— Не стану далее изъяснять различные чудеса, какие производит одно чудодейственное слово: Христос воскресе! Если оно воскресит в нас святую любовь Божию, непрестанно убиваемую греховною любовью мира и плоти: довольно сего чуда для совершенства настоящей радости и для того, чтобы все прочие чудеса открылись нам сами собою.
25 апреля Филарет говорил об одном из важнейших высказываний, произнесенных Иисусом в Евангелии от Иоанна апостолу Фоме. В переводе Филарета это звучит так: «Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. XX, 29). В другом месте того же Евангелия Христос говорит: «…вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес» (Ин. IV, 48). Это одно из главных мест в учении Христа. И одно из тяжелейших для восприятия, поскольку невозможно найти христианина, который не мечтал бы хоть раз увидеть подтверждения своей вере — в знамениях и чудесах, в зримом проявлении Божьей воли и Божьего всемогущества.
— А из нас иные, взирая на пример Фомы, — говорил Филарет, — могли бы подумать: почто мы так несчастливы, что не можем иметь непосредственного явления и утверждения в вере от Господа? Нет, глаголет Господь и нам, не видеть — не есть несчастие, когда и без того достаточно основания веровать; напротив, не видеть и веровать есть особенное достоинство веры, и потому особенное блаженство.
15 мая в Архангельском соборе в день святого царевича Димитрия Угличского Филарет посвятил свою проповедь толкованию слов Спасителя из Евангелия от Луки: «Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши» (Лк. XI. 47). Эти слова многих смущают. Получается, если твои предки в чем-то провинились, ты не имеешь право это признать и воздать должное тем, перед кем осталась вина предков. Представьте, что ваш дед участвовал в расстрелах на Бутовском полигоне. И что же? Вам теперь предопределено оправдывать дела деда и потому отказываться от христианства, поскольку дед был гонителем христиан? Филарет стремился растолковать слова Христа, дабы не оставалось недоумений:
— Если вы чтите гробы мучеников, которые утвердили веру тем, что терпеливо за нее пострадали, но сами не столько расположены собственным терпением, и, когда нужно, страданием доказать непобедимость веры, сколько мучить других за любимые вами мнения, то берегитесь; и сие расположение духа не столько вас не обнадеживает радостью, которую святые находили в страданиях, сколько вам угрожает горем, которое предвещено подражателям избивших пророков.
Проповедь от 20 мая 1826 года Филарет посвятил другим весьма важным словам Спасителя, которые в Евангелии от Луки звучат так: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их» (Лк. VI, 22–23). Это тоже очень трудно, и всякий христианин хоть раз думал о том, чтобы миновала его чаша сия. Пострадать за Христа — блаженство, но, может быть, можно прожить с верою и упованием во спасение и притом ни разу за Христа не пострадать?..
— Если ты истинный христианин, — говорил Филарет, — то ты верно не привязан душою ко временному благополучию; не пристрастен к земным наградам; поощряешь и утешаешь себя мыслию о награде небесной и вечной.
В этом христианство остается одинокой религией, ибо все остальные религии говорят: будь прилежным верующим, и получишь вознаграждение уже здесь, на земле. Мало того, и некоторые христианские исповедания, особенно протестантского толка, начали склоняться к этому: будь благочестивым христианином, и тебе уже здесь, в этом бренном мире, воздастся, будешь благополучным и процветающим, прославленным в своем окружении. Филарет обличал это, называя не христианством, а ветхозаветностью или даже язычеством:
— Кто управляется и одушевляется желанием только земной награды, тот есть земной ветхозаветник, далекий от совершенства духовного и от стяжания сокровища небесного. Кто делает добрые дела для временной корысти или для славы человеческой, тот еще не вышел из области язычества; он вырабатывает кумиры добродетелей на продажу или на зрелище, он восприемлет мзду свою от человеков, и потому небеса и Бог ничем более не должны ему… И если вы хотите держаться только естественного, то смотрите, не отпадаете ли чрез сие от благодатного, которое выше естественного…
И все же вдохновенный проповедник не впадает в чрезмерную строгость и допускает возможность некоторой малой награды здесь, на земле, но лишь такой, чтобы можно было продлить дни свои до положенных сроков:
— Когда наемник желает платы, достаточной для пропитания не только во дни работы, но и на дни необходимого потом отдыха, не спорю, что естественно ему желать такого воздаяния. Но когда богатый не хочет ничего сделать без того, чтобы не извлечь из дела выгоды, даже, если можно, двойной и тройной выгоды: что тут естественного?
Христианскую аскезу Филарет продолжал проповедовать не только словом, но и образом своей жизни, всегда довольствуясь малым, самым необходимым для дальнейшего существования. Скромный стол, на котором еды и питья ровно столько, чтобы утолить голод и жажду, скромное жилье, скромная прислуга. Секретарь владыки Александр Петрович Святославский был во всем ему подобен и старался показать, насколько ему чуждо стремление к удобствам; например, когда надобно было что-то прочесть вслух, он делал это стоя и мог по нескольку часов кряду читать, не присаживаясь. А невольные зрители этого потом могли обвинять Филарета, что не дает своему секретарю даже присесть.
В мае 1826 года в Москву прибыла еще одна скорбная процессия — в Петербург везли гроб с телом покойной императрицы Елизаветы Алексеевны. Якобы она скоропостижно скончалась в Белеве по пути из Таганрога. То, что эта цветущая женщина тридцати шести лет от роду так быстро ушла из жизни следом за своим супругом, еще больше подпитало легенду об их совместном уходе в странничество и монашество. И если Александра отождествляли со старцем Федором Кузьмичом, то Елизавету — с Верой Молчальницей, затворницей Сыркова монастыря под Тихвином. Тому способствовало и то, что императрица при жизни отличалась немногословностью.
Так же как гроб с телом Александра, гроб с телом Елизаветы был наглухо закрыт, и его не открывали, когда Филарет и вдовствующая императрица Мария Федоровна встретили процессию в Можайске, а по пути в Москву четырежды в разных храмах при этом гробе совершались богослужения. 26 мая в Можайском Николаевском соборе московский архиепископ отслужил литургию и произнес трогающее за душу поминальное слово:
— Еще не почило сердце наше от прежней печали, как постигла нас новая. Вся земля наша от края до края, от столицы до столицы прочернела погребальными путями царскими.
А из Петербурга приходили все новые известия, так или иначе связанные с декабрьским восстанием. 22 мая там скончался Николай Михайлович Карамзин. Привыкший к постоянному сидению в рабочем кабинете и в архивах, 14 декабря он весь день провел на промозглом петербургском ветру, наблюдая за событиями, слег, да так и не смог поправиться.
30 мая следствие по делу декабристов окончилось. Следственная комиссия составила «Донесение о тайных обществах». А1 июня создан Верховный уголовный суд по делу о мятежниках-декабристах. Привлечено около шестисот человек.
Не без влияния бунта произошло ужесточение цензуры. 10 июня адмирал Шишков протащил свой цензурный устав, вскоре прозванный чугунным. Отныне в печать не могло проникнуть решительно ничего, где хоть как-то критиковался бы существующий государственный строй, да и сама Россия, ее власть, ее народ, армия, порядки и обычаи.
А на Москве в день заговения на Петров пост 13 июня 1826 года архиепископ Филарет в Алексеевской церкви Чудова монастыря крестил дочь великого князя Михаила Павловича, названную в крещении Елизаветой. Крестной матерью младенца стала родная бабушка — вдовствующая императрица Мария Федоровна. Событие не столько значительное, сколько трогательное. Жизнь крещеной девочки окажется короткой, выйдя замуж, она в девятнадцать лет скончается при родах, а в ее честь в Петербурге появится Елизаветинская детская больница. Родители, потратив бешеные деньги на чрезмерно пышную свадьбу, а затем пережив утрату, хоть и запоздало, но осознают смысл проповедей Филарета, осуждавшего всякие роскошь и излишества, и пустят деньги на благое дело.
Летом 1826 года Россия напряженно ждала решения суда по делу декабристов. Филарет, как пастырь добрый, желал бы направить сердце государя к милости падшим. 25 июня в Чудовом монастыре он произнес слово на день рождения императора Николая Павловича, коему исполнилось тридцать лет. Суть проповеди состояла в призыве проявить милосердие. Разумеется, московский архиерей не мог прямо сказать: «Государь, пощади их!» — но он напоминал о том, что высшим судьей остается Господь Бог. Окончил он такими словами:
— Имеяй уши слышати, да слышит. У кого внутренний слух сердца не загражден духовным нечувствием, тот да слышит, что при сих размышлениях говорит ему внутренний свидетель и судия правды и греха — совесть; и если она обличает в недостатке подвигов для правды, возвышающей язык, или в недостатке осторожности против грехов, умаляющих племена; то присоединим к молитве покаяние, к покаянию подвиги исправления, да примем или благое воздаяние от правды Божией, или помилование от милосердия Божия. Благословен Бог, который доныне правдою возвышал язык наш! Сила благодати его да умалит в нас умаляющие племена грехи! Аминь.
Суд приговорил к смертной казни тридцать шесть декабристов, из коих пятерых — четвертованием, прочих — отсечением головы; семнадцать человек — к политической смерти (то есть к лишению всех прав, включая права на собственность и права быть в браке), шестнадцать — к пожизненной ссылке на каторжные работы, пятерых — к ссылке на десятилетние каторжные работы, пятнадцать человек — к ссылке на шестилетние каторжные работы, пятнадцать — к ссылке на поселение, троих — к ссылке в Сибирь, одного — к лишению чинов и дворянства и разжалованию в солдаты до выслуги