После такой категоричной преамбулы он разрешал все, что угодно, но "только на этот раз". Действительно ли его волновало положение королевства Франции, или он пытался облегчить свою совесть? В любом случае, хотя он и был искусным юристом, он не всегда видел последствия своих заявлений! Филипп Красивый принял к сведению эти смягченные положения и истолковал их по-своему. Бонифаций по собственной инициативе заключил перемирие между Францией и Англией, срок которого истек в 1296 году. Он поручил своим легатам продлить его до 1298 года. До этого момента, боясь обидеть Филиппа Красивого, легаты не осмеливались опубликовать его. В апреле 1297 года они отправились в резиденцию короля и попросили разрешения прочитать буллу. Король дал им разрешение и попросил одного из своих советников зачитать его ответ. Он заявил, что перемирие касается только врагов королевства, но никак не связывает его обязательствами. Соглашаясь, что Папа проявляет особую заботу о Франции, он подтвердил свою независимость от Святого Престола в мирских делах и право принимать такие защитные меры, которые он сочтет необходимыми. В духовных вопросах он смиренно подчинялся авторитету Верховного Понтифика. Легаты не осмелились протестовать!
У Бонифация были другие заботы. Колонна угрожали ему расколом при тайной поддержке Филиппа Красивого, "защитника веры"! Они оспаривали законность отречения Целестина V от тиары и, соответственно, избрания Бонифация. Они были тем более опасными противниками, что благодаря своим владениям контролировали территорию вокруг Рима, а благодаря своим талантам контролировали значительную часть общественного мнения. Деспотизм и жадность Бонифация вызвали всеобщее недовольство. Самым надежным союзником Колонна казался король Франции. Учитывая заверения, полученные от его агентов, они считали, что могут рассчитывать на его помощь. Бонифаций не был человеком, способным пожертвовать собой ради спасения Церкви. Он предпочитал набирать армию, чтобы свести на нет власть своих противников. Но один из них устроил налет и захватил сокровища, которые Папа хранил в Ананьи. Нет возможности вдаваться в подробности процедуры, которая позволила Бонифацию унизить двух кардиналов Колонна, разрушить дома и замки этой семьи, которой пришлось отправиться в изгнание… В решающий момент кризиса в Риме находилось французское посольство во главе с Пьером Флотом[153], канцлером и хранителем королевской печати. Флот отказался от поддержки Колонна в обмен на существенные уступки. Были обнародованы две новые буллы, расширяющие ранее предоставленные возможности и дающие Филиппу Красивому полную свободу действий по налогообложению французского духовенства. Кроме того, Бонифаций предоставил королю половину средств, полученных для помощи Святой земле, доходы от наследства клириков, умерших без наследников, и другие материальные льготы.
11 августа 1297 года был обнародован декрет о канонизации короля Людовика IX. Предварительное расследование длилось не менее двадцати четырех лет!
IV. Юбилей 1300 года
Все шло хорошо для Филиппа Красивого на этом этапе его правления. В 1296 году последняя попытка Эдуарда I переломить ход войны провалилась: английский экспедиционный корпус был разбит Робером Артуа; командующий, Эдмунд Горбатый граф Ланкастер, умер от ран; Гиень казалась безвозвратно потерянной. В 1297 году герцог Бретани сменил политическую ориентацию и перешел на сторону короля Франции. Фламандцы потерпели поражение при Лилле и Фурне. Эдуард был вынужден отступать, а затем просить о перемирии. Коалиция, которую он создал против Филиппа, распадалась. Император Германии был подкуплен банкиром Муше. В Шотландии Уоллес одерживал волнующие победы. Наконец, чтобы закрепить достигнутый успех, Филипп заставил гордого Бонифация VIII впасть в наихудшее самодовольство.
Однако когда Бонифаций VIII объявил о своем намерении созвать международную конференцию для заключения мира, Филипп Красивый согласился отправить своих послов в Рим. Он был заинтересован в затягивании конфликта не меньше, чем король Англии в его завершении. Но Филипп не хотел злоупотреблять своей победой. Кроме того, как уже упоминалось выше, он решил аннексировать Фландрию. Поэтому мир с Эдуардом был ему полезен. Его посланники привезли письмо, в котором он заявил, что принимает арбитраж не понтифика, а Бенедикта Каэтани, что является серьезным ограничением и сдержанной лестью. Они вели переговоры с той ловкостью ума и тем искусством нюансов, которые присущи полномочным представителям этого времени. Бонифаций VIII отлучил бедного графа Фландрии, уже покинутого Эдуардом Английским. 30 июня 1298 года Папа вынес свое арбитражное решение по конфликту Франции с Англией. Это было плохо продуманное урегулирование, видимость мира, которая на самом деле не разрешила конфликт, но оставила Филиппу Красивому все возможности для того, чтобы прижать графа Фландрии. Несомненно, Бонифаций VIII и сам знал об этом и надеялся исправить ситуацию, как только позволят обстоятельства! Кроме того, его гордая натура не терпела компромиссов.
Тем не менее, он довольно терпеливо относился к королевским чиновникам, которые в своем чрезмерном усердии не делали ничего, чтобы избежать конфликтов с французским духовенством. Недовольство, пока еще незначительное, накапливалось. Бонифаций возмутился, когда узнал о союзе между германским и французским королями, который был заключен без его разрешения. Оба государя встретились в Вокулере, в местечке под названием Кватрево, 8 декабря 1299 года, чтобы скрепить соглашение, заключенное их послами летом. Они поклялись быть "настоящими и верными друзьями". Германский король обязался женить своего старшего сына, Рудольфа[154], на Бланке Французской, сестре Филиппа Красивого, которая получила бы Эльзас и Фрайбург. Германским королем был Альбрехт Габсбург[155]. Он сверг Адольфа Нассауского, и Папа Римский отлучил его от церкви. Союз между Францией и Германией мог стать угрозой для Святого Престола. Бонифаций проигрывал по всем фронтам.
Чтобы восстановить престиж папства, он учредил великий юбилей в честь начала XIV века. Успех этого мероприятия намного превзошел ожидания и, к сожалению, ввел Папу в заблуждение относительно его собственной власти. Он считал себя властелином мира, потому что двести тысяч паломников стекались в Рим и созерцали его в его сиюминутной славе. Гибеллины утверждали, что он осмелился появиться в императорских регалиях и воскликнуть: "Я Цезарь!", и что перед ним были два символических меча. Это, конечно, легенда. Но несомненно то, что Бонифация покорили его иллюзии о всеобщем господстве, когда он увидел эту огромную толпу, распростертую перед ним. С этого момента его гордость не знала границ. Более того, окружающие были с ним согласны. Кардинал Акваспарта[156] в проповеди, произнесенной в церкви Святого Иоанна Латеранского, показал, что Папа является временным и духовным сувереном, как наместник Иисуса Христа, и что долг Церкви — сражаться обоими мечами с теми, кто будет сопротивляться его двойной власти. Эта проповедь стала кульминацией работы известных канонистов, которые стремились опровергнуть тезисы легистов Филиппа Красивого. Послы графа Фландрского, присутствовавшие на юбилее, сочли удобный момент, чтобы попросить Бонифация пересмотреть свою позицию. Ссылаясь на проповедь Акваспарта, они напомнили ему, что он действительно является верховным владыкой и что король Франции обязан ему повиноваться, как и другие короли. Они вручили ему меморандум, в котором ссылались на его защиту и умоляли оказать поддержку графу Фландрии. Этот маневр польстил самолюбию Бонифация и подтвердил его опасные иллюзии.
Именно здесь впервые в истории появляется Гийом де Ногаре[157]. Он был родом из Сен-Феликс-де-Караман, города недалеко от Тулузы, который ранее был связан с катарами[158]. Говорили, что несколько членов его семьи были сожжены как еретики. Он не испытывал особой симпатии к Риму, хотя утверждал, что является хорошим христианином и даже образцовым верующим! Профессор права в Монпелье, он был судьей-магистратом в сенешальстве Бокер около 1290 г. Услуги, которые он оказывал короне при различных обстоятельствах, привлекли внимание Пьера Флота, который принял его в парламент. Он прозасидал там до 1298 года. Затем ему были поручены ответственные миссии, как легисту. Именно этого "сына патаренов" (катаров), выдающегося юриста и активного приверженца королевской власти, Филипп Красивый послал к Бонифацию, чтобы официально уведомить его о союзе с германским императором!
Папа настоял на том, чтобы назвать нового правителя Германии "герцогом Австрийским". Он не хотел признавать, что Альбрехт Габсбург и Филипп Красивый заключили союз с целью крестового похода, ведь именно такую причину назвали посланники обеих сторон; понятно, что Бонифаций отверг ее! Но он также не признавал Альбрехта Габсбурга германским королем. Папа разразился яростными упреками в адрес Филиппа Красивого. Ногаре утверждает, что он предложил Папе быть более умеренным, напомнил ему о слухах, порочащих его репутацию и наносящих серьезный ущерб Церкви, и призвал его исправиться. Тогда, опять же согласно свидетельству Ногаре, гнев Бонифация усилился и нападки на аббата де Шези возобновилась. Папа призвал свидетелей и спросил Ногаре, говорил ли тот от имени короля или от своего собственного имени. Тогда Ногаре ответил, что говорит от своего имени, исключительно из ревности к вере и заботе о Галликанской церкви. Бонифаций впал в ярость, оскорблял и угрожал Ногаре. "С сердцем, пронзенным болью, Ногаре плакал над несчастьями Церкви!" В этих словах, запятнанных партийными страстями, есть много интересного. Тем не менее, после перепалки переговоры продолжались, вернее, начались по-существу. Необходимо было попытаться упорядочить спорные дела: жалобы клириков на злоупотребления королевских чиновников, жалоба архиепископа Нарбоннского на недовольство виконта выплат в пользу короля, жалоба епископа Магелонского.