И пусть по-настоящему она не помнила падения в воду, человеческая психика способна защищаться от травмирующих воспоминаний, но во снах все равно тонула.
И вот сейчас снова. Привет, больничные стены.
К сожалению, в этот раз защитный механизм ее психики дал сбой, и она помнила каждое мгновение из тех, что черная тварь пыталась высосать из нее жизнь. Помнила это жуткое ощущение беспомощности, когда не могла пошевелить ни единой клеточкой своего тела; помнила дикую слабость, нарастающую с каждой секундой. И как страшно хотелось спать, но она понимала: если уснет, то сдастся. Старалась не закрывать глаза, хоть и смотреть на существо было жутко. Она видела, как отчаянно бросался на тварь Иван и как каждый раз отлетал в сторону. А потом чем-то брызнул на существо, и оно вдруг разорвалось на миллиарды мелких кусочков, и эти кусочки, словно тонкие иголки, упали на Леру, впились в ее тело. И если до этого больно ей не было, то тогда стало. Будто тысячи осколков разрезали кожу, коснулись каждого нервного окончания. Казалось, боль умирающего существа передалась ей. И Лера закричала, только из горла вырвался лишь булькающий звук, полилась наружу черная жидкость. Лера отчаянно отплевывалась, пыталась вдохнуть, но жидкости было слишком много. И в тот момент, когда она уже готовилась потерять сознание, жидкость вышла, и ей удалось вдохнуть.
Черной густой массой Леру периодически рвало до самого вечера. Врачи не понимали, что это, осторожно говорили, что даже лаборатория не смогла до конца определить состав этой массы. В ней определенно была кровь, но что еще – они не понимали. Иван тоже взял образец, заявив, что лаборатория в его Институте куда более оснащенная.
А когда Леру не рвало, она спала. Сил не было совсем, ей бесконечно капали какие-то лекарства, а она даже не интересовалась, какие именно. Повезло, что выделили одноместную палату, поэтому спать никто не мешал. Даже визиты медсестер и врачей она слышала сквозь сон, открывать глаза ни сил, ни желания не было.
Кажется, приходил и Илья, но даже его визит Лера помнила очень туманно. Однако с каждым пробуждением сил становилось все больше, и к вечеру Лера уже смогла подняться и дойти до санузла, который в палате тоже был личным. Несмотря на количество влитой в нее жидкости, в туалет ей не хотелось, а вот посмотреть на себя в зеркало было просто необходимо.
Старое зеркало и скудное освещение маленького помещения определенно усугубляли ситуацию, и затертая поверхность отразила измученное серое Лерино лицо со всей безжалостностью. Казалось, кожа поменяла не только цвет, но и структуру: стала более тонкой, появились морщинки, которых раньше точно не было. Пусть тварь не успела ее убить, но забрать некоторую часть жизненной энергии смогла. И какой бы пофигисткой Лера ни была по жизни, как бы безразлично ни относилась к собственным несовершенствам, а видеть такое отражение в зеркале ей не нравилось. Она покрутила головой в разные стороны, заметив изменения и в волосах: посреди непослушной каштановой гривы выделялась одна совершенно белая прядь. Не очень толстая, и при желании ее наверняка можно будет скрыть под остальными волосами, а то и вовсе закрасить. Наверное, стоило быть благодарной уже за то, что жива осталась, но настроение все равно упало. Почему тварь не убила ее, Лера не знала. Иван считал, что они просто успели вовремя, но Павлов, как и сама Лера, в этом сомневался: из других женщин существо высосало жизнь в считаные минуты.
Поздно вечером наведался Павлов. Зачем-то принес букет цветов и неловко топтался у входа, пока Лера, закатив глаза, не велела ему сесть и не мельтешить. И так голова болит.
– Я тебе протеиновый коктейль принес, – заявил Павлов, ставя на маленький стол у окна объемный пакет. И либо там не один коктейль, либо к коктейлю прилагался еще обычный больничный набор в виде соков и бананов, которые Лера терпеть не могла. – Врачи говорят, тебе сейчас полезно. Ты, кстати, выглядишь уже намного лучше.
– Серьезно? – хмыкнула Лера, стараясь сесть на кровати. Сил было еще мало, но беспомощно лежать в присутствии посторонних она не собиралась.
– Серьезно, – кивнул Павлов. – Ночью смотреть страшно было. Не так, конечно, как на тех женщин, но жизни эта тварь у тебя тоже прилично забрала. А сейчас и кожа разгладилась, и лицо посветлело.
Что ж, это не могло не радовать. Значит, есть надежда, что протеиновыми коктейлями и капельницами с глюкозой ей и остальную внешность вернут. В тридцать выглядеть даже на сорок не очень-то хотелось.
– Ладно, Павлов, считай, комплимент удался, давай к делу, – усмехнулась Лера. – И давай сюда свой коктейль.
Она вдруг ощутила страшный голод. Одними капельницами сыт не будешь, а нормально ела в последний раз она почти сутки назад. Павлов протянул ей бутылочку и принялся за рассказ.
После того, как тварь исчезла, а Лера очнулась, они с Иваном скрутили Еву, вызвали скорую и полицию. Лера хоть и пришла в себя, но была очень слаба, поэтому ее сразу же забрали в больницу, а вот что делать с Евой, оставалось непонятным. По заключению той же Леры, Алина Сармацкая умерла от передозировки наркотиков, и все, что можно было вменить Еве, – это сокрытие тела почти месяц. На уголовный срок не тянет. А про ырок и прочих черных тварей следователю не заявишь. Про ырок и прочих тварей Лера, кстати, была не в курсе, поэтому Павлову пришлось объяснить и это. Иван и Олег соврали, что застали Еву рядом с Лерой. Что именно Ева делала, не видели, но Лера едва не умерла, это подтверждали и врачи, поэтому Еву все-таки задержали. До выяснения обстоятельств, так сказать.
Правда, когда Еву заточили в камеру, назвать ее поведение адекватным не получалось. Она то бросалась на решетку, то каталась по полу, вырывая на себе волосы, то садилась на пол и принималась хохотать и рыдать одновременно. Уже к обеду ее перевели в психиатрическую клинику, чтобы она не причинила вреда ни себе, ни сокамерникам.
– Обкололи успокоительным, приковали к кровати, – делился Павлов, нервно сжимая пальцы. – Пока так. Поговорить с ней, само собой, на данный момент без шансов. Будем ждать, когда придет в себя.
– Если придет, – мрачно заключила Лера. – Если все на самом деле так, как решил Иван, то теперь уже окончательная потеря сестры может не позволить Еве вернуться к нормальной жизни.
Павлов кивнул. Очевидно, считал так же.
– Главное, чтобы убийства прекратились, – сказал он. – Не знаю, уничтожила ли святая вода ту тварь, но, если Ева не сможет выводить ее на охоту, возможно, нам удастся этого избежать.
Лера сильно сомневалась, что святая вода могла справиться с подобной тварью, слишком уж это было бы легко. Правда, вскоре выяснилось, что это не просто святая вода, а добытая из какого-то там едва ли не волшебного источника. У Ивана она оказалась чисто случайно. Ее привезли сотрудники Института исследования необъяснимого как раз с исследовательской целью, и он должен был доставить ее в лабораторию, но теперь доставлять было уже нечего. Сам Иван, наведавший Леру на следующий день, признавался, что здорово получил за это по шапке от начальства. Мол, добыть образец было чрезвычайно трудно и едва ли удастся это повторить. Несколько сотен тысяч рублей, потраченных на экспедицию, канули в пропасть. Однако за спасенную жизнь ему такой косяк простили.
– Сам не знаю, почему я решил ею воспользоваться, – признался Иван. – Просто все другие аргументы были уже исчерпаны.
И Лера была ему за это благодарна. Как бы то ни было, а эта вода на самом деле спасла ей жизнь.
В больнице ей пришлось лежать все выходные, зато к понедельнику она уже была полна сил и домой добралась на такси, никого не напрягая. Могла бы позвонить Илье, он наверняка отпросился бы с работы даже в разгар дня, но не стала. Не нежная барышня, справится сама.
Заходить в квартиру было отчего-то страшно. И вроде бы знала, что все закончилось, Ева взята под стражу, существо исчезло, но любой посторонний звук заставлял Леру нервно вздрагивать.
– Какие глупости! – в конце концов сказала она вслух, вешая в шкаф куртку.
После больницы больше всего хотелось в душ, а затем выпить чашку любимого крепкого кофе, но ни того, ни другого Лера сделать не успела. Едва только скинула ботинки и выпрямилась, как услышала знакомый звук: кто-то отодвинул стул на кухне, металлические ножки весьма характерно проехали по плитке.
«Беги!» – тут же велел внутренний голос, и Лера даже дернулась к двери, но тот, кто был на кухне, как раз появился в дверном проеме.
– Привет! – усмехнулся он.
Сердце пропустило удар, но, оборачиваясь, Лера заставила себя навесить на лицо насмешливую ухмылку.
– Я должна была догадаться, что ты имеешь отношение ко всему происходящему, – покачала головой она.
– Жаль, не догадалась, – согласился мужчина.
Все выходные Олег провел на работе. Так бывает всегда, когда заканчивается расследование какого-то дела, когда убийца пойман или обезврежен. Нужно быстренько привести в порядок все документы, на которые до этого не хватало времени, чтобы у следователя все сошлось, чтобы из-за какой-то досадной оплошности акуле-адвокату не удалось вытащить обвиняемого на свободу.
Впрочем, у Евы не было акулы-адвоката. Еву и вовсе не стали долго держать в СИЗО, быстренько перевели в психушку. Олег не раз и не два видел преступников, косящих под сумасшедших. Ева таким преступником не была, Ева была сумасшедшей по-настоящему. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Никаких серьезных доказательств того, что именно она причастна к убийствам трех женщин и попытке убийства четвертой, у официального следствия не было, а ырку к делу не пришьешь. Вот уж точно в данном случае ырка – настоящая дырка.
Правда, тот факт, что Ева никак не могла заставить женщин постареть за несколько минут, не помешал даже самым здравомыслящим людям отнестись к ней настороженно. По коридорам конторы уже поползли слухи, что Олег Павлов, дескать, задержал какую-то ведьму, которой самое место в психушке. Так всегда бывает, когда люди сталкиваются с чем-то необъяснимым. Вроде разум твердит, что такого быть не может, но инстинкты велят опасаться на всякий случай.