— Сыр, — посмеялся я, открывая крышку.
— Ага, сыр! А сюда, что несли тяжёлое, словно свинец или золото.
— Ладно… Открою секрет, а то помрёшь ещё в муках. Серебро в нём было жидкое. Знаешь такое?
— Это которым золотят купола?
— И это тоже.
— Знаю, как не знать. И тута видел. Врата вон золотили по зиме…
— Ну, вот и весь секрет.
Пока управились с переносом вещей, позвали обедать. И все, кто не стоял на посту, направились в трапезную. Я там питался редко. Каждый, даже воевода, приходил со своей ложкой и миской.
Сначала выносили жареное: печень, мясо, рыбу, птицу и каши. Всего было много, а потому едоки не жадничали. После этого желающие могли похлебать щи, да мясные бульоны. Их приносили не сразу, чтобы оставались горячими. Я, если приходил питаться в общую столовую, то любил пробовать всего понемножку и так наедался, что еле доползал до постели. Но так было за прошедшую неделю всего два раза.
Когда я пришёл столоваться в первый раз, то предъявил выписку из разрядного приказа, за кем мне сидеть. Оказалось, что по ровней мне был только воевода Данила Романович. Я не понимаю, как это получилось, но знать, глянув на бумагу, даже ничего против не сказала, а просто передвинулись в сторону, освободив мне место возле воеводы. Сесть ниже ровни для меня было незазорно по малолетству, и я спорить не стал. О сем факте было вписано в дворовую столовую книгу: «… отрок боярин Фёдор Никитич…», и так далее.
Сегодня я не излишествовал, так как меня что-то сильно смущало. Какие-то мысли и видения, связанные с колодцем. Что именно, я вспомнить не мог, а потому мучался отсутствием аппетита.
Решив, что запланированное на сегодня я исполнил, я решил понежиться на перине. Уставшее и перенапрягшееся тело требовало к себе уважения. Поворочавшись и устроив тело с наибольшим комфортом, я быстро уснул, но отдохнуть не получилось. Меня замучили кошмары. Я ворочался в перине и потому взмок, как в парилке.
Проснувшись под вечерний благовест уставшим и раздражённым, я кое как оделся, доплёлся до храма и, встав рядом с воеводой, кое как выдержал службу. Храм был красив, но он меня уже не восхищал. Всматриваясь в отблески свечей на золотых окладах, мне вспомнились блики на золоте, и вдруг я «увидел» то за что на мгновение зацепился мой взгляд в колодце. Увидел, конечно же мысленно, но картинка была такой точной, что я вздрогнул и едва не вскрикнул.
Услышав последнее «Аминь!», я бросился вон из церкви, делая вид, что мне «приспичело», но уже на пол пути, я взял себя в руки и пошёл размереннее. В «лаборатории» я перво-наперво запер дверь на засов и закрыл все ставни, а их было довольно таки много. Кстати, тюфяк мы перенесли сюда и спать я в основном собирался здесь. В подвале по понятным пичинам было намного прохладнее, нежели на верху.
Несколько успокоив зуд нетерпения, я приблизился к колодцу и зажёг все свечи-лампады, которые имелись в «лаборатории». Раздевшись, я залез в колодец и спустился вниз, держась и опираясь на скобы. То, что я увидел, погрузившись по шею, заставило моё сердце затрепетать. В стене колодца на глубине около полутора метров, почти у самого дна, имелся горизонтальный лаз.
Колодезная муть уже улеглась и лаз в свете множества лапад был виден великолепно. Нырнув я пытался заглянуть в него, но уже в полуметре от проёма темнота поглощала всё.
Я представил, что где-то там в лазе должна быть воздушная полость и до неё можно было как-то доплыть. По другому быть не должно — подумал я. И я могу донырнуть, ведь я хорошо и плавал, и нырял. Мне нравилось нырять и в глубину, и на расстояние. Я убеждал себя, что мне надо нырнуть и что я смогу, но так и не убедил. Было жутко страшно, и я стал дрожать. Наверное о холода, убеждал я себя, но понимал, что дрожу я от страха. Выбравшись из колодца я долго растапливал печь, найдя не потухшие угольки, а потом долго сидел, засунув руки в топку вроде как греясь.
Спустившись ещё раз и нырнув подводу я ощупал руками проём. Он был узкий, чёрт побери. Вынырнув, я понял, что не смогу в нём грести руками, как это нужно при движении под водой. Тогда как? — задал я себе вопрос. — Как двигаться? Перебирая руками по скользким брёвнам туннеля? Это не серьёзно. Люди, сделавшие лаз, не могли быть дураками. Даже я бы не сделал так. А как? Как бы ты сделал?
Я вспомнил цепь и котелок, и подумал, что я бы сделал что-то похожее. Правильно! Верёвка! Там должна быть верёвка с узлами, а в конце туннеля воздушный мешок. Или не в конце? А вдруг не в конце, а посередине, а я проплыву этот мешок и… Тогда точно конец!
Правильно! Я бы сделал выход на верх на каком нибудь пятом узле, а дальше был бы тупик. Для слишком любопытных и нежданных гостей. Таких, как я! И что делать? Верёвка, скорее всего, идёт по дну, и как мне нащупать ещё один колодец. Точно! Там должен быть колодец! Колодец в какую-то комнату. Если бы там был туннель наружу, его бы уже давно бы нашли. Или нет?
Я прикинул направление подводного туннеля. Колодец находился почти в левом ближнем углу от входа. Вдоль дальней стены шла канализационная труба. Колодец шёл тоже в этом направлении, то есть в сторону канализации. Не может быть, чтобы он как-то соприкасался с ней или проходил ниже неё. А значит? Значит туннель не такой уж и длинный.
Наружная стена, я замерял шагами, двадцать девять метров. Значит туннель может быть длинной максимум двадцать пять метров. Тоже много, но не так уж. Я задерживая дыхание проплывал в озере метров тридцать. Но это, если плыть. С верёвкой должно было быть полегче.
Хорошо… Я прошёлся над предполагаемым туннелем. Тайная комната должна быть где-то здесь… Так-так-так… И что там в этой комнате? Ладно, что там мы узнаем потом, но как там дышать?
— Ха! — воскликнул я. — Вот оно для чего это неработающее поддувало на печке! А я думал, как прикрыть! Зачем оно?
Нагнувшись я крикнул в небольшое окошко:
— Ого!
Эхо имелось.
— Ну, слава Богу! Значит где-тот тут. Всего… Раз, два, три, четыре… Пятнадцать метров.
Я был горд собой. Я расправил плечи, и оглядел «лабораторию», но никто не был свидетелем триумфа моей логики. Вздохнув, я направился к колодцу, вытащил ведро с верёвкой отвязал его и растянул по линии туннеля. Продышавшись, я задержал дыхание и пошёл, перебирая узлы и представляя, что тяну своё тело под водой. Мне даже показалось, что я почувствовал сопротивление второй стихии. Двадцать секунд, надо считать…
Окрыленный, я спустился в колодец уже накачивая лёгкие кислородом. Не погружаясь глубоко, я подышал до того момента, что у меня от переизбытка кислорода закружилась голова. Тогда я оттолкнулся от скобы и, сделав «склёпку», ушёл в воду головой вниз.
Я сразу нащупал верёвку. Она начиналась примерно в полуметре от входа. Потянув её и почувствовав натяжение я потячнул своё тело вперёд и стал считат секунды: раз, два, три, четыре… Двадцать сказал сам себе я и пощупал скользкий потолок туннеля. Хрен! Колодца нет! Сердце заколотилось как сумасшедшее, поглощая живительную смесь воздуха.
Мля! — заорал я мысленно и схватился за верёвку, снова потянул себя вперёд, но уже одной рукой, левой постоянно ощупывая потолок, умоляя всех богов на свете, чтобы рука провалилась в пустоту. Хрен! Колодца не было! Я попытался развернуться и понял, что сделать этого не смогу. Лёгкие начали конвульсивно расширяться, требуя кислорода.
Я задёргался и снова продвинулся ещё немного вперёд. Отпустив верёвку я стукнулся головой о потолок туннеля и понял что это конец. Конец, мля, туннеля! Как я развернулся в противоположную сторону и как я выбрался в свой колодец я не понимал. Перед глазами плыли радужные круги, сквозь пелену и туман виднелись язычки масляных светильников. Держась за скобы я глотал воздух, а мне казалось, что я вишу над бесконечной бездной.
Из колодца я выбрался с трудом. Мышцы ныли, суставы ломило. Добравшись до тюфяка на карачках, я упал на него лицом вниз и «отключился».
Меня разбудили крики петухов. Поднявшись и приоткрыв ставни я увидел знакомое с детства созвездие Малой Медведицы, опустившей свою морду вниз. Выше неё горели звёзды Дракона и Большой Медведицы.
— Чуть за полночь, — понял я. — Вся ночь впереди! Надейся и жди!
Тело отдохнуло и было готово к подвигам. Мне было стыдно за своё бахвальство, едва не приведшее меня к гибели.
— Ихтиандр, мать его! — сказал я, крутя головой и изумляясь своей тупости.
Ну и ладно! Зато я сейчас знал возможности своего организма и мог под водой не особо торопиться. Даже если там нет колодца, я смогу вернуться назад. Надо, кстати, потренироваться, в разворотах. Всё равно с открытыми глазами плыть бессмысленно. Во-первых ни черта в темноте не видно, а во-вторых вода там такая взбаламученная, что и с лампами дневного света, вряд ли что в ней разглядишь. Хотя свет в начале тоннеля я, кажется, разглядел на обратном пути. Или это был не тот свет, а этот? Или наоборот? Тот?
— Тьфу на тебя, сказал я сам себе. Этот свет, тот свет… Что за разговорчики?
Я дышал и пытался успокоиться. В общем-то я ещё не проснулся, и сердце моё всё ещё билось в темпе сна. И я нырнул… Подтягивая себя одной рукой и щупая потолок туннеля я насчитал не двадцать, а пятнадцать секунд, когда моя левая рука провалилась в пустоту. Вслед за ней поплыл и я, вынырнув где-то в кромешной темноте.
Глава 18
Сруб этого колодца мне показался чуть меньше по ширине, чем основной. Бултыхая ногами, я облапал его скользкие стенки в поисках скоб или верёвки. Скобы нашлись и вскоре я благополучно выбрался наверх. Было очень темно. Со стенок колодца и меня капала вода и звуки капели отражались от стен эхом замкнутого пространства. Осторожно сел на колодезный сруб. Казалось, что сижу на очень большой высоте. Плюнул скопившуюся во рту воду, но её падения на пол не расслышал. Лёг на живот и, держась левой рукой за скобу, попытался правой рукой достать пол. Достал и облегчённо выдохнул. Пол, судя по поверхности — каменный, находился совсем рядом. Наверное в м