Но сейчас ей надо было что-то сказать, она видела, что Алексей ждет ее ответа. Не факт, что прислушается к нему, но хочет, чтобы она высказала свое мнение, потому что отчаялся решить сам. Может быть, посчитал, что ей, как женщине, виднее, а может, она просто оказалась рядом в то время, когда он устал думать сам.
– Не спешите, – осторожно сказала Лера. – Вам ведь необязательно решать этот вопрос прямо сейчас. Замороженные эмбрионы могут храниться очень долго. Как бы вы ни поступили сейчас, вы сделаете это под воздействием эмоций, и отменить поступок будет нельзя. Дайте себе время пережить потерю. Легче не станет, не ждите, но вы научитесь жить с этой болью. И тогда сможете принять взвешенное решение.
Алексей отвернулся и снова уставился перед собой. Плечи его не сотрясались от рыданий, пальцы не шевелились. Казалось, он замер, как древнегреческая статуя, запечатленная в самый скорбный момент своей жизни. Лера понятия не имела, о чем он думает, услышал ли то, что она хотела донести.
– Спасибо, – наконец произнес Алексей. – Наверное, это то, что я хотел услышать. Просто… мы с Нелли были знакомы с пятнадцати лет. Я пришел в их класс, и нас посадили вместе. С тех пор мы не расставались. Девять лет. Все решения всегда принимали вместе, и сейчас я растерялся. Мы хотели ребенка, и мне казалось, что я должен довести наше желание до конца, но я… мне страшно. Страшно, что я не справлюсь.
– Вы не должны решать сейчас, – мягко повторила Лера.
– Да. – Алексей выпрямился и посмотрел на нее. – Не должен. Спасибо.
Пес, до этого круживший рядом с хозяином, подошел к нему, поднялся на задние лапы, передние положил Алексею на плечи и лизнул его в щеку. Алексей потрепал собаку по холке, благодаря.
– Где вы нашли собаку? – спросила Лера.
– В подвале, – ответил Алексей не задумываясь. Сразу понял, что Лера имеет в виду не в целом, где они с Нелли ее взяли, а где он нашел ее после смерти жены. – Я обошел все окрестности, расклеил листовки. Искал не только Нелли, но и ее. Мне позвонили какие-то подростки и сказали, что видели похожую. Она сидела в углу и дрожала от ужаса. Была голодной и замерзшей. Знаете, мне кажется, она забилась туда сразу же и не выходила несколько дней, пока я ее не нашел.
– Это необычно? – уточнила Лера. – Я имею в виду, собака всегда была с вами, далеко не отходила?
– Нет, – Алексей качнул головой. – Вообще-то она довольно смелая, Нелли не любила с ней гулять, потому что она постоянно убегала, приходилось ее искать. Мне казалось, что если однажды она потеряется, то мы найдем ее в соседнем городе. А сейчас вот так, – он указал на собаку, снова ходившую вокруг лавочки, на которой они сидели.
Лера вспомнила рассказы собачников о том, что собаки боялись идти в ту сторону, где находился труп Нелли. Что-то напугало и их, и пса Коростаевых. Так сильно, что теперь он боится отходить от хозяина больше чем на метр.
Попрощавшись с Алексеем, Лера медленно побрела в сторону метро. Еще не было и четырех часов дня, но на улице уже начало темнеть. Небо снова затянуло тучами, начал накрапывать мелкий дождь. Ветер стал ледяным, дул прямо в лицо, даже глаза было тяжело держать открытыми. А еще немилосердно драло горло, и Лера поняла, что ей нужно зайти в аптеку. В аптеку и в магазин за вином. Потому что разговор с Алексеем так сильно выбил почву у нее из-под ног, что она никак не могла взять себя в руки. Не так уж часто ей доводилось общаться с родственниками погибших. Ее задачей было сделать вскрытие и написать отчет, все интересующие вопросы родственники обычно задавали следователям, а не экспертам.
Интересно, если бы тогда, полтора года назад, она все-таки погибла бы, кто-то страдал бы так сильно по ней?
Глава 6
Информация, добытая Лерой, Павлову понравилась. Он знал, какими отбитыми иногда бывают религиозные фанатики. Более того, совсем недавно ему как раз попадалась статья в газете о том, что очередная такая община, по странному недоразумению имеющая своего человека в Госдуме, пыталась пролоббировать запрет на ЭКО. Дескать, дети, зачатые таким образом, рождаются без души, и еще какая-то религиозная туфта. В другое время Олег даже не стал бы читать такую статью, но в тот момент вся газета им уже была прочитана, не этикетку же на освежителе воздуха разглядывать.
Несмотря на то, что Олегу Павлову к пятидесяти годам было уже ближе, чем к сорока, он прекрасно умел обращаться и с компьютерами, и со смартфонами. Для него не составляло труда найти нужную информацию в интернете, отыскать человека в соцсетях и справиться с очередным новомодными приложением. Он даже печатать выучился двумя руками вслепую.
У Олега было много недостатков, он прекрасно знал об этом. Он так и не создал семью, поскольку стал бы плохим мужем и отвратительным отцом. Он редко навещал родителей. Много курил и еще больше пил, хотя алкоголиком себя не считал. Когда того требовали обстоятельства, он прекрасно обходился без алкоголя несколько недель кряду. Правда, тут стоит отметить, что обстоятельства такие случались крайне редко. Единственное, в чем Олег был по-настоящему хорош, это в своей работе. Он был прекрасным профессионалом, испытывал определенный кайф, вычисляя очередного преступника. Он был единственным в отделе, кто беспрерывно проработал в нем больше двадцати лет, а потому его уважали и к нему прислушивались. Намекнули даже однажды, что, если бы не его тяга к спиртному, отдел три года назад, после того, как старого начальника проводили на пенсию, возглавил бы именно он. Олег любил свою работу, хотел в ней преуспевать, а потому считал, что просто не имеет права отстать от времени, не уметь обращаться с гаджетами, не знать, чем живет современная молодежь. К сожалению, преступниками становятся не только те, кто уже перешагнул полувековой рубеж.
И тем не менее от гаджетов он уставал. Приходя домой поздно вечером, Олег хотел отдохнуть от сенсорных экранов и сложных меню, поэтому он выписывал газеты и с удовольствием их читал. А прочитав, не выбрасывал, а складывал на полку в туалете. Смартфон в «места заседаний» он никогда не брал, а сидеть просто так было скучно. Именно там и доходили руки до тех статей, что показались ему неинтересными сначала, именно там и попалась ему информация о попытках запретить ЭКО.
Вернувшись домой, Олег быстро сбросил тяжелые ботинки и куртку, оставив их лежать на полу в коридоре, направился в туалет, стащил с полки кипу газет. К сожалению, по порядку он их никогда не складывал, и даже тот факт, что видел статью около месяца назад, помочь ему не мог. Однако он обладал фотографической памятью, а потому помнил, что статья располагалась на третьей странице вверху, а ниже была огромная черно-белая фотография отреставрированного недавно музея.
Статья нашлась в девятой по счету газете. Найдя ее, Олег не потрудился положить остальные газеты на место, вышел с нужной и направился на кухню, чтобы согреть себе чаю. Так и ставил чайник, держа одной рукой тонкие листы и вчитываясь в буквы, близоруко щурясь. Надо бы дойти до врача и выписать наконец очки, да все некогда.
Статья была написала с пафосом, и чувство гадливости вызвала у него еще в первый раз, теперь оно лишь усилилось. Автор писал о том, что подобный метод размножения нарушает тайну зачатия, сводит участие в нем отца к минимуму и что вообще это не лечение бесплодия, а едва ли не новый способ размножения.
«ЭКО, таким образом, стоит на одном уровне с фашистскими методами селекции человека, с попытками вывести идеальное человеческое существо, отбросив всех остальных, – писал автор. – По сути, ЭКО – это евгеника. И кто может обещать нам, что женщины в будущем не откажутся от зачатия естественным способом? Кто может обещать, что, видя у соседки ребенка, которому та сама выбрала пол и внешность, женщина, способная зачать и выносить, не захочет тоже дитя из пробирки, ведь у нее дома уже три дочери, а так хочется сына? А ведь это вмешательство в замысел Бога, это путь вопреки Его воле!»
У Олега, в общем-то, не было какого-то четкого отношения к подобному методу зачатия. Как и вообще к детям. Он этим вопросом в принципе мало интересовался, но еще при первом прочтении прекрасно видел искажение фактов, кривую логику и попытки манипулирования общественным сознанием. А это все то, что он терпеть не мог. И если уж зашел разговор о религии, то Сын Божий, насколько Олег помнил, тоже был зачат не совсем традиционным способом. Но об этом, конечно, лучше помалкивать.
Автор статьи был подписан как Юрий Белогородцев, глава Общины Спасения мира. И именно это было Олегу важно. Сведений об Общине в интернете он нашел немного, никакого сайта, где были бы указаны ее телефоны, и вовсе не было. Тогда Олег вытащил из кармана телефон, отыскал номер знакомого журналиста. Тот работал в другом издании, но имел обширные связи среди журналистской братии, а потому наверняка мог свести Олега с тем, кто даст ему контакты этого Белогородцева. Так и получилось: уже следующим утром на его столе лежал листок бумаги, на котором был записан и телефон этого главы, и даже адрес, где размещается данная секта. А в том, что это самая обыкновенная секта, Олег не сомневался ни секунды. Знал он таких. Правда, пообщаться с Белогородцевым удалось только спустя два дня: преступники Санкт-Петербурга отказывались ставить свои злодеяния на паузу, чтобы дать майору Павлову немного времени на расследование, по которому с него никто ничего не спрашивает.
Община занимала обычный одноэтажный старый дом, которых на окраине города все еще было много. Правда, забором и воротами Белогородцев озаботился. Олегу пришлось долго звонить в звонок, прежде чем ему открыли. Перед ним стояла молоденькая девушка, одетая в длинное платье до пола, напоминавшее бы одеяние монахини, если бы было не светло-голубого цвета. На голове девушки, почти целиком скрывая волосы, был повязан такого же цвета платок, а из-под подола платья выглядывали голубые туфли. И ни куртки, ни пальто.