о результата без битвы. Однако всё это было слишком хорошо, чтобы продолжаться долго.
Ла-Рошель, Лош и Шинон закрыли свои ворота перед завоевателем и оказали сопротивление. Наступила зима, и Филипп вернулся во Францию, то есть в старинные земли своего домена, после того как доверил небольшому отряду продолжать осаду Лоша. Весной 1205 года он созвал магнатов королевства, рыцарей, пехотинцев, а кроме того, собрал «всадников, мечущих стрелы»: конных лучиков и арбалетчиков. С этим большим войском он прибыл в осадный лагерь под Лош. Приказав соорудить тяжелые осадные машины, он захватил город и уступил местный замок своему коннетаблю Дрё де Мелло, известному своей верностью. Осада Шинона была более короткой. Взяв город, король приказал заново отстроить и укрепить замок. Он оставил там некоторых защитников, послал в Компьень захваченных в плен солдат, а сам вернулся в парижскую область к концу июня. Перед отъездом он поручил сенешалю Турени, Гийому де Рошу, Эмери де Туару и Лузиньяну довести до конца завоевание Турени, подчинить Пуату и соседние земли, а затем вторгнуться в Сентонж. Города Ньор, Лимож и Перигё сдались без боя. Только Ла-Рошель еще сопротивлялась.
Иоанн Безземельный расценил как предательство поведение своих недавних вассалов и заявил, что не разрешал им принести оммаж противнику. Весной 1206 года он высадился в Ла-Рошели. Извещенный об этом, король Франции созвал свои отряды, прибыл в Пуату в июне 1206 года, укрепил Пуатье, оставил сильные гарнизоны в Лудёне и Мирбо, а затем вернулся в Париж. Король Иоанн воспользовался его отъездом, чтобы захватить Анжер, а Эмери де Туар, отступившись от короля Филиппа, снова стал вассалом короля Англии и примкнул к его войску. Разгневанный король Франции спешно примчался в Пуату и опустошил земли предателя. Оказавшись под угрозой окружения, Иоанн Безземельный отступил в сторону Ла-Рошели и попросил у своего противника о мирной передышке. Филипп согласился на перемирие, которое было заключено 26 октября 1206 года и вступило в силу 13 декабря. По его условиям король Иоанн отказывался от прав на Нормандию, Бретань, Анжу и часть города Анжера, расположенную к северу от Луары. Признание поражения с его стороны было полным.
Филипп Август очень сильно колебался, прежде чем согласиться на перемирие. Почему он прекратил свои завоевания как раз в тот момент, когда имел столько козырей на руках? Быть может, непостоянство баронов Пуату, которые без всяких угрызений совести переходили из одного лагеря в другой и продавали себя тому, кто больше предложит, заставляло его опасаться за надежность некоторых приобретений? Желание крепко удерживать уже захваченные земли, конечно, присутствовало, и исконная осмотрительность Капетингов повелевала ему не расширять свой домен чрезмерно. Кроме того, невозможно сомневаться в наличии у короля Филиппа настоящей геополитической стратегии, коль скоро он сам изложил ее с предельной ясностью. В 1206 году он предложил Раулю д’Эксудену, графу Э, должность распорядителя королевскими делами в землях Пуату и доверил ему все земли домена, которыми там владел. Черным по белому он указывает причины этого:
«Действительно, земля Пуату столь сильно удалена, что он [король] не сможет своевременно отправиться туда сам или послать кого-нибудь вместо себя, когда это будет полезно для оной земли».
Яснее не скажешь. Поскольку Пуату является слишком удаленной областью, король отказывается доверить управлений над ней одному из своих чиновников и предпочитает старинный способ наделения феодом. Стремление надежно упрочить возрождающийся суверенитет королевской власти побуждало правящую команду к большой осмотрительности. В случае необходимости она без колебаний использовала для этого феодальный обычай. Королевская власть применила такое же решение и в Бретани. Филипп стал ее настоящим хозяином в том же 1206 году, когда совершил торжественный въезд в Нант. Он доверил должность сенешаля графства Ги де Туару, который был супругом наследницы Бретани, вдовы Жоффруа Плантагенета.
В 1207 году Филипп вернулся в Пуату. Его военная кампания была стремительной. Он снова опустошил земли Эмери де Туара и покинул тот регион, поручив своему верному маршалу Анри Клеману и Гийому де Рошу защищать замки и города, которые были им уже завоеваны или подчинились добровольно. В 1208 году два этих персонажа при помощи виконта Мелёнского отбросили назад Савари де Молеона и Эмери де Туара, которые попытались совершить новые набеги «на земли короля Франции». Таким образом, Филипп не оставлял без внимания ни эти территории, ни тех, кто был ему верен[171].
Вместе со своими советниками он испытывал большое недоверие к Иоанну Безземельному, который не скрывал своей враждебности и не собирался мириться с понесенным поражением. Стараясь снова привлечь на свою сторону прежних вассалов, он предлагал им деньги. Впрочем, в этом он не отличался от своего противника: оба короля прибегали к подкупам, посулам и угрозам, не испытывая по этому поводу никакой неловкости или угрызений совести.
К счастью, король Франции располагал такой широкой сетью вассалов и агентов всякого рода, что быстро узнавал о малейших поползновениях к измене. Он реагировал немедленно и часто успевал противодействовать тайным проискам английского короля, особенно в Оверни. Еще в 1189 году король Филипп установил над ней свой сюзеренитет в ущерб королю Англии. Затем он раздробил графство Овернское и присоединил к своему домену город Рьом с округой.
Смерть Филиппа Швабского в 1208 году обеспокоила короля Франции, ибо Оттон Брауншвейгский, племянник Иоанна Безземельного, остался без соперника в борьбе за императорский престол. Уже в следующем году папа короновал его в императоры, но скоро об этом пожалел, ибо его подопечный стал ему угрожать. Тогда Иннокентий III решил поддержать нового кандидата, предложенного королем Франции: Фридриха Гогенштауфена, сына императора Генриха VI и внука Фридриха Барбароссы.
Лучший континентальный фьеф короля Англии, наделенный солидной администрацией, Нормандия стала самым важным земельным приобретением, когда-либо сделанным Капетингами. Королевский домен стремительно разросся. Будучи источником богатства и могущества, Нормандия, однако, ставила серьезные проблемы перед королем Филиппом, который избегал принимать титул герцога Нормандского. Он — король, и этого достаточно. Начиная примерно с 1200 года, король Франции уже не вел себя как какой-нибудь граф в своих графствах и не считал себя таковым, поскольку относил к этой категории своих вассалов наряду с другими феодалами. Он не менял решений. Он не поддавался феодальным предрассудкам и, таким образом, наносил удар по их самым глубоким основаниям — по межличностным, вассально-сеньориальным связям, которые плотно опутывали королевскую власть.
Нормандия стала земельным присоединением нового типа. Если после присоединения к домену графств Артуа, Амьен и Вермандуа нее местные вассалы сохранили за собой свои фьефы, то Нормандия, напротив, претерпела многочисленные земельные конфискации. О размахе этих конфискаций свидетельствуют горестные жалобы, поданные потомками тех, кто потерял там свои фьефы, в ответ на опросы, проведенные по приказу Людовика IX в 1247 году. Конечно, Филипп Август помиловал некоторых из тех, кто какое-то время оставался верен своему герцогу, но те, кто раскаялся слишком поздно, были навсегда лишены своих фьефов. Король произвел важное перераспределение фьефов — более, впрочем, в долине Сены и прибрежных областях (особенно на Котантене и на севере земли Ог), нежели во внутренних лесных районах или в пределах Перша. Нормандская аристократия была обезглавлена, ибо многие бароны, вынужденные выбирать между верностью Иоанну Безземельному и покорностью Филиппу Августу, предпочли своего прежнего герцога. Несколько семейств ловко и умело маневрировали. Например, старший из Аркуров остался во Франции, а младший переправился в Англию. Однако многие линьяжи, из которых далеко не все были средними, признали власть Филиппа Августа и благодаря этому сохранили за собой свои нормандские фьефы. Пример тому — род Танкарвилей или семейство Курси, чьи земли в Англии отошли к графу Арунделу[172].
Однако самое важное новшество было следующим: ассимиляция остановилась на полпути, и Нормандия послужила образцом для дальнейших присоединений, увеличивших домен. В то время как королевские прево обосновались в Артуа и Вексене, Нормандия сохранила свое внутреннее административное деление на виконтства и бэли (bayles), и также два ежегодных собрания — судебных и финансовых (Великой Шахматной доски), председательствовать на которых король доверил Герену и Готье в 1207 году, а затем Герену и Руа в 1218 году. Но король назначал туда лишь французских бальи. Полностью сохранив в Нормандии ее финансовые обычаи, король поместил в свою казну то, что осталось после необходимых расходов на функционирование местной администрации. Таким образом, самое существенное было сохранено. Присоединив к своему домену земли в долине Луары, король также оставил там их сенешальства.
Несмотря на великую осмотрительность королевской администрации, несмотря на существование в Нормандии настоящей профранцузской партии и центров пропаганды, несмотря на учреждение в Руане и Кане новой влиятельной и богатой олигархии, там всё равно не обходилось без протестов и попыток сопротивления нововведениям. Действительно, нормандцы сильно страдали от нарушения экономических связей с Англией, и новая власть пожаловала им несколько охранных грамот для ведения торговли с королевством, расположенным за Ла-Маншем[173].
Вместе с Нормандией Капетинги получили широкий выход к морю. Филипп Август считал себя удовлетворенным. Теперь он потерял интерес к прибрежным землям Пикардии. Правда, несколько позднее, в северной части Пикардии, он укрепил Булонь, конфискованную у местного графа, но и то лишь потому, что из этого порта, в соответствии с его планами, было легче совершить военную высадку в Англии. После завоевания половины континентального побережья Ла-Манша и таких превосходных портов, как Руан и Дьепп, Филипп Август отказался от присоединения каких-либо портов вспомогательного значения. Так, он уступил Жуэлю, знатному бретонцу, замок Гарблик, доминировавший над широкой акваторией возле северного побережья Бретани. Незадолго до этого небольшое королевское войско под предводительством графа де Сен-Поля и Жуэля захватило Гарблик у его давних владельцев, державших английскую сторону