С благоговейным ужасом вспоминали случай с одним московским озорным барином, который в угоду своим прогрессивным идеям решил однажды посмеяться над прозорливостью Филарета и явился к нему на подворье с лживой просьбой — мол, сгорело имение, нужны деньги, не знаю, где взять… Владыка велел подать просителю 300 рублей, и тот удалился, предвкушая, как завтра пропечатает в газете, что никакой Филарет не прозорливец. Каково же было его потрясение, когда он узнал, что в ту самую минуту, когда он получал у святителя деньги, его имение и впрямь загорелось и выгорело дотла! Пошатнулись либеральные идеи, и вскоре перепуганный шалун вновь явился на Троицкое подворье.
— Высокопреосвященнейший владыко! — пал он на колени перед Филаретом. — Прости великодушно! Я тебя обманывал… А когда ты велел мне вынести денег, имение-то и сгорело! Вот они, триста рублей…
— Оставьте их себе, они теперь-то уж точно пригодятся. Бог простит вас, да больше уж так не поступайте, — отвечал ему святитель.
Вспоминали случай, как Филарет исцелил немую девушку. В семь лет она увидела волка и так испугалась, что потеряла дар речи. До двадцати лет изъяснялась только знаками, ни словечка не могла вымолвить. Мать привезла ее к святителю, и тот спросил:
— Как тебя зовут?
И вдруг девушка, тринадцать лет молчавшая, тихо выдохнула свое имя. Он встал с нею вместе на колени перед образами и прочел молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного». Заставил повторить. Девушка с трудом, но справилась.
— А теперь давай вместе, да смелее!
И они вместе несколько раз прочитали ту же молитву. С той поры девушка навсегда избавилась от немоты.
В письмах святителя Филарета к преподобному Антонию, за какой год ни возьми, постоянно мелькают просьбы о финифтяных иконках, производившихся в Троице-Сергиевой лавре: «Имею нужду в финифтяных иконках, прошу по возможности прислать побольше». Маленькие и изящные финифтяные иконки он любил самозабвенно, любовался ими, а главное — дарил. Если кто-то приходил к нему не как тот шаловливый прогрессивный барин, а с настоящей нуждой, с тяжкой бедой, с неизбывным горем, владыка как мог утешал, помогал словом или деньгами, советовал что-то или запрещал необдуманные поступки и всякий раз в таких душевных случаях дарил финифтяную иконку:
— В честь какого святого крещен? Иоанна Воина? Вот тебе Иоанн Воин, не расставайся с этим образком, молись ему, он всегда будет тебе защитой и помощью.
— Как звать? Евфросиния? В честь Евфросинии Полоцкой? Получи от меня ее образок, будет тебе оградой от злых дел.
— Как, говоришь, фамилия того, кто тебя обижает? Львов? Вот тебе иконка первоотшельника аввы Павла Фивейского, коему два льва служили. Он их укрощал, да так, что они других львов от его обители отгоняли.
И тому подобное.
У одного московского купца в руке началась гангрена, или, как тогда говорили, антонов огонь. Врачи назначили день, когда руку отрезать. Но пришла знакомая раскольница и с усмешкой спросила:
— А чего это вы не попросите своего митрополита, чтобы он чудо совершил? Вы же говорите, что он чудотворец!
Родные несчастного купца отправились на Троицкое подворье. Филарет, выслушав их, тотчас призвал приходского священника и приказал тому совершить литургию и приобщить больного Святых Тайн, а руку не отрезать. Так и сделали. И помогло — антонов огонь стал стихать. Сорок дней усердно молились, и за это время рука полностью выздоровела.
У одного священника дочь страшно страдала головными болями. Тот отправился к Филарету, святитель дал ему свою скуфью, чтобы надеть на голову больной. Так и сделали, и вскоре девушка чудесно исцелилась.
Многие люди просто перед своим исцелением видели во сне святителя Филарета, который приходил к ним с благословением. Многие рассказывали о том, как они подходили к святителю под благословение и прикладывали его руку к больным местам на лице, плечах или груди и вскоре получали исцеление. Многие пьяницы, получив благословение владыки на трезвый образ жизни, переставали пить на всю жизнь. Точно так же исцелялись от него и бесноватые.
Некий крестьянин по дороге в Москву попал в метель, сбился с дороги, в изнеможении упал и находился в сильном страхе быть замерзшим. Но вот он увидел приближающуюся к нему тень и, полагая, что это какой-нибудь зверь хочет его растерзать, начал творить молитву Богу. По приближении тени он увидел старца небольшого роста в черной рясе и шапочке, который спросил его, кто он и откуда. И когда крестьянин объяснил ему все подробно, старец взял его за руку и сказал:
— Что ты так упал духом, встань, я доведу тебя.
Крестьянин, чувствуя, что его силы обновились, встал, и они вдвоем легко дошли до селения. Здесь старец произнес:
— Оставайся, Господь с тобою, теперь ты вне опасности.
Крестьянин со слезами благодарности, упав на колени, спросил, за кого он должен молиться. Старец ответил:
— Молись за Филарета Московского, — и с этими словами стал невидим.
На другой день крестьянин пришел в Москву, ходил по разным монастырям, искал своего избавителя, покуда один купец не надоумил:
— Вероятно, тебя спас наш митрополит, — и указал ему дорогу на Троицкое подворье. Там, увидев святителя, выходящего из кареты, он упал перед ним на колени:
— Вот мой избавитель!
Владыка велел ему замолчать и следовать за собою в комнаты, где крестьянин рассказал ему все подробно. Выслушав его, Филарет сказал:
— Не приписывай этого мне, но молись преподобному Сергию — это он тебя сохранил.
И подарил ему финифтяной образок Сергия Радонежского.
Во время пасхальных праздников пришли как-то к владыке великосветские дамы, и одна из них спросила митрополита:
— Почему Спаситель по воскресении Своем явился сперва женам-мироносицам?
Святитель ответил:
— Потому что женский пол очень болтлив, а надо было, чтобы это событие стало известно всем как можно скорее…
Таких рассказов было много, все они передавались московскими жителями из уст в уста, расходились по всей Руси великой.
Точно неизвестно, когда именно святитель Филарет составил свою собственную молитву ко Господу, ведомо лишь, что все последние годы жизни он постоянно читал ее, добавляя к общему чину православных молитв:
«Господи: не знаю, чего мне просить у Тебя! Ты один ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить себя. Отче! Даждь рабу Твоему — чего сам я и просить не умею. Не дерзаю просить — ни креста, ни утешения! Только стою пред Тобою; сердце мое — отверсто. Ты зриши нужды, которых я не знаю. Зри! — и сотвори со мною по милости Твоей: порази и исцели, низложи и подыми меня. Благоговею и безмолвствую пред Твоею святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами. Приношу себя в жертву Тебе. Предаюсь Тебе. Нет у меня желания, кроме желания — исполнить волю Твою… Научи меня молиться. Сам во мне молись».
Сейчас молитву Филарета все чаще можно увидеть во вновь издаваемых православных молитвословах.
Достойнейшим преемником святителя Филарета на московской кафедре стал Иннокентий (Вениаминов), «добрый служитель Божий», как называл его сам Филарет. Он был на пятнадцать лет моложе Филарета, родился в Сибири и большую часть своей жизни посвятил Сибири, Дальнему Востоку, Америке. По настоянию Филарета он, после кончины жены, стал монахом. Затем сделался епископом Камчатским, апостолом Америки и Сибири. Переводил Священное Писание на языки народов, обитающих там.
В год кончины Филарета архиепископу Иннокентию исполнилось семьдесят лет, он плохо видел, слабел и просился на покой в монастырь, но московский митрополит ответил ему отказом: «Господь да скажет Вам, что Ему благоугодно, и Вам и Церкви Его полезно». 5 января 1868 года владыка Иннокентий был назначен вместо скончавшегося владыки Филарета митрополитом Московским и Коломенским, известие об этом прибыло через две недели в Благовещенск, где он находился. 25 мая 1868 года своего нового святителя встречала Первопрестольная Москва.
Во всем подражая своему предшественнику, митрополит Иннокентий оставался московским архиереем до самой своей кончины 31 марта 1879 года, и похоронили его в Духовском храме Троице-Сергиевой лавры, рядом с могилой его друга и наставника митрополита Филарета. Там же рядом был похоронен и преподобный Антоний, родившийся в мир невидимый 12 мая 1877 года, прожив ровно столько же, сколько его друг и духовный сын Филарет.
Дело святителя Филарета продолжилось, полный перевод Библии на русский язык был осуществлен. Каждый год издавались его сочинения. В январе 1883 года прошло празднование столетнего юбилея Московского Златоуста. Основные торжества проходили в Чудовом монастыре в Кремле. Вскоре после этого Синод под редакцией архиепископа Тверского Саввы выпустил в свет многотомное «Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета по учебным и церковно-государственным вопросам».
Тела Филарета, Антония и Иннокентия мирно покоились в своих гробах, к которым ежегодно притекало множество верующих. И многие получали исцеление или душевное утешение, побывав рядом с их святыми останками.
Но наступило безбожное время и произошло то, о чем в кондаке святителю Филарету сказано: «от безбожных поругание и поношения приял еси». В годы кампании по вскрытию святых мощей безбожники прошли мимо захоронения Филарета, Антония и Иннокентия, но перед самой войной их нечестивые руки добрались и до этих могил. В 1938–1940 годах все пристройки вокруг Духове кой церкви были разобраны. Все три погребения были вскрыты и разорены. Остались воспоминания свидетелей о том, что глава митрополита Филарета оказалась нетленной, а человек, совершивший святотатство, спустя всего несколько дней трагически погиб.
Останки снова были зарыты, а место, где стояла церковь, сровняли с землей. И это уже происходило в те дни, когда вся страна трещала под железным натиском фашистской Германии. В августе 1941 года все работы были завершены. Отныне трудно было догадаться, где именно находятся останки трех святых XIX века. После войны место вдобавок ко всему и заасфальтировали, а еще позже покрыли бетонными плитами. Полвека фундамент храма Сошествия Святого Духа и три священные могилы скрывались под толщей земли, асфальта и бетона. Над ними ходили люди.