– Добрый день! Я к вашему… – Олег осекся, не зная, как в этой секте принято называть главного. – Господину Белогородцеву, – в итоге выкрутился он.
Сектантка бросила на него кроткий взгляд и тут же снова опустила глаза вниз.
– К отцу Юрию, – поправила она его. – Пойдемте.
Отец, значит. Ну-ну.
Девушка провела Олега через небольшой двор, запущенный и неухоженный, в дом. Тот только на первый взгляд казался обычным, но, уже попав во двор, Олег понял, что здание многократно достраивалось и сейчас внутри наверняка напоминало лабиринт. Начинался дом с узкого темного коридора, в который выходили три одинаковые, как сиамские близнецы, двери.
– Ждите тут, – коротко бросила девушка и скрылась за центральной.
Ждать пришлось не меньше десяти минут. За это время Олег успел изучить абсолютно пустые стены коридора, убедиться, что тусклая лампочка под самым потолком одна, другого освещения нет, а две другие двери надежно заперты. На самом деле даже не две, а все три, поскольку сектантка, уходя, свою тоже заперла – Олег слышал недвусмысленный щелчок. Хорошо хоть входную ему открытой оставили, а то чувствовал бы себя как мышь в мышеловке.
Олег мог бы предположить, что Белогородцеву нужно время, чтобы подготовиться к визиту и произвести нужное впечатление на посетителя, однако Олег звонил ему и предупреждал о своем визите. Значит, эта задержка нужна лишь для того, чтобы показать свою занятость. Или власть.
Белогородцев ждал его в тесной комнатушке, оборудованной под уютно обставленный кабинет. И если вдруг Олегу придется самостоятельно искать выход, он точно заблудится. Куда они идут, он запутался уже на третьем повороте. В кабинете, как и в коридорах, которыми его вели, не было ни икон, ни крестов, что давало понять, что ни к каким ответвлениям традиционной церкви отец Юрий свою Общину не относит. И это было правильно, на взгляд Олега: чем меньше привлекаешь внимания со стороны признанных религиозных служителей, тем меньше к тебе вопросов. Правда, религиозная тематика все-таки присутствовала: во всех углах стояли свечи, по большей части пока не зажженные, на низких столиках Олег разглядел тоненькие книжицы и брошюры с пафосными названиями вроде «Путь к Нему», «Все о спасении души», «Не жить во грехе» и т. д.
В кабинете Белогородцева свечи тоже присутствовали, а вот брошюр Олег не заметил. Напротив двери располагалось большое окно во всю стену, занавешенное тяжелыми темно-синими портьерами. Возле окна стояли два мягких кресла и низкий столик. Слева вдоль стены протянулись многочисленные закрытые шкафы, справа находился большой стол, занимающий почти все свободное пространство, и за ним сидел мужчина.
Если бы Олегу нужно было описать гражданина Белогородцева одним словом, он сказал бы «крыса». Глава общины был худ, бледен, имел мелкие черты лица, маленькие глазки и острый нос. Жидкие темные волосы были убраны назад и завязаны в тонкий хвост, а еще, похоже, смазаны гелем. Ну либо Белогородцев не знал о существовании шампуня. Вся одежда его была синего цвета: синяя рубашка с длинным рукавом, синяя лента на волосах, синие штаны – мужчина сидел ко входу боком, поэтому Олег смог разглядеть и их. На вид Белогородцеву было около сорока, но мелкие черты лица могли скосить ему несколько лет.
– Добрый день! – по-деловому поприветствовал Олега Белогородцев. – Чем могу быть полезен?
Олег прошел внутрь, без приглашения плюхнулся на стул посетителя, вытянул гудящие ноги.
– Вижу, вы человек занятой, – с места начал он, – поэтому буду краток. Недавно в городе произошло убийство женщины, и у нас есть основания полагать, что произошло оно на, скажем так, религиозной почве.
Белогородцев заинтересованно подался вперед, поставил локти на стол и сложил руки домиком.
– Честно говоря, пока сложно понять, почему вы пришли именно ко мне. Наша Община маленькая, о ней мало кому известно. Что в этом убийстве натолкнуло вас на мысль, что именно мы к нему причастны?
И сразу про причастность. Мог бы спросить, какой информацией может помочь. Или подумать, что убили его прихожанку. Но нет, он сразу про причастность. Интересный тип.
– Эта женщина недавно делала ЭКО.
Олег немного приврал, но следил за реакцией Белогородцева внимательно. И реакция эта ему не понравилась. В первое мгновение маленькие глаза отца Юрия убежали в сторону, заметались по кабинету, но, так ни на чем не задержавшись, вернулись к Олегу. Белогородцев напустил на себя насмешливый вид, откинулся на спинку кресла, но руки под стол спрятал. Очевидно, пытался скрыть дрожь в пальцах.
– Вы о той статье? – с легкой ухмылочкой поинтересовался он. – Прочитали и подумали, что мы имеем к убийству какое-то отношение? Так официальная церковь, знаете ли, тоже не одобряет такие «способы размножения». – Белогородцев изобразил пальцами кавычки, а затем снова спрятал руки под стол.
– Однако она не говорит, что таким женщинам уготована вечность в аду и им вообще нельзя топтать одну землю с теми героинями, что зачали и выносили Божий дар самостоятельно, – процитировал статью Олег.
Глаза крысиного короля снова забегали.
– Согласен, переборщили, – наконец признал Белогородцев. – Все никак не привыкну, что нынешнее общество слишком толерантно ко всякого рода извращениям. В любом случае, у меня нет возможности следить за такой интимной сферой женщин, если только они не наши прихожанки, чтобы знать, кто из них делает ЭКО.
– Может, кто-то из ваших прихожан работает в этой сфере? – как бы между прочим заметил Олег.
– Поверьте, если бы кто-то из моих прихожан работал в этой сфере, я сделал бы все, чтобы он там не работал, – фыркнул Белогородцев. – У врачей есть тысячи других богоугодных способов помогать людям.
Олег многое мог сказать на это, но промолчал. Толку? Высказывать свою точку зрения стоит лишь тогда, когда есть шансы изменить мнение оппонента, иначе это просто болтовня в пустоту. Здесь же была бы именно болтовня, во-первых, а во-вторых, Олег сюда пришел совсем не за этим.
– Вы так хорошо знаете, кто у вас кем работает? – уточнил он.
– Конечно! – возмутился Белогородцев. – Я глава этой Общины, я знаю, чем живут мои последователи! Более того, я уже говорил, что прихожан у нас немного, людей сложно вести к свету, тьма более привлекательна. В этом мире, по крайней мере, а о другом мало кто думает. Я знаю всех поименно, знаю, кто чем живет! И я уверяю вас, что среди нас нет того, кто мог бы убить несчастную женщину, какова бы ни была на то причина. Убийство – грех гораздо более страшный, чем ЭКО. Я не имею к этому никакого отношения!
В том, что к убийствам Белогородцев не имеет отношения, Олег уже почти не сомневался. Характер не тот. Возомнить себя мессией, задурить голову несчастным людям – а счастливые в секты не попадают, – тявкать из-за угла в газеты, как крыса, он может, а вот убить – едва ли. Но это не отменяет того, что в его секте может быть кто-то с более крепким характером, отбитый на всю голову, воспринявший слова «отца» буквально. Споришь с Богом – смерть тебе.
– Тогда я попрошу у вас список ваших прихожан, желательно с адресами и телефонами, я лично все проверю, – сказал Олег, прекрасно понимая, что, если у Белогородцева есть хоть капля мозгов или подозрений, что убийство мог совершить кто-то из его людей, список он не получит.
Капля мозгов или подозрений у него была.
– В ответ я попрошу у вас ордер, – заявил Белогородцев.
– Ордер на список? – приподнял бровь Олег.
– Ну, какая-то же официальная бумага у вас должна быть, – не смутился тот.
Официальной бумаги у Олега не было. И достать ее возможности не было тоже. С другой стороны, едва ли Белогородцев знает, как такая бумага должна выглядеть, если немного поколдовать в фотошопе… Но, если крыса позвонит его начальству, Олегу не поздоровится. Тут же не простое самоуправство и растрата человеческих ресурсов на дело, которое до сих пор воспринималось неоднозначно, но и подделка документов. За такое могут и из органов выпереть.
– Будет вам бумага, – пообещал Олег, поднимаясь. – А вы пока начинайте список писать, чтоб потом время не тратить.
– Со списком проблем не будет, бумагу принесите, – ухмыльнулся Белогородцев.
Он тоже поднялся, но этим выставил себя в не слишком выгодном свете: отец Юрий был тощ и на целую голову ниже Олега. Однако, очевидно, чувствовал сейчас собственное превосходство. Да, такой крысеныш едва ли сможет убить человека, а тем более двух. Если Нелли Коростаева и могла быть нежной барышней, не ожидающей подвоха, то едва ли матерая уголовница Дарья Антонова позволила бы причинить себе вред подобному хорьку.
Олег вышел за ворота дома в сопровождении той же девушки, что его встречала. Казалось, она и вовсе ждала его у двери, хотя, может, и ждала. Такая вот персональная секретарша у отца Юрия. Вышел за ворота и сразу закурил, хотя хотелось помыть руки с мылом. Слишком уж неприятная личность этот Белогородцев. Смешно вот, после возлияний с бомжами Олегу руки мыть не хотелось, а после разговора в чистом кабинете с Белогородцевым – хотелось. Потому что бомжи – это вам не крысы. Крыс Олег не любил еще больше, чем собак.
До конца рабочего дня оставалось некоторое время, а потому Олег решил наведаться к участковому, на территории которого находится сие богоугодное заведение. Если с участковым повезет, то и фотошопить ничего не придется. Хорошие участковые знают, чем живет участок, особенно такие ненадежные контингенты, как этот Белогородцев со своей сектой. Если очень повезет, даже заветный списочек Олег получит сегодня.
Лера понятия не имела, как Павлову это удалось, однако вскоре отчет судмедэксперта по вскрытию Дарьи Антоновой лежал у нее на столе. Конечно, на работе она его читать не стала, спрятала в сумку, а вытащила уже дома, где не было лишних глаз и любопытных коллег.
Простуда так и не прошла, от боли в горле по-прежнему спасали пастилки с медовым вкусом, а в сумочке поселился спрей для носа, поэтому Лера воспользовалась поводом и пораньше ушла с работы. То есть как пораньше? Не через два часа после окончания официального рабочего дня, а всего через сорок минут. Никто ей ничего не сказал бы за своевременный уход и так, особенно с учетом болезни, но она сама себе казалась бы слабой и ущербной. А тут вроде как отчет в сумке лежит, значит, она может сбежать пораньше собственноручно установленного срока.