, известная также своим необычным синтаксисом, поэтому приведем ее полностью:
Ro bith oss la Tadc macc Céin, Tadc macc Céin la oss ro bith,
la o(ss) ro bith Tadc macc Céin, Tadc macc Céin ir-Ross na rig [226].
Убит олень Тайгом сыном Киана, Тайг сын Киана оленем убит,
Оленем убит Тайг сын Киана, Тайг сын Киана в Росс королевском.
Видимо, речь идет о смерти на охоте.
Итак, Тайг, сын Киана, – достаточно известный исторический персонаж, упоминаемый и в генеалогиях, и в анналах, и в исторических сагах, и в поздней исторической поэзии, и даже – в «Глоссарии» Кормака. Безусловно, это фигура второстепенная и его значение и роль в истории острова связываются в первую очередь с военным союзом и помощью одному из наиболее известных правителей Ирландии – Кормаку, сыну Арта, жившему, согласно мифологизированной исторической традиции, в середине III в. н. э. Возможно, именно эта фигура послужила толчком для создания всей саги о Тайге: герой, как описано в тексте, в ходе своих странствий попадает на остров, где встречает прекрасного юношу с яблоком в руке и узнает в нем героя саги «Приключение Конлы Прекрасного». Как известно, его заманила (дав ему чудесное яблоко!) в свою хрустальную ладью невидимая никому кроме него женщина, и рассказ о Тайге отчасти можно представить как написанный позднее сиквел известной саги. Но Конла является сыном Конна Ста Битв и братом Арта, отца Кормака. Таким образом, королю Кормаку он приходится дядей и отстоит от него, как и от его современника Тайга, всего лишь на одно поколение. Временное расстояние между сагами, таким образом, всего лишь лет 30–40, и герой первой вполне мог бы быть еще жив во время действия второй. Но компилятор этого как будто и не замечает: для него и Конла, и другие встреченные Тайгой персонажи – все это образы уже мифические и живущие как бы вне времени. Конла, таким образом, изображен уже как мифический первопредок правящей династии. Более того, весь пафос повествования при его кажущейся фантазийности может быть сведен в общем к идее, что праведные правители попадают в своеобразный посмертный «рай», где и пребывают вечно. Причем рай этот мало связан с раем христианским, однако живет по своим местным законам: это законы Истории, собравшей вместе всех лучших представителей прошлого. История, конечно, в первую очередь – легендарная. И тут, безусловно, прослеживается традиция все того же короля Кормака, сына Арта: в саге о посещении Кормком обетованной страны также изображается идеальный мир, живущий по законам правды и мудрости, но вот только Кормак попадает туда во сне, а Тайг – случайно, по дороге в другую страну.
Композиция саги, таким образом, предстает как кольцевая: из Ирландии герои плывут в страну Фрезен, по дороге попадают в Иной мир, затем достигают цели своего плавания, а потом вновь возвращаются в Ирландию. В общем – миф о вечном возвращении, характерный для ирландской традиции «Плаваний» и «Приключений» в целом.
И, наконец, страна Фрезен. Определить происхождение названия, как и то, какая земля тут имеется в виду, – не удалось. Но следует отметить, что она изображена вовсе не как некий чудесный Иной мир, существующий вне времени и вне пространства. Это просто другая страна, где живут враждебные ирландцам люди. Возможно, отчасти на ее изображение могли повлиять войны с викингами, хоть их земли располагались совсем не к юго-востоку от Испании, чего компилятор не мог не знать. Локализация враждебной страны в Средиземноморье невольно вызывает в памяти античные предания: рассказы о странствиях Энея и Улисса, в средневековой Ирландии не только хорошо знакомые, но даже подвергшиеся переложению. Возможно, истоки «страны Фрезен» следует искать именно в этой традиции.
Приключение Тайга [227]
Как-то раз Тайг, сын Киана, сына Айлиля Аулома1, отправился в свой объезд будущего правителя2 на запад Мунстера, и его названые братья были с ним, Арнелах и Эоган. Трижды пятьдесят воинов были с ними. В то самое время и час явился Катман, сын Табарна3; из прекрасной земли Фрезен4 был этот муж. Край этот – неподалеку от Испании, к юго-востоку. От берегов Фрезена на девяти длинных кораблях вышел тот Катман с войском на морской разбой и плавал по морю, пока не достиг земли, то есть запада Мунстера, где вышли они боевым порядком5 у залива Бере6. Сошли они на сушу всем войском, сколько было их на тех кораблях, и разорили и разграбили тот край. Никто из людей того края не знал о них, пока не окружили и не захватили они свою добычу, скот и людей. Захватили они и всех людей Тайга после того, а ему удалось уйти от них по умению и удаче. Была же тогда захвачена Либан7, дочь Конхобара Краснобрового8, жена Тайга, сына Киана, и два его брата, Арнелах и Эоган. Увезли их с собою среди прочих пленных и добычи всякого рода. Так, в руках разбойников и положившись на милость чужеземцев9, доплыли они до Испании и до берегов Фрезена.
И вот Катман берет себе жену Тайга для услад на ложе и для сожительства, а обоих братьев его отсылает на тяжкие работы: Эогана – служить перевозчиком через залив на побережье, Арнелаха – таскать хворост и поддерживать огонь для войска; и не дают им за то ничего, кроме ячменя да грязной, мутной воды.
Теперь надобно сказать о приключениях Тайга: горевал он и печалился о своих братьях и жене и о своих людях, похищенных чужеземцами. Но вместе с ним спаслись еще сорок воинов из его народа: никто из них не погиб, но каждый сразил по врагу, а одного из тех заморских воителей привели живым. И рассказал он им о той стране; и, услышав то, задумал Тайг построить и оснастить для дальнего плавания крепкий да ходкий куррах10 на двадцать пять гребцов. Взяли для него дубленые шкуры сорока волов, красные и жесткие. И велел сделать Тайг все, что было нужно для курраха: и толстые высокие мачты, и широкие весла; и разыскал кормчих, знавших свое дело; и поставил сиденья для гребцов, крепко подогнанные к своим ложам, – устроил все так, чтобы куррах был хорош и держался прочно.
Собрались они с силой и поставили тот куррах прямо у моря. Иные из них сели на скамьи, готовые встретить волны сильные и тяжелые, и приступ моря мрачного, красногривого11 и высокого, и течение бурное, грохочущее. Наполнили они куррах едой и питьем. Хоть целый год могли они идти по морю, не зная нужды в питье и еде и красивой одежде. И вот, увидев, что все воины готовы к походу, обратился к своим людям Тайг и сказал такую песнь:
Куррах свой выводите бурным волнам навстречу,
Против валов он встанет снастью светло-прекрасной,
Как доведется ему, будет плыть через море
В поисках дальних стран, в поисках родичей наших,
Через удел Нептунов – до берегов Фрезена.
Много лишений в море, да и угроз не меньше.
Крепкие вёсла возьмем, против волн их поставим,
Сам поведу я куррах, общей греблей прекрасный,
И покинем мы Банбу. Смелей выводите куррах!
Повели они свой куррах прекрасный над бескрайней, необъятной пучиной, над толщею могучих, грозных вод; и вот уже ни впереди, ни позади не стало видно земли, ни страны, и не осталось ничего, кроме необозримых просторов океана. Затем услыхали они со всех сторон пение многоразличных птиц, подобных которым прежде не слышали; и голосам их вторил рокот моря. Прыгали вокруг курраха лососи, переливчатые, белобрюхие; за кормою шли огромные тюлени, мощные и темные, – гнались они за кораблем, рассекая пенный след от весел; а за ними подымались из глубин громадные киты. И столь необычайны были все они видом и образом и двигались так дивно, что юноши почли за радость их разглядывать и рассматривать, ибо никогда еще не видали столько разных океанских гадов и великанских чудищ морских.
Двадцать дней и двадцать ночей шли они по морю на веслах, а затем приметили вдали землю с крутыми берегами и между ними с тихой, удобной гаванью. И вот они движутся прямиком к тому заливу и, достигнув его, пристают к земле и вытаскивают куррах на берег; и разводят костры, делят меж собою припасы, а после обильно едят. Затем, устроив себе ложа на прекрасной зеленой траве, наслаждаются сном с того самого часа и до первых лучей ясного солнца, взошедшего поутру. Тайг, поднявшись рано поутру, готовится обойти и осмотреть ту землю, дабы узнать, окружена ли она водой со всех сторон и обитают ли в ней люди или звери.
Собирается Тайг и берет свое боевое оружие. И еще тридцать воинов из его людей идут с ним, все вооруженные. Но ничего они не видят, никакого человеческого жилья, а встречают только овец. Дивными были их размеры, каждая – с высокого коня, а шерсть от них наполняла весь тот остров. И среди прочих стад попалось одно особо страшное: был в нем огромный баран о девяти рогах, и ринулся он на сильных мужей. Бросились на него люди Тайга и завязалась меж ними схватка. Разбил тот баран разом пять щитов, но метнул в него Тайг копье, не знающее промаха; настигло оно барана и сразило его насмерть. Подняли его двадцать девять человек, таким тяжелым он оказался. Принесли его к курраху, там разделали и стали жарить на огне, пока не приготовилось мясо, пригодное в пищу воинам. Шерсть же его была так прекрасна и обильна и такой необычайной тонкости, что собрали ее и погрузили на куррах.
Три ночи провели они на том острове, и баран у них был каждый вечер, чтобы насытить славных мужей. Там же нашли они человеческие кости огромного размера, но какого рода смерть унесла тех людей, так и не узнали: то ли истребили их другие люди, то ли скосили их недуг и мор, то ли бараны их перебили.
И вот, покинув остров, Тайг и его люди поплыли дальше, и на пути высаживаются еще на двух необычайных островах, населенных множеством диковинных птиц, по виду схожих с черными дроздами. Иные среди них телом подобны были орлам или журавлям; сами они красны, но с зелеными головами, а яйца, что они несут, пестры, лазурные с багряным. Иные из мореплавателей поели этих яиц и тотчас все, с головы до пят, покрылись перьями тех птиц, яйца которых ели. Стоило же им омыться в воде, как оперение с них быстро спало. Путь же в море, которым они плыли, указал им тот пленный чужеземец, которого они взяли с собой; ибо тем же путем он прошел в одном из прежних своих плаваний.
Вышли они в море и поплыли дальше, и плыли полтора месяца12, за все это время ни разу не встретив земли. И тут чужеземец сказал:
– Мы блуждаем по морю! Нас уносит к краю мира, в глубокий океан, в необъятную пучину!
И тут налетел свирепый ураган со свистом и ревом; и море заревело, вздыбившись холмами и неприступными утесами; ветер и дождь обрушились на путников и всякая прочая непогода; и люди Тайга сына Киана были к тому непривычны, и всех их охватил великий страх. Но сам Тайг стал ободрять их и поднимать им дух, призывая встать на битву с морем, как подобает мужам, и сказал так:
Мужи Мунстера, встаньте! Выпала нам забота —
Доля всей нашей жизни: в бедах искать удачи.
То же ладье досталось: ныне ей нет покоя,
Как и для всех, кто в море. В этом – теченье жизни:
Много великих тягот. Дóлжно найти удачу!
Гибель других настигнет. Пусть же нам будет радость…
– О мужи, будьте доблестны и сильны, – сказал он. – Сражайтесь с волнами бурного океана, что встают у бортов нашего курраха!
Сам Тайг встал на одном борту корабля, а все его люди собрались на другом, и Тайг в одиночку управлялся с веслом не хуже, чем остальные двадцать девять человек – на своем борту, а вдобавок еще и держал куррах против ветра так, чтобы волны его не захлестывали. Наконец, они исхитрились поймать попутный ветер и подняли парус; и вот уже куррах перестало заливать водой, а море успокоилось, и рокот его утих, и вот оно уже раскинулось кругом, подобное прекрасной равнине, а со всех сторон опять запели птицы, многоразличные и неведомые. И вот уже путники различают вдали добрый берег, приятный видом, и, возрадовавшись, наполняются отвагой.
Приблизившись к тому берегу, находят они прекрасное устье реки на зеленом лоне трав: дно у той реки песчаное, как у чистейшего родника, и сияет белизной, как серебро; в воде же полным-полно лососей, разноцветных и пестрых, самых дивных оттенков темно-пурпурного. И прекрасные леса с пурпурными головами высятся на берегах ручьев и потоков в той стране, куда прибыли они.
– Прекрасна эта страна, о воины, – сказал Тайг, – и счастлив тот, кому выпало на долю здесь жить!
И сказал он такую песнь:
Прекрасна эта земля, удача ее владыке,
Да будет ему добро в делах его и под кровом!
Земля, небесной подобна, да будет она обильна!
Не вижу золота в ней, людского жилья не вижу.
Да будет она добра к нам, не принесет печали!
Красные птицы в ней, обильна она лесами.
Прекрасный край обойдем, встретим людей, что живут в нем, —
Да будут они добры, с радостью нас приветят!
Будет желанна встреча с доброй землей изобильной:
Да не увижу беды я! Эта земля прекрасна.
– Прекрасна, я говорю, та земля, куда мы приплыли, и плодоносна. Так сойдем же на эту землю! Несите ваш куррах на сушу и дайте ему просохнуть.
Идут потом двадцать сильных воинов, а другие двадцать остаются сторожить куррах.
А надобно сказать, что все они натерпелись холода и были изнурены непогодой и бурей, однако же, достигнув того берега, не испытывали нужды ни в пище, ни в огне. Благоухание душистых, багряных ветвей той земли заменяло им пищу и насыщало их досыта. И вот миновали они ближнюю часть леса и, пройдя еще немного, увидели сад, полный яблонь, гнущихся под тяжестью красивых красных плодов; были там и дубы, покрытые густой листвой, и орешник, багряный от орехов, растущих гроздьями.
– Необычно это для меня, о мужи – сказал Тайг, – то, что мы тут нашли. У нас, в нашей стране, – зима, а в этой стране – лето.
И было то место несказанно приятным, но они покинули его и скоро вновь очутились в лесу, что источал сладчайшее благоухание, и на деревьях там росли круглые пурпурные ягоды. Была каждая из них по размеру с голову человека. Теми ягодами кормились птицы, яркие и прекрасные, неизвестного рода: белые, алоглавые, с золотыми клювами. Распевали они песни и поедали ягоды. Была это лучшая на свете музыка, от которой всякий, кто страдает от недуга или от множества ран, погрузился бы в сон.
И тогда пропел Тайг такую песнь:
Сладостны сердцу звуки, которые ныне слышу,
Напевны, нежны голоса, без арфы музыка льется,
Прекрасны птичьи хоры, повесть их песни прекрасна,
Поют они без стыда. Подобных песен не знал я
За все лета моей жизни. Поистине это правда:
Не знал я удачи прекрасней! Музыка льется мирно,
Счастлива та волна, что вынесла нас на сушу!
Яблони здесь растут, полные спелых яблок, —
Соком они налиты, сладок их запах дивный,
Ветер не веет в листве, недвижны дерев вершины,
Тень их дает приют. Ветви полны плодов,
Желтых, гладких орехов. Мил мне густой орешник!
Вот бы сейчас увидеть, как рыщет в зарослях свора!
Птиц голоса громкозвучны, душе они дарят силу.
Всё, что я слышу – прекрасно, всё это сладостно сердцу.
Идут они дальше до равнины. Равнина, широкая и гладкая, вся покрытая цветущим клевером в каплях медвяной росы, и вся плоская и ровная, без единого подъема или спуска, не считая лишь трех высоких холмов; и на склоне холма – три крепости разрушенные13. Идут они по той равнине нежно-прекрасной до холма, что был ближе к ним. Видят они девушку телом белую, что была лучше всех женщин мира.
– Приветствую тебя, Тайг сын Киана, да не будешь ты вовеки нуждаться в пище и прочих припасах! – сказала она.
– Того же и тебе желаю, если дозволишь; но ответь мне, о кроткая, сладкоречивая жена, каково твое имя? – сказал он.
– Я – дочь Готниа, жена Слане14, сына Делы, сына Лота! – отвечала она.
– О королева, – сказал Тайг, – хороши твои речи! Поведай же мне, прошу, обо всех захватах, что были в Ирландии и обо всех языках, на которых в них говорили, от времен Кессар и до того, как населили ее сыновья Миля15.
– Об этом я могу поведать всё, – отвечала она, и сказали они вдвоем такую песнь:
– Хороша твоя речь, о жена, дочь Готниа весело-светлая.
Долгие годы прошли до нас от начала Ирландии.
– Не сказала ни слова лжи я, о сын достойных и сильных.
Не было в годы Слане имени у Ирландии.
– Ведомо мне, королева, прекрасная без изъяна:
Прост был язык тогда, во дни начала Ирландии.
– Греческий был на устах у светлой Кессар с Партолоном,
Греческий с легкой латынью – у Немеда и людей его.
Греческий и латынь – в речи Фир Болг, но с бриттским
И с гойдельским тем языком, что сладок тебе и внятен.
Те ж языки, но с германским, от племени крепкого бога,
Слышались в речи фоморов, прозваньями демонов полной.
Речь простая – для очага, для письма – ученый гойдельский,
Для племен гойделов навеки. Вот ответ тебе, Тайг, достойный.
– Хороши твои знания, женщина, – сказал Тайг, – и доподлинны твои наставления. Но расскажи нам теперь, что за величавая, могучая крепость стоит на склоне этого высокого холма, обнесенная стеной из белого мрамора?
– Это, – ответила она, – крепость королевского рода.
– Что же это за род?
– Род королей Ирландии: от Эримона, сына Миля16 до Конна Ста Битв17, пришедшего в нее последним.
– Как зовется эта земля? – сказал Тайг.
– Это Иниш Лоха [ «Остров озера»] сидов, – сказала она, – и правят ею два короля: Рудрах и Дерг Кройхе, сыновья Бодба18.
– А кто живет вон в той, средней крепости цвета золота?
– Не мне тебе о том говорить и рассказывать; ступай сам в эту крепость, что стоит посередине меж двумя, и там все узнаешь.
И, сказав так, покинула их девушка и удалилась в крепость белого мрамора. А Тайг со своими людьми двинулся дальше; добрались они до средней крепости и встретили здесь еще одну королеву, изящную видом, и та была в златотканом одеянье, ниспадавшем складками.
– Привет тебе, Тайг! – сказала она.
– Благодарю тебя, госпожа, и тебе желаю здравствовать, – ответил он.
– Давно уж было предсказано, что ты придешь сюда19 в своих странствиях, Тайг.
– Как тебя зовут, женщина? – сказал Тайг.
– Кессар, дочь Бита, сына Ноя, зовусь я. Я – первая женщина, достигшая берегов Ирландии до Потопа; и со мною было трое мужей – Бит, Финтан и Ладра20; но давно уж мы перешли из той земли, темной и неспокойной, в эту страну, где вкушаем вечную жизнь.
– Стало быть, ты женщина сведущая и многознающая, – сказал Тайг.
– Я знающая, – сказала Кессар. – Я знаю обо всех племенах и родах, что владели Ирландией от начала и до этого самого дня.
– А этот остров, – сказал Тайг, – как он зовется?
– Ты спрашиваешь о том, что уже знаешь, – сказала женщина.
– Но я не знаю, – сказал Тайг, – скажешь ли ты мне то же самое, что и та, с которой мы говорили до тебя.
– Я скажу тебе то же самое, – молвила она. – Зовется он Иниш Дерглоха [ «Остров Красного озера»], ибо есть на нем красное озеро, а на том озере – остров, окруженный частоколом из золота; имя ему – Иниш Патмос21, а живут на нем все святые и праведники, что служили Богу. Не видели глаза человека их прежде. Ибо взор наш не может вынести или даже коснуться Божьего сиянья и того непрестанного общения с Богом и ангелами, в котором они пребывают.
И пропела девушка песнь:
Красного озера остров – дивный, под крепкой властью,
Жилище под знаком Бога, что для людей незримо.
Истина им открыта, отвергли там беззаконье,
Покои для крепких верой, обитель святых – тот остров.
Закон там праведный правит, ни зависти там, ни злобы.
Там праведных мужей сонмы сбирались со дней Потопа,
Король, что праведно прожил, встречает там Божьего Сына.
Отрадно будет тебе прийти на дивный тот остров.
– А теперь ответь нам, женщина, – сказал Тайг, – кто живет в этой крепости, которую я вижу, обнесенной золотою стеной?
– Нетрудно сказать, – сказала девушка. – Все короли и владыки, все знатные мужи, что правили Ирландией от моих времен до сыновей Миля, – все они там, в этом дуне: и Партолон, и Немед, и Фир Болг, и Племена богини Дану.
– Добро тебе, женщина, – сказал Тайг. – Хороши твои знания, и верны твои наставления.
– Воистину, – сказала Кессар, – я немало знаю об истории мира. Это место – не что иное, как четвертый земной рай, как установлено. А еще Иниш Далеб на юге мира, Иниш Эркандра22 – в северных его пределах (к северу от Черного Острова Воды) и Адамов рай; а этот остров, где вы находитесь ныне, – четвертый, как я уже сказала, и в нем обитают те, кто от семени Адама, – но лишь те из них, что живут праведно.
– Кто же обитает в том славном дуне за серебряной стеной, который мы видим отсюда?
– И это мне тоже ведомо, – отвечала она, – но вам я о том не скажу. Ступайте к тому холму, и сами все узнаете.
И пошли они вперед к третьему холму, на вершине которого стоял престол красоты необычайной, а на нем восседала нежная, юная чета в обличье юноши и девы, младых и свежих лицом. Гладкие волосы их сияли золотом; оба были в зеленых одеждах, совершенно одинаковых; и при виде их любой бы сказал, что они родились от одного отца и от одной матери, ибо не отличались друг от друга ни обликом, ни тем, как себя держали. И шею каждого из этих двоих обвивала снизу цепочка красного золота, а над нею сверху – золотое ожерелье23.
Тайг сказал:
Прекрасна ваша обитель, прекрасен ее Создатель,
Приятен взору ваш облик, подобный богам досточтимым,
Славно свободное племя прекрасного, сильного Бога!
Они же пропели ему:
Славен Тайг,
Могучий герой,
Удачливый муж:
Делит он славу,
В бою побеждает,
В схватке суровой.
Воин прекрасный,
Свирепый в силе,
Высокий вождь,
Король счастливый,
Благословенный,
Разумом добрый,
Обильный счастьем,
Во тьме отважный,
Свирепый в схватке,
Сильна его длань,
Не увянет слава.
– Благословение вам, – сказал Тайг.
Облик приятен взору,
Благословен обычай,
Честен уклад законный,
Праведны ваши деянья,
Речи ваши свободны,
Волосы ваши длинны,
Облик ваш – без изъяна.
Будьте благословенны!
– Как твое имя, милая королева, – сказал Тайг, – и какого ты рода?
– Нетрудно сказать, – сказала она. – Имя мне – Вениуса, а дочерью я прихожусь Адаму24. Всего нас четверо дочерей, и живем мы в четырех тайных волшебных странах, о которых тебе рассказала старшая дочь. Имена же наши таковы: Вениуса, Летиуса, Алиуса и Элиуса. И все мы терпим наказание за грех нашей матери, а потому не можем жить все вместе; однако за нашу чистоту и девство, посвященное Богу, нас поселили в этих четырех счастливых владениях.
– А кто этот милый юноша, сидящий с тобою рядом? – сказал Тайг.
– Пусть он сам тебе ответит, – сказала девушка, – ибо он не лишен ни языка, ни красноречия.
Юноша же тот держал в руке душистое яблоко цвета золота и откусывал от него треть то и дело; но сколько бы ни съел, оно не уменьшалось. Этим плодом они питались оба, и этого им было довольно для жизни; и с тех пор, как они вкусили его однажды, над ними не были властны ни старость, ни слабость. И юноша ответил Тайгу:
– Я – сын Конна Сотни Битв, – сказал юноша.
– Ты ли Конла? – сказал Тайг.
– Истинно так, – сказал юноша, – и дева многоликая привела меня сюда.
– Это похоже на правду и было бы справедливо, – промолвил Тайг.
– Истинной любовью я одарила его, – сказала девушка, – и привела в этот край. И в том радость для нас обоих: вечно смотреть, созерцая друг друга; иного же и большего, чем это, мы не допускаем, дабы не совершить никакого нечестия или плотского греха.
– Это прекрасно и забавно, – сказал Тайг. – Но кто живет в этом красивом дуне, который я вижу, окруженном серебряной стеной?
– В нем нет никого, – сказала девушка.
– Как это понимать? – сказал Тайг.
– Крепость эта стоит наготове для праведных королей, что будут властвовать Ирландией после того, как будет принята Вера; мы же лишь храним ее до поры, когда прибудут в нее эти добродетельные властители. Знай же, Тайг, душа моя, что и для тебя там найдется место.
– И как же туда попасть? – сказал Тайг.
– Веруй в Господа Всемогущего, – сказала она, – и завоюешь себе место в этом доме; будешь жить в нем до Судного дня, а после – в Царстве Божьем.
– Верую, поклоняюсь и молюсь Ему! – сказал Тайг.
– Теперь пойдем, – сказала девушка, – посмотрим на другую, дальнюю обитель.
– С радостью, если это нам позволено! – сказал Тайг.
– Позволено, – сказала девушка.
И пошел тогда Тайг со своими людьми и те двое – вместе с ними к дуну с мраморной стеной. И не много склоняли трáвы свои зеленые головки под нежными, легкими стопами тех двоих. Прошли они под сводом ворот с широкими створками и навершиями столбов из чистого золота; ступили на сверкающую дорогу, мощенную плитами сверкающего мрамора, сине-пурпурными; и вот приблизились к огромному, величавому дому, где собралось счастливое и славное общество королей. Радостен и приютен был этот дом. Полы в нем были серебряные и красивые, четверо дверей – золотые; стены – из белой бронзы, и в них, как в оправе, – узоры из драгоценных каменьев, хрусталей и рубинов, сиявшие так, что и ночью там было светло, как днем. И дева поведала им, как этот дом устроен и что в нем есть, и сказала так:
– Здесь мы остановимся; сюда придут все верховные короли, и короли пятин25, и вожди племен Ирландии.
И пропела она песнь:
Надо о том поведать, как разделилась Эйре
Между пятью мужами из одного народа.
Лагенов войско обильно, прочны их башни златые,
Правит там Финн кровавый, воин из рода Башкне.
Муманов мужи отважны; высок меж ними с дружиной
Энгус из славного Корка, а Лорк – меж людей Лугайда,
В яростном войске коннахтов. Эохайд Мак Мурхада —
В том же могучем братстве. Следом сказать не забудем
О четырех сыновьях и о потомках Ниалла:
Севером и серединой правят они, а востоком —
Равные силой улады: к битвам они привычны,
Храбрость там – в каждой долине; под Кареллом Мак Муредахом
Племя прекрасное в Таре, меж югом и севером войско;
Стены домов их красивы; дани с них не взимают.
Много дружин великих: всех не окинуть взором.
Правде верны их владыки, воины их отважны.
Так же и ты, о Тайг: все, что ты знаешь, – верно,
Верен и путь, что избрал ты: вот тебе верное знанье.
Тайг же взглянул в сторону от того дворца, необычайно просторного, и приметил раскидистую яблоню, густо усыпанную одновременно и цветами, и спелыми плодами.
– Что это там за яблоня? – спросил он, и дева ответила:
– Плодами ее будут питаться те, кто соберется в этом доме, а одно из яблок с этой яблони привело ко мне Конлу.
Яблоня винная служит свирепому войску Фодлы,
Пищу дает и питье, что не иссякнут вовеки,
Могучее, дивное древо дает плоды золотые.
Красивы крепкие ветви – войску дают защиту,
В долгом пути подмогу: всем служит древо победы,
Плоды его всяк вкушает. Не гнется оно под ветром.
А после вновь сказала девушка Тайгу:
– Здесь мы остановимся, на этом расстанемся; ибо не мне назначено сказать, как ты окончишь свои дни; но та, что об этом скажет, еще придет.
И те двое оставили их; но и расставшись с ними, Тайг и его люди не приуныли и не опечалились, так уж радовал сердце этот дом.
Вскоре они заметили, что им навстречу движется целая череда прекрасных женщин, и среди них – дева, нежная обликом, самая благородная и желанная среди всех женщин мира, сколько ни смотри на них. Подошла она к ним и заговорила:
– Привет мой тебе, Тайг! – сказала она.
– То же и тебе, – сказал Тайг, – но кто же ты, девушка? – сказал он.
– Я – Клиона Светловласая26, дочь Генанна27, сына Треона из Племен богини Дану, возлюбленная Киавана28 Кудрявого, сына Эохайда Красной Руки; с некоторых пор я живу здесь, на этом острове, и это в мою честь зовется Волна Клионы у берегов Мунстера. Пищей же всем нам служат плоды той яблони, которую ты видел.
И было отрадой и отдохновением для Тайга и его людей слушать речи той девы.
Но все же поспешил Тайг сказать:
– Пора нам вернуться и отправиться в путь, на поиски наших родных.
– Чем дольше вы задержитесь среди нас, – сказала дева, – тем больше испытаете радости.
И только они обменялись этими словами, как из дома вылетели им навстречу три птицы: синяя с пурпурной головой, пурпурная с зеленой головой и пестрая с головой цвета золота. Сели те птицы на яблоню, стоявшую перед ними, и съели по яблоку, а после запели песню, такую сладостную и ладную, что и недужный от нее погрузился бы в сон.
– Отправятся с тобой эти птицы, – сказала Клиона, – и принесут тебе знание29, будут они услаждать тебя музыкой и пением, чтобы ни на море, ни на суше не коснулись тебя печаль и грусть, пока ты снова не достигнешь Ирландии. И возьми с собой, – продолжала она, – эту прекрасную зеленую чашу. Есть у нее особое свойство: если налить в нее воду, она тотчас превратится в вино.
– Где же ее сделали? – сказал Тайг.
– Нетрудно сказать: в том самом заливе, где пристал ваш корабль, однажды выбросился на берег кит; разрезав его, мы нашли в глубине его сердца эту чашу, и оттого она зовется biasdain, что значит «дар зверя». С этой чашей не расставайся никогда, но носи ее при себе как знак: когда лишишься ее, то знай, что вскоре умрешь; смерть же встретишь в долине на берегу Бойн; на том месте вырастет высокий холм, и будет он зваться croidhe eisse [ «съеденное сердце»]; там-то – где будешь ранен ты лесным оленем, а после падешь от рук чужеземцев, – я и похороню твое тело; но душа твоя придет сюда, ко мне, и будет жить здесь до Судного дня, облекшись телом светлым и воздушным. И еще возьми с собою этот доспех: тело твое может пострадать, но душа останется цела, в скольких бы битвах и поединках ты ни сразился.
На этом Тайг начал прощаться с девой, и пропели они такую песнь:
– Время пришло смиренно пуститься в путь через море,
Покинув пурпурный край ради судьбы неизвестной,
Но в памяти ты со мной пребудешь на всех дорогах.
Прощай, счастливый народ, не знающий притеснений!
– О Тайг, властитель из Тары, о муж свободный и щедрый,
Такие, как ты, достойны украсить любое селенье!
В последнюю пору жизни, когда б она ни настала,
Приди к нам путем известным! Потомство оставишь в Эйре,
Крепкую ветвь породишь ты – истинно сильное войско,
Коннахтов славных сильней, свирепей фениев диких.
Будешь в бою побеждать, будешь править по правде,
Будет удача тебе, слава в сужденное время.
Затем они покинули тот светлый, сияющий дом, в котором были, но дева отправилась с ними – проводить их до того места, где оставили они своих товарищей и свой куррах. Всех, кто ожидал там, она приветствовала весьма учтиво, и они ответили ей словами благодарности. Дева же спросила их, как долго, по их мнению, они пробыли в этой стране.
– Насколько мы можем сказать, – сказали они, – всего один день.
– Вы провели здесь целый год, – сказала дева, – и за все это время не пожелали ни есть, ни пить; и сколько бы вы здесь ни прожили, не одолеет вас ни холод, ни жажда, ни голод.
– Счастлив тот, кому выпало вечно жить такой жизнью! – сказали люди Тайга.
– Время настало нам отправляться в путь, придется оставить эту светлую и прекрасную землю, – сказал Тайг.
Тогда сказал ему девушка:
Ныне пора вам в путь. Будьте благословенны!
Да будет с вами победа, успех и в пути удача!
Добрый путь храбрецам, мужам достойным, умелым!
Коль время пришло прощаться – удача вам и защита!
Пускай этот светлый куррах легко несет вас по морю,
А те, что вокруг меня, Ирландию не забудут.
Куррах работы Тайга красив и хорош оснасткой:
Светел и чист он, как всё, что в землях обетованных.
Те, что вокруг меня, – свирепое, сильное войско.
Прощай же, мой славный гость: пора отправляться ныне.
Вот выводят они свой славный, проворный куррах на горбы великой пучины, а те три птицы начинают петь для них и направляют их. И как ни печально и горестно было им расставаться с этой плодоносной землей, а все же пение птиц развеселило их и утешило, и исполнились они радости и отваги. Когда же взглянули они за корму, то уже не увидели той земли, от которой отплыли, ибо волшебная завеса опустилась на нее сей же миг.
Шли они по морю под парусом двенадцать дней, и все это время спали глубоким, беспробудным сном, пока не достигли страны Фрезен. Тут-то они и пробуждаются, почуяв, что пришли в ту гавань и к тому молу, что был им нужен, а птицы прекращают петь и умолкают. Поднялись люди Тайга и высадились на берег с большой поспешностью, а после стали совещаться, как им вызволить жену и родичей Тайга. И сказал он:
– Я пойду один, обыщу и осмотрю эту землю.
Принесли ему оружие и доспехи, какие требовались. И выступил он вперед без страха и шел твердым шагом, пока не достиг узкого залива, за которым стояла крепость короля. Спустился Тайг к самому берегу моря, чтобы осмотреться, и тут увидел лодку, что была между ним и крепостью короля. И пристала она к молу. Увидел Тайг тот куррах и попросил перевезти его. Тогда поднялся в нем юноша и посмотрел на него, и вдруг задумался Тайг, ибо на сердце у него потеплело от речи того героя, от всего его обличья и от того, как он к нему обратился. Подвел он лодку и тотчас сошел на берег, но Тайг узнал его, когда юноша был еще на воде. Но даже и ему нелегко было узнать родного брата – так уж этот добрый воин переменился и обликом, и повадкой от тяжкой своей работы на переправе, не имея с детства привычки к такому труду. И все же герои признали друг друга сердцем, и, расцеловав друг друга от души и с великой радостью, сели на песчаном берегу бок о бок. И расспросил Тайг Эогана об Арнелахе и о своей жене, и пропели они вдвоем такую песнь:
– Поведай, как плыли вы из Эйре по бурному морю,
Поведай о чудесах, что видели вы в дороге!
– Долгим был этот путь по волнам блестящим и чистым.
Ты, Эоган, расскажи, что знаешь об Арнелахе,
Горькую повесть свою поведай, мой друг и родич,
И о себе скажи, о плене и тяжкой службе.
Здесь ли моя жена, в этой крепости прочной?
Знаю, король Фрезен похитил ее из Эйре.
В гневе моя душа, воины жаждут битвы,
Сам поведу их в бой – и одержу победу!
И снова принялся Тайг расспрашивать Эогана: как устроена крепость и сколько воинов она вмещает, и есть ли среди людей короля такие, кто таит на него зло или досаду, кто спорит с ним за его владения или задумал его низложить.
– Несомненно, такие есть, – отвечал Эоган, – и прибыл ты в добрый час, ибо совсем недавно сговорились напасть на эту крепость.
– Кто же готов за такое взяться?
– Двое благороднейших королевских сынов в этой стране, одной крови и рода с самим верховным королем: Эохайд Красного Оружия и Туйре Тяжелых Ударов30; это двое сыновей того, кто приходится братом королю Катману. Весь прошлый год нападали они и разоряли землю, чиня грабежи и беззакония. Вчера же побывали они здесь, на этом берегу, и позвали меня говорить с ними, чтобы я поведал им об этой крепости. Тотчас они призвали меня на свою сторону, напомнив, что есть у меня причина враждовать с королем, ибо он бесчестит меня, держа в плену и принуждая тяжко трудиться. Я же не стал отрицать, что готов исполнить все, о чем они просят, дабы предать короля в руки его врагов. После, той же ночью я пошел и рассказал Арнелаху, как на этом самом месте сговорились мы с теми юношами взять эту крепость и совладать с королем. Об этом тайном замысле поведали мы и королеве, и дух ее возрадовался, ибо добрая девушка сия не любит Катмана и не отреклась от первой своей любви, любви к тебе. Увидев, что и ее, и наши помыслы сходны с желаниями тех разорителей страны, родичей короля, за которыми следует могучее войско, решили мы напасть на короля нынче ночью. Ибо на эту ночь назначен брачный пир девушки, и настало время дать ей долгожданное избавление от Катмана. А потому сделай так: ступай к своим людям и вели им поспешить сюда. Я же удалюсь в ту рощу, где укрылись двое королевских сынов, Эохайд и Туйре, и расскажу им все о тебе и о том, как приплыл ты в эту страну, чтобы отомстить за свою жену и родичей и вывести нас из этого плена и несчастья. Посулю я этим храбрецам королевскую власть над страной Фрезен и скажу, чтобы встретились с тобою нынче, как настанет ночь, и, соединивши с тобой силы, напали на эту крепость.
На это Тайг сказал Эогану, что пора прекращать разговор, и чтобы он свиделся с Арнелахом и девушкой еще раз и вернулся к нему передать все новости; но прежде поведал Эогану кое-что о своем путешествии, об опасностях, что он претерпел, и о чудесах, которые повидал. На этом они и расстались в совершенном согласии.
Теперь о Тайге: вернулся он к своим людям в веселии и бодрости духа, а те возрадовались, видя, как он приближается к берегу, ибо так долго его не было, что уже начали опасаться, как бы с ним не случилось дурного. Стали они расспрашивать Тайга об этой стране, и тот начал отвечать с большой охотой и рассказал им о своем приключении все, от начала и до конца. Возрадовались они от таких новостей и весьма приободрились, услышав его рассказ и узнав о том, что Эоган и Арнелах все еще живы в этих краях. Тайг пропел такую песнь:
Добрым был путь ваш по морю, о воины острова Эрин.
Много чудес вы нашли, пока не достигли Фрезена.
Странствия нас привели сюда, как судьба судила,
Здесь Эоган безупречный, брат Арнелаха героя,
Поведал нам тяжкую повесть – слышать ее было горько.
Но мы-то сами свободны, о храбрые воины Эрин!
Два брата моих и жена – в этой крепости прочной,
У короля Фрезена, что их захватил не по праву.
Я чую победный гнев, о краснооружное войско!
Должны мы отвоевать их, и дело то будет добрым!
– Подымайтесь, добрые люди мои! – сказал Тайг. – Пойдем и встретимся с теми, с кем вступили в союз.
И вся храбрая дружина встала вокруг Тайга, чтобы защищать его, и двинулись они в путь, и за один переход дошли до того мола, где Эоган работал на переправе. Только пришли они, как день сменился ночью; только Тайг ступил на берег, как на другом берегу, против них, показались Эохайд Красного Оружия и Туйре Тяжелых Ударов. Завязалась меж ними беседа через узкий залив моря, – так, словно все они были давно друг с другом знакомы: тепло приветили Тайга и его воинов жители страны Фрезен.
И пока вели они разговоры, увидели, что Эоган уже идет к ним на лодке; пристал он к тому берегу, где стоял Тайг, и поведал ему новости о той крепости. Сказал он, что говорил и с Арнелахом, и с девушкой; и что все люди короля уже собрались на тяжелый пир: пиршественный зал полон гостей, и благородные мужи Фрезена мирно сидят за столами, налегая на яства, и всех угощают обильно, так что все опьянели и на радостях подняли шум. И сказал он Тайгу, что самое время нынче напасть на крепость. Перевез он на лодке своей всех героев на берег залива, ближний к крепости, где их ждали союзники. Там, на пригорке Тайг пожал им руки и они пожали его руки, заключив договор, и дал нерушимую клятву: если одержат они победу в этом бою, королевство Фрезен достанется им, этим юношам королевского рода. Соединили они свои силы и увидели, что войско их стало числом семь сотен. Вот их дела до того времени.
Был же среди них чужеземец, которого Тайг взял с собой в этот поход, – тот самый, которого герои схватили еще в Ирландии, в первой стычке, и который затем прокладывал курс для Тайга, направляя корабль. И видел он, как Тайг вступил с королевскими сынами в союз; о нем же самом никто не вспомнил и не подумал стеречь его. И вот, услыхав, что королю его прочат жестокую смерть, он решился спасти его из любви и сердечной приязни; ускользнул он тайком от того благородного войска и помчался в крепость со всех ног, дабы предостеречь короля о грозящей напасти. И вот уже вбежал он в ворота королевского дома, как навстречу ему вышел могучий человек; а был то Арнелах, сын Киана, и спросил он, отчего тот так спешит и торопится.
– Немалая тому причина, ибо Тайг сын Киана со своей дружиной из ирландских земель пришел отомстить за свою жену и родных. И с ним заодно – Эохайд Красного Оружия и Туйре Тяжелых Ударов. Пропусти же меня к королю, чтобы я предостерег его.
Услыхав это, обхватил Арнелах чужеземца плечи своими руками, длинными да крепкими, и выволок его за ворота крепости, потащил на зеленый луг у крепости31, и без промедления обезглавил; а тут подоспел и Тайг со своими сильными людьми. Вышел Арнелах им навстречу и приветствовал всех поцелуями дружбы. Затем двинулись они прямиком к крепости и вошли в ворота, ибо в то время никогда не выставляли стражу у ворот. Одолели они двор одним броском и подступили к королевскому дому, и подняли вокруг него такой крик, что все, сидевшие внутри, вскочили из-за столов в испуге; и поднесли к тому дому со всех сторон головни и факелы. Те же, что были в доме, быстро поднялись, заслышав эти вражеские крики, и схватились за оружие, за мечи свои да копья; однако ж почти все в той крепости были изрядно пьяны и растеряны. Благороднейшие же и превосходнейшие из тех, кто был при короле той ночью, звались Иллан Радостный, единственный сын короля, и Конан Твердый Лоб, его глава королевского дома32; с ними же было двенадцать сотен отборных воинов страны Фрезен.
Пошли они и нашли короля в его покоях, где тот уже снарядился для битвы и сражения. Выйдя из дома на двор, потушили они огонь и стали биться с нападавшими, разить и убивать воинов. Не потерпели ирландцы такой расправы и такого урона от чужеземцев. И снова приступили они к дому, но чужеземцы снова дали им отпор. Тут Тайг призвал своих людей показать отвагу и доблесть и превзойти в той схватке всех прочих; рассвирепели ирландцы и пошли рубить чужеземцев жестоко безо всякой жалости. Сошелся Эоган Победоносный, сын Киана, в лютой схватке с Конаном Твердым Лбом, главой королевского дома, и оба бились отважно, не давая себе отдыха; наконец, девять воинов из охраны Конана подступили к Эогану, чтобы с ним покончить, но скоро и они, все девятеро, и сам Конан пали от руки Эогана в этой битве голов.
Эоган же только поднял голову Конана и испустил победный клич, как и сам упал среди того побоища. Увидел Иллан Радостный все эти деяния и эти утраты и пришел от того к нему большой гнев. Возмутился он душой от того, как его людей истребляют и разят, и ринулся в гущу боя. Вышел ему навстречу Туйре Тяжелых Ударов, и сошлись они в битве; оказались их силы равны, и в том поединке пали оба героя. Увидев то и глядя, как теснят их родичей, устремились на чужеземцев Тайг и Эохайд Красного Оружия и учинили такую бойню и такие потери, что за один приступ от их мечей пало две сотни воинов. Дрогнули чужеземцы, не устояли против этих героев; а Тайг ворвался в дом со своими ирландцами и пробился в королевские покои, где и нашел короля. Чужеземцы между тем обратились в бегство, а Эохайд и Арнелах пустились за ними и разили их без пощады всякий раз, как те, остановившись, пытались дать отпор; и так перебили многих и многих. Вернувшись, увидели, что Тайг и Катман бьются один на один посреди крепости; в том поединке Катман нанес Тайгу тридцать тяжелых ран, но Тайг поверг его наземь и разлучил с ним друга тела его, иными словами, голову, с его туловом. Схватил он голову и поднял ее вверх, а Катман умер от этого.
И услыхала те победные крики королева Либан, дочь Конора Краснобрового, и тотчас, не мешкая вышла к своему супругу и премного возрадовалась при виде того, кого любила всем сердцем: для доброй той госпожи и впрямь было великим счастьем встретить своего героя. Полных две недели провели они в той крепости, а Эохайд Краснооружный стал королем всей прекрасной страны Фрезен. Поклялись фрезенцы в верности Тайгу и дали ему заложников33 и пленников34. Он же призвал своих людей собираться в путь и снова выйти в море без страха; из крепости той он увез немало драгоценностей и сокровищ и прочей доброй добычи, не считая жены своей, Либан, и двух братьев, Эогана и Арнелаха. И возвратился он в Ирландию с победой и со всей добычей, и в завершение истории сложил такую песнь:
Время нам возвращаться домой, любезные, милые други…
Комментарии
1 Айлиль Аулом – легендарный король Мунстера II в. Был зятем короля Конна Ста Битв. В саге «Битва при Маг Мукриме» упомянуты его сыновья от Садб, дочери Конна, среди них назван и Киана (см. [Предания 1991: 152]. Прозвище Айлидя – Аулом (Au-lom) означает «голое ухо», он получил его после того, как обесчестил девушку из сидов, и «тогда ударила она его в правое ухо, так что не осталось на нем ни мяса, ни кожи». Однако компилятор поздней саги, видимо, интерпретирует прозвище как – ólom, olam – «мудрец, ученый человек» (высший ранг филидов).
2 Объезд будущего правителя – rígdhamna – букв. «королевский повод, причина». В саге описана традиция объезжать перед выборами короля подвластные территории, чтобы заручиться поддержкой местных правителей. В Словаре Диннина дается следующее определение: ríogh-damhna – material for a king, one eligible for election as king [Denneen 1927: 899]. Вполне понятная реалия, более того – имеющая параллели и в современном мире (предвыборная кампания), не имеющая тем не менее точного эквивалента в русском языке. Возможно, наиболее точным был бы перевод – «поездка потенциального наследника короля», что звучит, конечно, слишком тяжеловесно. О понятии rígdamna – см., например, [Jaski 2000: 229–273].
3 Катман сын Табарна – не совсем понятно, к какому персонажу отсылает компилятор. Табарн встречается в родословной Племен Богини Дану в «Книге захватов Ирландии» (см. [Macalister 1941: 132]) в примечании позднего переписчика. Табарн также упоминается в саге «Первая битва при Маг Туиред» как отец Тайда, которого ошибочно (по мнению компилятора) называют правителем потомков Племени Немеда (см. [Fraser 1916: 6]). В то же время в «Литературной истории Ирландии» Д. Хайда в качестве одного из вождей Племен Богини упоминается Каткенн, сын Табарна (Catcenn mac Tabairn), чье имя буквально означает «Голова кота» (см. [Hyde 1901: 52]). Возможно, последнее имя и послужило источником в нашем случае.
4 Страна Фрезен. – Вопрос о «стране Фрезен» наряду с прочими местностями я оставляю на суд ученых географов; впрочем, знатокам химии здесь может прийти на ум имя Фрезениуса (подразумевается немецкий химик Карл Ремигий Фрезениус, 1818–1897, один из основоположников аналитической химии), – быть может, его предки были выходцами из той страны? (прим. С. О’Греди). Признаюсь, нам тоже не удалось найти источник названия чудесной страны.
5…боевым порядком… – перевод условен, в оригинале – baegul, букв. «опасно, враждебно».
6…у залива Бере… (Beire, совр. Berehaven) – залив на юго-западе современного графства Корк.
7 Либан (ирл. Líban) – в саге использовано имя девушки из Иного мира, Либан, дочери Аэда Абрата, супруги Лабрайда Быстрой-на-меч-Руки (см. сагу «Болезнь Кухулина» в пер. А. А. Смирнова [Смирнов 1933: 181]).
8…дочь Конхобара Краснобрового (ирл. Chonchobar abratruad) – персонаж с таким именем известен как один из легендарных королей лагенов. В саге он представлен как отец Либан, возможно, в силу сходства его имени и имени отца легендарной Либан – Аэда Абрата, букв. Аэда с бровями (см. выше).
9 В оригинале – allmarach, «заморские». Так в ирландских хрониках на раннем этапе традиционно назывались викинги. Название близко к слову «фоморы» – полулюди-полувеликаны ирландских преданий. Как пишет Т. О’Рахилли, образ фомора как хтонического чудовища возник, скорее всего, уже в самой Ирландии, причем был реинтерпретирован компиляторами преданий как Fomuir «приморский», причем, как он полагает, данный мифический образ мог быть вызван своим появлением вполне реальными пиратскими рейдами, которые знали берега Ирландии уже в начале VII в. (см. [O’Rahilly 1946: 525]).
10 куррах – ирл. cur(r)ach, название лодки, сделанной из шкур, натянутых на деревянный каркас. В валлийском – corwg. Предположительно, данный тип лодок использовался кельтами на самом раннем этапе, поскольку использует одно название, восходящее к общекельтскому *koruko-, к и. е. *(s)ker– ‘шкура’.
11 красногривого – в оригинале mongruaid, судя по английскому переводу О’Греди, компилятор употребил этот странный эпитет, имея в виду красных лососей, которые мелькают в волнах. См. [O’Grady 1892: 386].
12 Ирл. caeicdigis ar mís – (др. -ирл. cόic ‘пять’ + deich ‘десять’), букв. «пятнадцать на месяц». Традиционно переводится как «шесть недель», но мы решили быть более близкими к оригиналу.
13 В оригинале – trí dúin díthoglaide, букв. «три крепости разрушения», что также может означать и просто военное сооружение. В английском переводе О’Греди выбран этот вариант.
14 Слане, сына Делы (Sláine mac Dela), Слане – сын Дела, один из легендарных предводителей, пришедших на остров с Племенем Фир Болг: Ганн, Генанн, Рудрайге, Сенган и Слане, пять сыновей Дела, сына Лота (см. – «Книгу захватов Ирландии», [Macalister 1937: 146]).
15 Кессар… сыновья Миля – вновь отсылка к «Книге захватов Ирландии». Краткий пересказ «Книги» – см. [Михайлова 2012: 113–134].
16 Эримон, сын Миля – также отылка к «Книге захватов». Согласно легендарной традиции, предками гойделов стали так называемые «сыновья Миля», прибывшие из Испании. Эримон, сын Миля, называется в числе их предводителей (см. [Macalister 1956: 22–26]).
17 Конн Ста Битв (Conn Cétchathach) – легендарный король Ирландии, согласно псевдоисторической традиции правил в середине II в. Фигурирует также в саге «Исчезновение Кондлы Прекрасного». О связанной с ним традиции см. [Dillon 1946: 11–17].
18 Видимо, имеется в виду Бодб Дерг (Bodb Derg), сын Дагды, одного из богов Племен Богини Дану. После победы над Племенами Богини сыновей Миля Бодб возглавил племя поверженных богов (см. [Mackillop 1998: 46]).
19 Имплицитная отсылка к «Книге захватов Ирландии», эпизоду встречи сыновей Миля с Эриу, богиней земли, давшей имя Ирландии. Слова о давнем пророчестве отсылают к дословной цитате: Эриу также говорит, что приход сыновей Миля давно был предречен местными мудрецами, чем сразу завоевывает расположение племени победителей (см. [Предания 1991: 54]).
2 °Cогласно «Книге захватов», Кессар припыла к Ирландии на трех кораблях, но лишь один уцелел и смог пристать к острову, и было это за сорок дней до потопа. Вместе с ней на берег высадилось пятьдесят женщин и трое мужчин – Бит, сын Ноя (ее отец), Ламех (Финтан) и Ладра. Мужчины поделили жен между собой, но Ладра не выдержал такого обилия жен и умер от напряжения. И это была первая смерть в Ирландии. Спастись от небесных вод им так и не удалось. Воды потопа вскоре поглотили их, однако Финтан (сын Бохры) превратился в лосося и так спасся, чтобы потом, возродившись в человеческом облике, поведать всю историю о племенах, населявших Ирландию.
21 Остров Красного Озера… Иниш Патмос (Inis Patmos) – видимо, произошла контаминация «святого острова» в греческой традиции, известной компилятору, и традиции местной. Остров Патмос находится в Греции, на юго-востоке Эгейского мора. Согласно легенде, туда был сослан римлянами святой Иоанн Богослов, где и предстало ему Откровение. В саге он перенесен в Ирландию и отождествляется с островом на Красном озере, где находится чистилище святого Патрика. О последнем – см. популярное издание [Харман 2020]. По преданию, Патрик победил здесь чудовище, кровью которого окрасились воды озера. Отсюда и название Лох-Дерг, что значит Красное озеро. Эта победа символизировала торжество христианства над язычеством. Предание повествует, что именно здесь святой удостоился чудесного видения: сам Иисус Христос ввел его в чистилище, открыв перед ним два пути: в ад и рай. Господь указал на острове глубокий черный провал, через который каждый, кто имеет твердую веру и раскаяние, может попасть в чистилище. Святой Патрик заложил здесь церковь, во дворе которой создал каменный грот. Остров Св. Патрика на Красном озере является местом паломничества и в настоящее время. См. также [Leslie 1931, Curtayne 1945].
22 Иниш Далеб (Inis Daleb), Иниш Эркандра (Inis Ercandra) – мифические локусы, встречающиеся в популярных изданиях по ирландской мифологии и фольклору (например – в трудах леди Августы Грегори). Возможно прочтение – Иниш Ескандра, вызванное графической близостью букв R и S в ирландских рукописях. Все поздние источники однозначно указывают на знакомтво в саге о приключениях Тайга, однако исходный источник обнаружить нам не удалось (что не значит, что его не существует). См. об этом, например – [Singer 2001: 74 ff.].
23 Точный перевод ирл. muince(d) – неясен, поскольку слово может обозначать как широкую цепь, так и нечто вроде бус, а также – жесткую конструкцию, напоминающую браслет. Последние были широко известны среди континентальных кельтов (торквес), однако, согласно археологическим данным, встречались они и в Ирландии. Об украшениях и их датировках – см. [Mallory 2016: 93, 241–244].
24 дочерью я прихожусь Адаму – вновь предположительная отсылка к «Книге захватов» с некоторым искажением. Во время встречи богини острова Банбы с сыновьями Миля на вопрос о ее роде та говорит, что «из потомства Адама» (см. [Предания 1991: 53]).
25 короли пятин – ирландский термин, обозначающий «регион, провинцию», cόiced, означает «пятина, пятая часть». Термин отчасти загадочен, поскольку самих пятин всего четыре – Ольстер, Мунстер, Лейнстер и Коннахт. В свое время высказывалось предположение, что пятой пятиной была область Миде, Центр. Возможно, в данном случае произошла контаминация собственно географических представлений о делении острова и взгляда этнического, за которым стоят пять архаических народов, населявших Ирландию. См. [Рисы 1999: 132–194; Михайлова 2009].
26 Клиона Светловласая (ирл. Clidna, Clíona Cendfind) – относительно поздний персонаж ирландского фольклора. Считается одной из богинь Племен Богини Дану, однако в «Книге захватов Ирландии» не упоминается. Ее образ традиционно связывается с Мунстером, где, согласно легенде, она обитает внутри холма, носящего название «Карриг Клина». Выступая покровительницей местных королей, она исполняет функции предвестницы их смерти, что в Ирландии считается особой честью. См. [Monaghan 2004: 90–91].
27 дочь Генана – имеется в виду – Гебан (Geban), друид из Племен Богини, связывается в первую очередь с именем бога моря – Мананнаном. Cм. [Mackillop 1998: 249].
28 возлюбленная Киавана – согласно поздней фольклорной традиции, на которую опирается и составитель саги, Клиона полюбила смертного – воина фианы Киавана, который случайно был занесен на ее остров бурей. Она последовала за ним в Мунстер, но там ее постигла смерть: бурная волна неожиданно поднялась в море, хлынула на берег и унесла ее. Так, погибнув для смертных, Клиона вернулась в Страну Юности. См. [Mackillop 1998: 88].
29 принесут тебе знание – в оригинале bérait eolus duit, букв. «будут давать знание тебе». Не совсем понятно, о чем идет речь, возможно – о направлении судна.
30 Эохайд Красного Оружия и Тойре Тяжелых Ударов (Eochaid airmderg ocus Tuire tortbuillech) – не совсем понятен источник упомянутых имен. Имя Эохайд встречается в ирландской традиции часто, его значение – «имеющий дело с лошадьми», а эпитет отсылает к «кровавому оружию».
31 зеленый луг у крепости (ирл. faithche) – обжитое пространство перед крепостью, где проходили собрания, пиры, суды и прочая жизнь обитателей. Там же могли пасти мелкий скот и устраивали состязания лошадей. См. [Kelly 1998].
32 глава королевского дома (ирл. tόisech tige, tόisech teglaig) – букв. «первый», должность в королевском доме, содержание которой со временем менялось. Так, в ср. – ирл. саге «Битва на Бойне» говорится, что в Круахане в доме короля Эохайде, дочерью которого была королева Медб, должность tόisech занимал будущий муж Медб и король Коннахта Айлиль (см. [O’Neill 1905: 182]). В то же время – ср. употребление термина tόisech в значении «предводитель рода, племенного союза» [Jaski 2000: 156]. В современном ирландском лексема в форме Taoiseach получила значение «премьер-министр» (официальная должность в правительстве Ирландии). В саге о Тайге, видимо, имеет значение – «глава королевской гвардии» (усл.).
33 дали ему заложников – (ирл. gíall). Институт обмена заложниками считается одним из наиболее важных (кроме – клятвы) элементов древнеирландского права, включающий как «гражданское право», так и межплеменные договорные союзы. Правитель побежденной территории, в частности, должен был дать королю-победителю определенное число заложников, которые в дальнейшем считались гарантами мира и подчинения (см. об этом в [Binchy 1979: 94–96]).
34 пленников (ирл. brág), отчасти – синоним «заложника», однако предположительно в контексте саги имеются в виду чужеземцы, выступавшие против Тайга.
Литература
Бирн 2006 – Бирн Фр. Короли и верховные правители Ирландии / Пер. с англ. С. Иванова. СПб.: Евразия, 2006.
Михайлова 2009 – Михайлова Т. А. Пять пятин Ирландии: новое, неожиданное предположение? // Материалы Второго коллоквиума международного общества «Кельто-Славика». 14–17 сентября 2006. М., МГУ, 2009. С. 26–39
Михайлова 2012 – Михайлова Т. А. Ирландия от викингов до норманнов. Язык, культура, история. М.: ЯСК, 2012.
Предания 1991 – Предания и мифы средневековой Ирландии / Пер. и прим. С. Шкунаева. М.: МГУ, 1991.
Смирнов 1933 – Смирнов А. А. Ирландские саги. Ленинград-Москва, Academia, 1933.
Рисы 1999 – Рис А. и Б. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе. Пер. с англ. М.: Энигма, 1999.
Харман 2020 – Харман Д. Чистилище святого Патрика – и другие легенды средневековой Ирландии. История одного средневекового паломничества. М.: АСТ, 2020.
AFM – Annala Rioghachta Eireann. Annals of the Kingdom of Ireland, by the Four Masters, from the earliest period to the year 1616 / Ed. with transl. and notes by J. O’Donovan. D., 1856, repr. 1990.
Arbutnot 2005 – Arbutnot S. Cόir Anmann: A Late Middle Irish Treatise on Personal Names // ITS. Vol. 59. London, 2005.
Binchy 1979 – Binchy D. A. (ed.) Críth Gablach. Dublin: DIAS, 1979 (1941).
Curtayne A. Lough Derg, St. Patrick’s Purgatory. London-Dublin: Burns Oates & Washburn Ltd, 1945.
D’Arbois de Jubainville 1883— D’Arbois de Jubainville H. Essai d’un catalogue de la litterature épique de l’Irlande. Paris: Ernest Thorin, 1883.
Delamarre 2003 – Delamarre X. Dictionnare de la langue gauloise. Une approche linguistique du vieux-celtique continental. Paris: edition errance, 2003.
Delamarre 2007 – Delamarre X. Noms de personnes celtiques dans l’épigraphie classique. Paris: edition errance, 2007.
Denneen 1927 – Denneen P. S. Focloir Gaeidhlge agus Béarla – An Irish-English Dictionary. Dublin: ITS, 1927.
Dillon 1946 – Dillon M. The Cycle of the Kings. Oxford: Oxford University Press, 1946.
Ellis Evans 1967 – Ellis Evans D. Gaulish Personal Names. A Study of some Continental Celtic Formations. Oxford: At the Clarendon Press, 1967.
Fraser 1916 – Fraser J. (ed.). The First Battle of Moytura // Ériu. Vol. 8. 1916. P. 1–63.
Hyde 1901 – Hyde D. A Literary History of Ireland. New York: Charles Scribner’s Sons, 1901.
Jaski 2000 – Jaski B. Early Irish Kingship and Succession. Dublin: Four Courts Press, 2000.
Kelly 1998 – Kelly F. Early Irish Farming. Dublin: Dias, 1998.
Leslie 1931 – Leslie Sh. Saint Patrick’s Purgatory. London: Kessinger Publishing, 1931 (1917, 1961).
Macalister 1937 – Macalister R. A. S. (ed.) Lebor Gabala Erenn. The Book of Taking of Ireland. Part III. Dublin, London: Irish Texts Society, 1937 (repr. 1940).
Macalister 1941 – Macalister R. A. S. (ed.) Lebor Gabala Erenn. The Book of Taking of Ireland. Part IV. Dublin, London: Irish Texts Society, 1941.
Macalister 1956 – Macalister R. A.S. (ed.) Lebor Gabála Erenn – The Book of the Taking of Ireland. Part V. Dublin: The Irish Texts Society, 1956.
Mackillop 1998 – Mackillop J. Oxford Dictionary of Celtic Mythology. Oxford: Oxford University Press, 1998.
Mallory 2016 – Mallort J. P. In Search of the Irish Dreamtime. London: Thames & Hudson, 2016.
Matasović 2009 – Matasović R. Etymological Dictionary of Proto-Celtic. Leiden: Brill, 2009.
Meyer 1913 – Meyer K. (ed.) Sanas Cormaic (Cormac’s Glossary). Dublin: Llanerch Publishers, 1994 (1913).
Monaghan 2004 – Monaghan P. The Encyclopedia of Celtic Mythology and Folklore. New York: Facts on File-book, 2004.
O’Curry 1861 – O’Carry E. Lectures on the manuscript materials of Ancient Irish History. Dublin, 1861 (repr. 1995).
О’Corráin 2017 – O’Corráin D. Clavis Litterarium Hibernensium // Medieval Irish Books & Texts (c. 400 – c. 1600). Vol. II. Turnhout: Brepols & Publishers, 2017.
О’Corráin, Maguire 1981 – O’Corráin D., Maguire F. Irish Names. Dublin: The Liliput Press, 1981.
О’Cuív 1983 – O’Cuív B. Observations on the Book of Lismore // PRIA 83C. 1983. P. 269–292.
O’Grady 1892 – O’Grady S. Silva Gadelica. Vol. II. Translation and notes. London: Williams & Norgate, 1892.
O’Neill 1905 – O’Neill J. (ed.) Cath Boine // Ériu. 1905. Vol. II. P. 173–185.
O’Rahilly 1946 – O’Rahilly T. F. Early Irish History and Mythology. Dublin: Dublin Institute for Advanced Studies, School of Celtic Studies, 1946.
Singer 2001 – Singer J. D. Ireland’s Mysterious Lands and Sunken Cities: Legend and Folklore. USA: XLibris corp, 2001.
Stokes 1890 – Stokes W. Lives of Saints from the Book of Lismore // Anecdota Oxoniensia. Mediaeval and Modern Series 5. Oxford, 1890.
Stokes 1896 – Stokes W. The Annals of Tigernach. Ed. with transl. Second Fragment. A.D. 143–361 // Revue celtique. Vol. XVII. 1896. P. 6–33.
Stokes 1902 – Stokes W. On the Death of Some Irish Heroes // Revue celtique. Vol. 23. 1902. P. 303–348.