С рождения все отмечали, что у Егора необычные глаза: темно-карие, почти черные, такие, что не отличишь зрачок от радужной оболочки. «Будто омуты, в которых хочется утонуть», – говорили позже влюбленные девчонки. Стоило Егору чего-то очень сильно захотеть и поймать взгляд человека, как тот готов был исполнить любую его мечту. Родители покупали ему игрушки, которые он хотел, учителя всегда прибавляли балл к оценке за невыученный урок, даже самые строптивые девушки соглашались на свидание.
Стоит отметить, что даром своим Егор пользовался нечасто. Во-первых, боялся, что его тайну раскроют и люди просто перестанут смотреть ему в глаза, а во-вторых, быстро понял, что дар у него не такой уж сильный. Поднять оценку или уговорить Машку из 8 «Б» на поцелуй получится, но вот людей за собой, аки Моисей, уже не поведешь и выборы в парламент не выиграешь. Поэтому даром Егор пользовался осторожно, не наглея.
Школу он закончил довольно неплохо, в старших классах почувствовав интерес к учебе, поступил в медицинский. Родители советовали идти в бизнес, на дворе стояли лихие девяностые, но Егор хотел учиться в медицинском, а не заниматься бизнесом. Ему хотелось оставить свое имя в истории, а заработать денег он и так мог: еще в юности выучился играть в покер и неизменно забирал хорошие выигрыши. Дурачить людей ему было несложно.
В институте он увлекся близнецами и недоношенными детьми. Эти ошибки природы, как он их называл, завораживали его, манили похлеще любой тайны. Ему хотелось понять, почему то, что должно быть единым целым, вдруг делится на двое, а то и на трое, как из того, что должно было быть одним ребенком, вдруг получается двое или больше. Почему те, что должны были умереть, ведь природа решила избавиться от них, вызвав роды преждевременно, все равно выживают. Ошибки всегда его привлекали, ведь его дар тоже был своего рода ошибкой. Ошибки не всегда значат что-то плохое, иногда они приносят пользу. Егор даже собирался писать диссертацию, но слишком увлекся в своих исследованиях. У него получалось исправлять оплошности природы, позволять детям становиться нормальными вопреки ей. Правда, эти эксперименты порой заканчивались фатально, не все ошибки хотели исправляться. Его попросили на выход.
Несколько лет промыкавшись по разным учреждениям и не имея больше доступа к тому, что его больше всего интересовало, Егор Мальцев решил сменить специализацию, переучиться на психиатра. Ведь там природа ошибается еще чаще, только уже не физически, а ментально. Совсем как у него самого.
На несколько лет Егору удалось стать почти нормальным человеком. Он перестал играть в покер, потому что больше не получал от этого удовольствия, нарабатывал практику, увлекшись новой работой. Даже встретил девушку и женился на ней. Взял ее фамилию, чтобы начать все с чистого листа. Но вскоре все снова пошло прахом.
Егор прекрасно помнил тот день, а точнее, ночь, когда впервые попал в казино. До этого в покер он играл на разных квартирах, а тут целый новый мир! Яркий, привлекательный, азартный. Покер был забыт, он открыл для себя совершенно новые игры. Те, где не мог пользоваться своим даром. Те, где значение имела лишь удача.
Если бы Егор постоянно проигрывал, может быть, он в конце концов смог бы преодолеть любовь к азартным играм. Но иногда удача улыбалась ему. Иногда он срывал неплохой куш. И это звало его в казино снова, заставляло проигрывать баснословные суммы в надежде выиграть еще. Потому что то чувство, когда ты понимаешь, что выиграл, не идет ни в какое сравнение с проигранными суммами.
Жена не выдержала и ушла. Детей у них не было, совместно нажитого имущества тоже, поэтому развели их быстро. Свою квартиру в центре Санкт-Петербурга, оставшуюся от родителей, Егор вскоре проиграл. Пришлось мыкаться по съемным, постоянно искать деньги.
Потом он встретил женщину. В отличие от уверенной в себе красотки бывшей жены, эта женщина казалась забитой и уставшей. Ей было почти сорок, она никогда не выходила замуж, не имела детей. Работала в школе, родители давно умерли, братья и сестры жили далеко. Зато она была единственной владелицей квартиры в одном из исторических мест города. Егору даже не пришлось воздействовать на нее своим даром, она и так беззаветно влюбилась в него, стоило ему только посмотреть на нее, проявить внимание.
Ее квартиру он тоже вскоре проиграл. Что стало с женщиной, продавшей ради него единственное жилье, он не знал. Потом были еще женщины, но с теми уже приходилось работать. Сначала он просто жил у них, потом начинал воздействовать, чтобы они переписывали на него имущество. А потом ему пришла в голову идея открыть Общину. Ему не хотелось плодить озлобленных на него женщин, которым уже нечего терять, ибо они потеряли все. Несмотря на все свои способности, Егор был труслив и боялся, что одна из них может зайти слишком далеко в попытке отомстить. Теперь он давал им крышу над головой, постепенно забирая все остальное. А еще упивался властью над ними, купался в лучах их поклонения. Правда, приходилось делать вид, что Община имеет под собой некое религиозное основание, даже статьи в газете печатать, но это было несложно. Кто ж знал, что однажды эти статьи сыграют против него и привлекут внимание полиции?
Очень вовремя пришелся тот паспорт на старую фамилию, который Егор однажды потерял, а потом удачно нашел. Просто сунул между вещей, когда съезжал с квартиры бывшей жены, и забыл куда. Общину он оформил на фамилию жены, сам же взял свою старую. Он хотел разделить себя как главу Общины и себя как психиатра, которым продолжал работать. Не только игра, но и работа приносила ему удовольствие, и он не мог ее бросить. Более того, на работе очень легко находились новые жертвы для Общины. К психиатру ведь приходят не только те, кто слышит чужие голоса, но и те, кто больше не видит смысла в жизни.
Однажды к нему пришла Алина Сармацкая. Егор совершенно не помнил близнецов Сармацких, которых когда-то лечил в отделении недоношенных. Его личное детское кладбище было слишком большим, чтобы он держал в уме каждого. Особенно когда не стремился держать. Но он хорошо знал сестру Алины – Еву. Десятилетнюю Еву Сармацкую мать однажды притащила к нему на прием, уверяя, что девочка слышит голоса и видит мертвых. С тех пор Ева оставалась его пациенткой. Приходила нечасто, но несколько раз в год они виделись стабильно.
Совпадение показалось ему забавным. Как растут сестры Сармацкие, так и он меняет специализации, постепенно увеличивая возраст своих пациентов, начиная от новорожденных и заканчивая взрослыми. Может быть, это намеки судьбы? Тем более Алина рассказала, что бабка и мать умерли, они с сестрой остались одни в собственной квартире. Ева упускала такие подробности, концентрируясь в основном на своих ощущениях. Егор порой ловил себя на мысли, что ей нужно просто выговориться. Алина подсела на наркотики, с которых хотела слезть, потому и пришла на прием. А Ева настолько странная, что люди предпочитают избегать общения с ней. План родился в голове беспринципного доктора Мальцева довольно быстро.
Алина оказалась неожиданно сильной личностью даже на наркотиках, поэтому ее пришлось устранить. Убить лично у Егора никогда не хватило бы духу, но поменять наркотики, подсунув смертельную дозу, получилось легко. Ева, убитая смертью сестры, теперь выглядела легкой добычей. Егор не учел одного: Ева не была сумасшедшей. Она на самом деле была другой. Еще более другой, чем он сам. Он мог гипнотизировать людей, Ева же видела то, что недоступно остальным. Видела, слышала и взаимодействовала с ним. Будь Егор чуть посмелее, из них могла бы получиться отличная преступная пара, но он струсил. Попытался убедить ее сообщить в органы о смерти сестры и уйти к нему в Общину, но у Евы были другие планы. Ева нашла того, кто обещал ей помочь вернуть сестру к жизни. Того, кто однажды забрал чужую жизнь для нее и теперь обещал сделать то же для Алины. Того, кого до ужаса боялся Егор, поэтому предпочел отойти и наблюдать со стороны, дожидаясь нужного момента. Ева называла его просто существом, что это такое, наверное, до конца не понимала даже она сама, куда уж Егору.
Валерию Горяеву он сначала ни в чем таком не заподозрил. Посчитал очередной страдающей женщиной, которую можно затащить в Общину и отобрать квартиру. Но когда застал ее в своем кабинете, насторожился. В легенду о сестре не поверил. Перед тем, как заставить жертву переписать на себя имущество, он тщательно узнавал ее биографию и знал, что у Марии Мирошниковой не было никаких сестер. Начал наводить справки и выяснил, что Горяева работает в полиции. Ну, почти. Сложил два и два и понял, зачем она приходила, но с этой стороны был в себе уверен. Связать Общину с убитыми Евой женщинами никому не удастся, потому что нет ее, этой связи. Как и его с Евой Сармацкой, даже если следствие на нее выйдет. Он вел себя крайне осторожно, никто не знал о том, что он общался с сестрами Сармацкими.
Возможно, было бы правильнее затаиться на какое-то время, не трогать Еву, но Егор не мог. На нем висел очередной долг, и квартира Евы манила, как мед Винни-Пуха. Егор продолжал следить за ней, выбирая удобный момент, но вскоре события приняли непредсказуемый оборот. Тело Алины нашла полиция, Ева, каким-то образом узнав об этом, сбежала и от полиции, и от него. Ее сторожили возле дома, но она не пошла туда. Егор заметил ее издалека. Она подошла к дому со стороны рощи, и тогда он увидел черное нечто, что словно вышло из-за ее спины, поднялось по стене дома и скрылось в одном из окон. А вскоре на улице появилась женщина, и Егор понял, что Ева нашла новую жертву. Ее упорством следовало восхищаться. Даже зная, что Алина в морге, Ева все равно не сдалась. Но каково же было удивление Егора, когда в жертве он узнал Горяеву. Вот уж поистине неисповедимы пути Господни!
Горяеву спасли, Еву забрали в психушку, а на Егора наехали кредиторы. Поджидали его у дома, который занимала Община, и наглядно показали, что с ним сделают, если в ближайшее время он не отдаст долг вместе с процентами. И он решился. У него просто не было другого выбора. Ему нужна была квартира или Евы, или Горяевой, он ведь узнал, что у той она тоже есть, пусть и не в Санкт-Петербурге.