Иоанн Безземельный, чей портрет в глазах потомков выглядит совсем не лестно, короновался в Кентербери 27 мая 1199 года. Пугливый персонаж, более рассчитывавший на свою хитрость, нежели на твердость, он старался удержать власть и сохранить единство земель, унаследованных им от брата. Он подчинил этим целям всю свою деятельность и никогда не колебался, перед тем как использовать для их достижения самые безнравственные средства. Едва закончилась коронационная церемония, он переправился через Ла-Манш, высадился во Франции и немедленно столкнулся с главной трудностью.
После смерти Ричарда Львиное Сердце его племянник, Артур Бретонский, заявил о своих притязаниях на Анжу, Мэн и Турень. Это требование было оправданным. Сын Жоффруа, младшего брата Ричарда Львиное Сердце, но старшего брата по отношению к Иоанну Безземельному, он был вправе оспаривать эти фьефы. Анжуйские кутюмы, в отличие от английских, действительно допускали наследование по праву представительства, то есть позволяли наследнику по прямой линии получить долю своего отца, уже умершего. Филипп Август воспользовался этим случаем, чтобы раздробить фьефы Плантагенетов. Поддержав юного графа, он, таким образом, сделал его соперником нового короля Англии.
Заручившись поддержкой короля Франции, юный Артур, которому было 12 лет, вместе со своими сторонниками вторгся в графство Анжу и завладел им к концу мая 1199 года. Затем в городе Ле-Мане он принес оммаж королю Филиппу за Анжу и Мэн. Желая защитить интересы своего сына Иоанна на континенте, Алиенора Аквитанская поспешила в свой черед принести оммаж королю Франции за графство Пуату, которое, согласно старинному обычаю, включало в себя также большую часть Аквитании, как мы ее теперь понимаем, — по меньшей мере до самого Бордо. Тем не менее Филипп II продолжал поддерживать графа Бретонского. Двадцать восьмого июля 1199 года он утвердил сделанное Артуром назначение Гийома де Роша на пост сенешаля Анжу и Мэна. Артур прибыл в аббатство Сен-Дени, чтобы засвидетельствовать свое благочестие, а затем провел некоторое время в Париже при своем покровителе.
Большое объединение фьефов, принадлежавшее королю Англии на западе королевства, вот-вот должно было распасться? Филипп, который очень на это надеялся, старался ускорить ход событий, разоряя английские фьефы до самого Ле-Мана. Его отряды начали наступательные операции на севере. Однако уже вскоре король Франции согласился приостановить военные действия, поскольку хотел избежать сурового приговора, которым папа Иннокентий III грозил ему за его брачный союз с Агнессой Меранской. Тем не менее 14 января 1200 года на королевский домен все равно был наложен церковный интердикт. Филипп II постарался укрепить свои позиции: уже 2 января 1200 года он уступил город Сент-Омер с округой графу Бодуэну Фландрскому, отказываясь, таким образом, от некоторой части приданого своей жены Изабеллы[166].
По условиям мира, заключенного в Гуле 22 мая 1200 года, Иоанн Безземельный уступил Филиппу II замок Эвресен, принеся ему при этом оммаж[167]. Кроме того, король Англии согласился на то, чтобы граф Фландрский тоже принес оммаж королю Франции, и обещал не поддерживать своего племянника Оттона без согласия Филиппа II. Своей племяннице Бланке Кастильской, чья свадьба с принцем Людовиком была отпразднована уже 23 мая, король Иоанн уступил фьефы Иссудён и Грасе, а также беррийские фьефы, которые держал от него Андре де I Повиньи. В дополнение ко всему, два короля обязались соблюдать нейтралитет в той борьбе, которую вели за императорскую корону Филипп Швабский и Оттон Брауншвейгский.
В апреле 1201 года Филипп Август дал обязательство развестись с Агнессой Меранской, что позволило ему помириться с Иннокентием III, который, впрочем, отменил свой интердикт еще в сентябре 1200 года. Кроме того, в 1202 году в Святую Землю отбыли видные вассалы: граф Перша и, прежде всего, граф Фландрии и Эно, который в 1204 году стал императором Константинополя и, таким образом, избавил короля от многих тревожных сомнений по поводу своей благонадежности.
Итак, перед королем Франции открылся широкий путь к окончательному завоеванию Нормандии. Филипп принял необходимые для этого постановления и сильно умерил свою гордыню. Кто же дал ему тогда самые рассудительные советы, сказавшиеся на его действиях? По этому поводу нет никаких сомнений. В 1201 году Филипп прогнал со своего двора и из своей курии последнего магната, чьим советам он до сих пор еще следовал: «дорогого» дядю Гийома, архиепископа Реймсского. Король яростно порицал дядю за то, что он завел его в тупик, ибо прелат долгое время поддерживал в нем уверенность, что развод с его законной супругой Ингеборгой не помешает ему сохранять превосходные отношения с папством. После изгнания архиепископа Реймсского члены правительственной команды, постепенно сформированной Филиппом, оказались на авансцене. Поработав сначала в качестве исполнителей, затем советников второго плана, можно сказать, за кулисами власти, Эмар, Руа, Готье Младший, Клеман и Герен стали официальными советниками, и король всё чаще следовал их рекомендациям.
Совершенно открыто Филипп II стал опираться на этих людей, не принадлежавших к тем влиятельным фамилиям, которых он хотел подчинить своей власти. Преобладание этих советников нового типа стало неоспоримым. Оно ясно проявилось уже в июне 1201 года в связи со смертью графа Тибо III Шампанского, почившего в возрасте двадцати пяти лет. Теперь при Филиппе уже никто не защищал интересы шампанского клана. Поэтому графская вдова обязалась отдать королю двух своих детей в заложники, уступить ему замки Брэ и Монтеро, ежегодно выплачивать 500 ливров ренты в счет расходов на опеку и охрану и не выходить замуж снова без королевского согласия.
Теперь, когда графство Шампанское оказалось под королевской опекой, а графство Фландрское вместе со своим графом Бодуэном было полностью занято приготовлениями к крестовому походу, король Филипп взялся за Иоанна Безземельного. Он призвал его на службу как своего вассала, используя в качестве предлога план военной кампании против графа Ретеля и Роже де Розуа: целью этого похода было упрочение королевского влияния на севере. Однако Иоанн Безземельный оставил призыв без внимания. В силу феодального обычая король Франции был вправе покарать строптивого вассала. Поэтому он вторгся в Нормандию и продвинулся до самого Турне, где к нему вместе со всей своей армией присоединился Артур, граф Бретани. Филипп посвятил его в рыцари и пожаловал ему Бретань в качестве фьефа, несмотря на договор, заключенный в Гуле, по условиям которого признавалось, что юный граф держит этот фьеф непосредственно от своего дяди, Иоанна Безземельного. Король Франции также наделил Артура графствами Анжу и Пуату. Как всегда неустрашимая, Алиенора Аквитанская снова вступила в борьбу с Филиппом II. Она побудила своего сына Иоанна вернуться во Францию и захватить Тур.
Неожиданно случилось из ряда вон выходящее, неприглядное и запутанное событие, в котором пересеклись феодальные отношения, интриги крупных феодалов и матримониальные вопросы. Внезапное и неосмотрительное влечение Иоанна Безземельного к невесте одного из его вассалов предоставило королю Франции юридическую возможность завладеть фьефами Плантагенетов, тем более что общественное мнение было возмущено поведением короля Англии. Иоанн действительно совершил то, что, с точки зрения морали эпохи, считалось похищением и попранием справедливости: он воспользовался отсутствием Гуго ле Брёна, сеньора де Лузиньяна, графа де Ла-Марша, чтобы выкрасть его невесту, Изабеллу Ангулемскую. Он женился на ней 30 августа 1199 года и велел короновать ее как королеву Англии 20 августа 1200 года.
Нельзя отрицать определенной расчетливости в действиях английского короля. Он остерегался, что в результате женитьбы графа де Ла-Марша на наследнице графа Ангулема возникнет слишком значительное владение, которое будет опасно расположено между графством Анжу и аквитанскими фьефами. Впрочем, Гуго ле Брён выжидал, прежде чем заявить протест против похищения своей невесты. Он получил графство Ла-Марш от Алиеноры Аквитанской в ущерб графу Ангулема, поддержанному королем Франции, и теперь рассчитывал на территориальные компенсации, которые помогли бы ему легче расстаться с надеждами на графство Ангулем. Однако король Иоанн медлил с этим. Рауль д’Эксудён, граф Э, брат графа де Ла-Марша, совершил карательные набеги на земли короля Англии, а тот в ответ конфисковал его фьефы. Потеряв терпение, Гуго ле Брён, его брат Жоффруа де Лузиньян и виконт де Туар подали апелляцию королю Франции. В своей грамоте Филипп предписал, чтобы Иоанн срочно удовлетворил требования жалобщиков. Иоанн отмолчался, и тогда Филипп Август назвал имя своего противника перед всем французским двором, повелевая ему явиться на судебное заседание 28 апреля 1202 года. Король Иоанн оставил этот судебный вызов без ответа. Собравшись к назначенной дате, курия засвидетельствовала его отсутствие, а уже на следующий день, 29 апреля, провозгласила конфискованными все фьефы, которые он держал от короля Франции. Артур, граф Бретонский, принес Филиппу II оммаж за Бретань, Анжу и Турень, тогда как Нормандию король Франции приберег для себя.
Началось долгое военное противостояние. Первого июля 1202 года Филипп II взял Лион-ла-Форе, затем Гурне и уже в ходе осады Арка узнал, что Иоанн Безземельный пленил в Мирбо юного Артура Бретонского. Король Филипп спешно направился в сторону Луары и вновь захватил у Иоанна Безземельного город Тур. В апреле следующего, 1203 года он с легкостью завладел большим количеством городов: Лудёном, Сомюром, Анжером и другими. Затем, вернувшись в пределы Нормандии, король Франции захватил Птит-Андели в июне 1203 года и Водрёй — 5 июля. Король Иоанн попытался было осадить Алансон, но вскоре бежал оттуда.
Папа Иннокентий III опасался возможного поражения короля Англии. Он послал своего легата, цистерцианского аббата Казамари, чтобы восстановить мир. Но Филипп отказался прервать военные действия, ибо считал, что речь идет лишь о взаимоотношениях между сеньором и его вассалом и что он не обязан повиноваться папе в таких делах. Можно было бы удивиться тому, что папа не порицал короля Иоанна за то, что он нарушил строгие правила церковной помолвки, выкрав невесту у одного из своих вассалов. Однако в действительности сама Изабелла не видела ничего затруднительного в том, чтобы выйти замуж за своего похитителя, и предпочла лучше стать королевой Англии, нежели графиней де Ла-Марш.