Филипп IV Красивый. 1285–1314 — страница 30 из 60

Жоффруа Парижский, выражается следующим образом:

Для него было пророчество.

Что было сказано о

Нем, то исполнилось.

То есть, что он вошел

Как лиса и правил

Как лев, и как собака умер.

3 октября 1303 года Филипп созвал собрание своих баронов и прелатов в Шато-Тьерри. Собрание оказалась меньше, чем он надеялся. Тем не менее, несмотря на свои обещания, он издал указ о выделении новой субсидии, чтобы покончить с Фландрией. Он также возложил на прелатов и сеньоров обязанность содержать вооруженного человека в течение четырех месяцев 1304 года и подтвердил обязанность простолюдинов обеспечивать шесть сержантов на каждые сто домов. Взамен он обязался чеканить полновесные деньги. Чтобы навязать это новое условие своим подданным, он совершил длительное путешествие по своему королевству, вплоть до Лангедока. Это был самый верный способ вернуть свою популярность и укрепить верность народа. В то же время его послы укрепляли союз с Авенами графами Эно, чье графство граничило с Фландрией, образуя непрерывную линию обороны вместе с французскими территориями.

Ги де Дампьер был освобожден из Лувра. Он вернулся в свои земли. Фламандцы приняли его со слезами радости; они забыли, что когда-то ненавидели его власть и делали все, чтобы погубить его. Графу Ги было уже за восемьдесят; тюрьма и несчастья отняли у него все силы, а главное, перед отъездом во Фландрию его содержали в тюрьме! Его освобождение было условным. Он обещал вернуться в тюрьму, если ему не удастся навязать мир своим подданным. Фламандцы слишком любили его, чтобы раздражаться из-за его стремления примирить их с королем. Они не обратили на это внимания. Верный своей клятве, старик заявил о своем намерении вернуться во Францию. Его сыновья и друзья пытались отговорить его. Они сказали ему, что его клятва, вырванная у него принуждением, ничего не стоит.

— Я так стар, — ответил он, — что готов умереть, когда это будет угодно Богу.

Как и Регул[231], он уехал в Париж и вернулся в свою тюрьму, чтобы умереть. Филипп Красивый все же попросил продлить перемирие. Фламандцы негодовали. "Фландрский лев не должен больше дремать", — сказал один из них. Однако фламандский лев проснулся поздновато: за время его сна Филипп Красивый восстановил армию, одержал победу над Папой Римским и полностью изолировал эту равнинную страну. Подходил к концу 1303 год, отмеченный впечатляющим подъемом.


VI. Монс-ан-Певеле

Филипп Красивый не был выдающимся полководцем, точнее, он не любил войну, зная по опыту и инстинкту, что великие сражения не разрешают конфликты по-настоящему. Тем не менее, нельзя отказать ему в определенном стратегическом таланте. Кампания 1304 года хорошо известна с военной точки зрения, хотя морской победе при Зерикзее[232] не придается должного значения. По мысли короля, целью было одновременное поражение морских и сухопутных сил Фландрии, что означало комбинированную операцию, требующую огромных для того времени усилий и синхронизации, которой было трудно достичь из-за несовершенных средств передачи информации. Но, зная топографию и двойственный характер Фландрии, он предполагал, что разгром флота противника деморализует армию Жана Намюрского. И действительно, эффект неожиданности был полным, если не решающим, в битве при Монс-ан-Певеле.

Армия Филиппа вошла в Турне 9 августа 1304 года. Король пересек Шельду и направился в сторону Орхиса. Затем, развернувшись, он направился по дороге в Дуэй. Фламандская армия находилась тогда в Понт-а-Марк. 13 августа передовые части (как всегда, лучники и арбалетчики) были на месте. Они готовились к битве, для которой ждали сигнала. И снова, в решающий момент, прибыли парламентеры попросившие поговорить с Жаном Намюрским. Они явились с мирными предложениями. Переговоры начались всерьез. Нет нужды говорить, что фламандцы стремились к миру, несмотря на свой искренний патриотизм и воинственность: но война закрывала мастерские и разрушала торговлю! Фламандские уполномоченные потребовали, чтобы французский король признал их свободы и ограничил свои требования по компенсации. Французы не отвергли эти предложения, но потребовали чрезмерной компенсации. Утверждая, что с такими переговорами нельзя спешить, они предложили трехдневное перемирие (13–15 августа). Перемирие было принято. Фламандцы не подозревали, что Филипп Красивый просто ждал новостей с морского фронта, то есть предстоящего морского сражения.

Граф Эно и Голландии[233] (союзник Франции) был блокирован в Зерикзее фламандским флотом. Его сын Вильгельм[234] привел ему подкрепление в 1.000 человек, которые из-за отсутствия военных кораблей застряли в Шидаме. Французский флот, которым командовал адмирал Ренье Гримальди[235], высадил войска Вильгельма и отплыл в сторону Зеландии. Флот состоял из восьми галисийских кораблей, тридцати нормандских кораблей, которые привел капер Пайе д'Огр (или Педрог), и одиннадцати галер, то есть около пятидесяти судов. Плавание вверх по Шельде было трудным для тяжелых кораблей, которые приходилось буксировать лодками. Ночью костры, зажженные на мачтах, предупредили осажденных о приближении помощи. Порт Зерикзее был блокирован дамбой, которую защищал фламандский флот, который был намного многочисленнее французского. Перспектива сражаться четыре к одному не обескуражила французов. Педрог расположил свои корабли в три шеренги: пятнадцать в первой линии, пятнадцать во второй и четырнадцать в третьей. Гримальди выстроил свои одиннадцать галер позади кораблей. Гийом Гиар[236], который, очевидно, опрашивал свидетелей битвы, дает восторженное и точное описание флота Педроги и Гримальди в своей "Chronique des Royaux Lignages". Гийом Гиар — профессиональный воин и знаток военного дела. Он использует эпические акценты, чтобы передать боевой дух, описать корабли, ощетинившиеся копьями, луки с натянутыми тетивами и арбалетчиков, расставленных по бортам.

Но, говорит он, и мы охотно ему верим, фламандцы были настроены так же решительно; они были, по его выражению, "столь же пламенны в войне, как и угли". Их лидер, Ги де Намюр, не стал дожидаться нападения французов, несмотря на советы, которые ему давали. Со своим флагманским кораблем во главе, он искал поединка, который был немедленно принят Педрогой, вышедшим ему навстречу с четырьмя кораблями. Французские корабли продвинулись вперед на отмели (прилив был пропущен!). На них сразу же напали со всех сторон. Стрелы летели, как снежинки, — писал Гийарт, — они шуршали, как пчелы в рое": такое невозможно выдумать! Оказавшись в обороне, французские корабли прибегли к старой доброй тактике превращения флота в плавучую крепость. Связанные бок о бок толстыми тросами, корабли образовали платформу, на которой они сражались, как в поле. Фламандцы тщетно пытались атаковать этот блок; каждый раз, когда они пытались это сделать, их отбивали. Напрасно они пытались поджечь его, подталкивая к нему брандеры: ветер сдувал их обратно к их собственному флоту, нанося серьезные повреждения. Педроге воспользовался беспорядком, чтобы выделить несколько отрядов и взять на абордаж один из самых красивых фламандских кораблей под названием "Orgueilleuse". Однако Ги де Намюр атаковал три галисийских корабля с семью "жесткими и надменными" судами. Наконец он захватил их, но они были завалены трупами и полуразрушены. Наступала ночь. Не было ни победителя, ни проигравшего. Около полуночи Педроге нагрузил два корабля смолой и, воспользовавшись нарастающим приливом, направил их в середину вражеского флота. Свет костров давал направление французам, корабли которых оставались во мраке. На рассвете фламандские корабли были рассеяны. Именно этот момент был выбран адмиралом Гримальди для атаки. Одиннадцать его галер, на веслах, мчались как скачущие кони. Они атаковали, топили или захватывали отдельно стоящие корабли один за другим. Когда Ги де Намюр увидел это, он собрал небольшую флотилию и двинулся к галерам Гримальди. Флагманская галера уже была близка к гибели, когда на помощь прибыл Педрога со своими большими кораблями. Четыре из них напали на корабль Ги де Намюра, который сначала отказался сдаться, но в итоге был захвачен и переведен на галеру Гримальди, что спасло ему жизнь. Французы безжалостно расправлялись с побежденными, выбрасывая их за борт после того, как перерезали им горло. Таким образом они отомстили за убийства в Брюгге и резню под Кортрейком. В конце концов, устав от убийств, они захватили три тысячи пленных для получения выкупа. Когда они высадились в Зерикзее, то обнаружили, что лагерь осаждающих покинут. После этой блестящей победы, в основном благодаря тактическому превосходству Гримальди, фламандцы поспешно эвакуировались из Голландии, единственным хозяином которой остался граф Эно. Оставив Педрогу в Кале, адмирал Гримальди высадился в Булони и отправил Ги де Намюра в Париж. Затем со своими пешими воинами он отправился к армии Филиппа Красивого.

Это была морская прелюдия к битве при Монс-ан-Певеле. Известие о поражении при Зерикзее, похоже, не деморализовало фламандцев; напротив, оно усилило их пыл к борьбе и желание отомстить. Только Жан де Намюр знал о последствиях: блокада Фландрии теперь была завершена, а флот, на оснащение которого было затрачено так много средств, уничтожен или захвачен. Но он надеялся восстановить ситуацию путем большой победы на суше. Что касается Филиппа Красивого, то его престиж был поставлен на карту. Именно поэтому, несмотря на свою военную неумелость, он встал во главе армии. Он один навязывал свои взгляды и мог предотвратить новый Кортрейк. Мы видим, что этот человек, который был настолько скрытным, своими действиями, без каких-либо сенсационных заявлений, передает нам суть своих мыслей и плоды своих размышлений.