На душе стало холодно и знобко.
– Хоть бы никого не встретить, – вздохнула она. Мышь едва слышно пискнула, и Антия улыбнулась: – Жаль, что я не знаю, как тебя зовут.
Мышь не ответила.
Дорога бежала среди холмов – сейчас они были самыми обычными, заросшими травой и алыми пятнами цветов, похожих на маки. Пение холмецов осталось далеко позади. Антия шла, стараясь выбросить из головы мысли об Ардионе, – и не могла.
Он мог бы оставить ее умирать, но не стал. Он разбудил Антию и обогрел своим заклинанием. Его взгляд был слишком острым и живым для простой ненависти – в нем было что-то намного важнее и глубже.
«Я хочу убить тебя сам» – нет, тут вряд ли дело только в этом. Но Антия так и не могла разобраться, и от этого в душе поселилось неуютное знобящее чувство.
Через два часа пути они вышли на окраины города: пыльные, скучные, в точности такие же, как в ее мире. Маленькие домишки, покосившиеся заборы, дети и козы в грязи – Антия надеялась, что сможет обойтись без приключений в своем экзотическом наряде. Какая-то собака залаяла на нее из-за штакетника, угрюмый мужичина, сидевший на лавке у ворот, проводил хмурым взглядом.
– Не бойся, – шепнула Антия мышке. Та тихонько пискнула в ответ.
Постепенно трущобы остались позади, и Антия вздохнула с облегчением. Обошлось без приключений. Город, спокойный и уютный, даже начал ей нравиться. Сев на скамье в парке и устало вытянув ноги в пыльных сандалиях, она подумала: найти бы, чем перекусить, и было бы совсем хорошо. Кругом гулял народ, упитанный торговец пирогами продавал с лотка ароматную выпечку, и от запаха ванили и корицы у Антии невольно закружилась голова. Проходивший мимо господин в высоком шлеме, темной форме и с дубинкой на поясе, похоже, местный полицейский, сперва мельком взглянул на Антию, потом остановился и посмотрел уже внимательнее.
«Сидеть спокойно, – велела она себе. – Я просто погуляла и отдыхаю. Ничего особенного, ничего плохого».
Полицейский подошел, дотронулся до края шлема. Антия доброжелательно улыбнулась – так, как должна улыбаться законопослушная гражданка, которая не замышляет ничего плохого. Хотелось надеяться, что он не станет придираться к ее блузе и шароварам с учетом того, что здешние дамы носят закрытые платья с пышными юбками в пол.
– Капитан Кьятто, полиция Тахрама. Гуляете?
Улыбка Антии сделалась еще шире.
– Да, офицер. Гуляю. Прекрасный парк.
Капитан сунул руку в карман и извлек плотную карточку – Антия увидела портрет Верна. Без повязки на глазу, с аккуратно подстриженными и уложенными волосами, он показался ей незнакомцем. Мышь издала жалобный писк и нырнула за воротник блузки. Полицейский скорчил брезгливую гримасу.
– Она ручная, – заверила его Антия. – Даже фокусы может показывать. А кто этот человек?
– Преступник, который помог сбежать одной из демониц, – ответил капитан. – Он сейчас одноглазый, и рука у него металлическая. Видели?
Антия рассмеялась, кокетливо махнула рукой.
– Уверяю, если бы видела, я бы его точно не забыла. Нет, господин капитан, я совершенно точно не встречала этого человека.
Капитан устало усмехнулся.
– Ходим вот, опрашиваем… Если увидите, то сообщите любому полицейскому. С ним еще девица ваших лет примерно, только ее портрета у нас нет.
Антия кивнула.
– Да, разумеется. Я…
Она не успела договорить. Скамья, на которой она сидела, вдруг поползла в сторону, словно земля хотела стряхнуть ее. Полицейский раскинул руки в стороны, стараясь удержать равновесие, и Антия услышала мелодичный звон – в здании магазинчика прямо напротив входа в парк посыпались стекла.
Раздался истошный женский визг. Тряхнуло снова: только тогда Антия поняла, что люди, которые до этого спокойно гуляли по дорожкам парка, куда-то бегут и она бежит вместе с ними. Великий Кит стал погружаться в океан, надо было как можно скорее добраться до спасательного дирижабля. Парень в полосатом халате, бежавший рядом с Антией, вдруг упал; выругавшись так крепко, что ей позавидовал бы старина Джаккен. Антия подхватила его под руку, дернула на себя, помогая подняться.
Гравий дорожки полз под сандалиями. Откуда-то из глубины доносились мерные удары: бум! бах! Должно быть, это билось сердце Великого Кита. На глазах Антии дом с колоннами медленно потек вниз, рассыпаясь и сминая бегущих по мостовой. Солнце стремительно укутывалось низкими клокастыми тучами – Солнечный Кормчий прятал от людей свой лик, и Антия увидела, как над городком закружились серые лохматые снежинки.
В ту же минуту ее отшвырнуло в сторону: приложившись головой о тумбу с рекламными плакатами, она успела подумать, что в этом мире нет Великого Кита – а потом не стало и мира.
– Барышня! Барышня, эй!
Кто-то хлопал Антию по щекам. Руки были мягкими и теплыми, молодой мужской голос – взволнованным. Антия потянулась к нему из темноты и услышала:
– Жива! Эй, тут живая еще! Сюда!
Антию подхватили, опустили на что-то тонкое, понесли. Она открыла глаза и увидела, что лежит на носилках: двое крепких мужчин в зеленой форме погрузили ее в металлическое чрево мобиля, и за ней сразу же запрыгнул тот паренек в халате, которому Антия помогла подняться. Левая бровь парня была рассечена, по лицу струилась кровь, но выглядел он на удивление бодрым и веселым.
– У тебя лицо разбито, – проговорила Антия, чувствуя, как в голове плещется боль. Похоже, ее новый знакомый был в шоке и не понимал, что тоже ранен. Парень дотронулся до брови, посмотрел на окровавленные пальцы так, словно ничего страшного не произошло.
– Пустяки, не бойся, – он улыбнулся, махнул рукой, словно его рана и правда была пустяшной. – Спасибо, что подняла меня. Я мог там разбиться. А теперь замажут, и ничего, буду как новенький.
Замажут? Да, кажется, он крепко стукнулся головой. Мобиль подпрыгнул на какой-то колдобине, остановился. В маленькое оконце Антия увидела белую громадину дома.
Больница? Тюрьма?
– Моя мышь, – прошептала Антия. От страха, что мышь могла сбежать или погибнуть, у нее даже ноги онемели. Улыбка парня сделалась еще шире, и он осторожно дотронулся до кармана.
– Тут она, со мной. Я слышал, как ты говорила, что она ручная.
Антия невольно улыбнулась в ответ. Ей неожиданно понравился этот парень: его растрепанные белые волосы, его прозрачно-голубые глаза с золотистыми искорками, улыбка, какая-то растерянная и искренняя. Когда Антия смотрела на него, то забывала о том, что несколько минут назад было землетрясение и ей, кажется, сильно досталось.
– Что значит «замажут»? – уточнила Антия. Двери мобиля раскрылись, и люди в зеленом схватились за носилки.
– Глиной замажут, – объяснил парень, и его лицо дрогнуло, словно он испугался, что Антия его неправильно поймет. – Я голем.
Антию принесли в огромный гулкий зал, до самой крыши полнящийся стонами раненых, положили на койку и забыли – слишком много было народу и слишком мало врачей. Какое-то время Антия смотрела по сторонам, а потом задремала: она видела, что происходит в зале, слышала крики, брань и мольбы, и все это было отделено от нее прозрачной пеленой.
«Найти бы Верна, – подумала Антия. – А вдруг он придет сюда? Землетрясение – прекрасный знак…»
Когда она почти провалилась в сон, ее руки что-то коснулось. Антия встрепенулась и увидела голема: тот сел на край ее койки и с веселым видом показал Антии металлическую миску с краюхой хлеба и куском сыра.
– Как ты? – спросил он и протянул Антии миску. – Вот, нашел тут кое-что на ужин. Держи.
У Антии заурчало в животе. Она попробовала сесть, и все вокруг сразу же поплыло. Голем подложил ей под спину подушку и сказал:
– Неслабо тебе досталось. Ты бледная.
Антия отломила кусок хлеба. В конце зала совершенно вымотанный врач стянул с лица зеленую маску и устало привалился к стене. Слишком много раненых, слишком много. И все это из-за нее.
«Надо уходить отсюда, – подумала Антия. – Чем быстрее я доберусь до Выгорья, тем лучше».
– Тебя замазали? – поинтересовалась она. Голем улыбнулся, откинул со лба прядь волос и показал чистую кожу.
– Как новенький, говорю же. Ты ешь, ешь. Врач тебя, смотрю, тоже подклеил.
Антия дотронулась до затылка и обнаружила тканевую повязку. Значит, она все же заснула и не почувствовала, как к ней подходили. Так ее и Ардион заберет, а она не почувствует.
– Как тебя зовут? – спросила Антия.
– Осборн, – ответил голем так, словно Антию заинтересовало что-то важное, и вдруг признался: – Никто до этого не спрашивал мое имя.
– Почему? – Скудная еда по-настоящему оживила Антию: поев, она почувствовала себя свежей и бодрой и протянула половину хлеба и сыра Осборну: – Держи, поешь.
Голем улыбнулся – так улыбались дети на улицах города, когда богатые господа из проезжающих мобилей бросали им мелочь, и его лицо сделалось светлым и беззащитным.
– Спасибо, – сказал он и поинтересовался: – Откуда ты? Ты ведь нездешняя.
Антия рассмеялась. По залу прошли люди в зеленом, похоже, помощники врачей – стали гасить лампы. За грязными окнами сгустился вечер, и Антии не хотелось думать о том, что могут принести ночь и следующее утро.
Ардион был рядом. Она чувствовала прикосновение его взгляда к лицу – и не знала, что думать.
– Да, по моей одежде это видно, – признала она. Осборн только рукой махнул.
– Не в одежде дело. Никто в Ашх-Анорне не станет поднимать упавшего голема. Никто не разделит с ним еду. Так что ты не отсюда, я это сразу понял.
Антия поежилась. Кругом было полно народу, и не все из этих людей настолько ранены, чтобы не смотреть по сторонам и не заметить ее странного поведения. Она привлекла внимание, не зная этого, – и здесь скоро появится полиция. Возможно, Ардиону уже сообщили.
– Послушай, – негромко начала Антия. – Я сейчас уйду отсюда. Если тебя вдруг спросят – ты меня не видел, ты меня не знаешь. Договорились?
Осборн доел хлеб и сыр, поставил миску на пол и решительно произнес: