Позже штат пополнился многочисленными должностями: дирижер, оркестр из девяти музыкантов, гербовый король и король флейтистов (sic!), клерки, бухгалтеры, финансовые служащие и т. д. Некоторые из этих домашних сопровождали короля в его путешествиях, но очевидно, что другие королевские резиденции (Компьень, Венсен и Фонтенбло) обслуживались отдельным постоянным персоналом. Ведь Филипп Красивый, как и его предшественники, проводил в столице только часть года: обычно зиму, то есть три или четыре месяца. Все остальное время он жил в своих замках в регионе Иль-де-Франс, окруженных лесами, полными дичи. Для Капетингов охота была не просто развлечением, а абсолютной необходимостью. Они нуждались в свежем воздухе и физических упражнениях. В передвижениях короля по стране его сопровождали не только слуги, но и высшие военачальники, большинство советников и тех, кто отвечал за основные отрасли управления. Служить королю было нелегко! Это требовало крепкого здоровья и большого усердия. Взамен они получали вознаграждение, соответствующее их обязанностям, в некоторых случаях весьма значительное, и традиционные подарки на Пятидесятницу и День всех святых, сохранившиеся от очень старых феодальных обычаев. Король дарил плащи стоимостью десять фунтов высшим военачальникам, и по сто пенни маршалам, мастеру арбалетчиков и ста или около того рыцарям, находящихся в его подчинении, которые в действительности были гражданскими служащими.
Мастер хозяйственных счетов контролировал бухгалтерский учет в королевском хозяйстве. Он оплачивал слуг и жалованье сановников, рыцарей и клириков. Он контролировал расходы на "торговлю" и вспомогательные услуги. Он также обеспечивал выплату пенсий и подарков, пожалованных королем, его милостыни и дарения. Он финансировал приемы и пиры, "рыцарства" принцев и великих сеньоров. Из подарков, преподнесенных частным лицам, мы знаем, что Филипп Красивый часто получал в подарок породистую собаку, сокола или другую хищную птицу: его страсть к охоте была хорошо известна! Мастер хозяйственных счетов также заведовал карманными деньгами короля и принцев. Это была огромная система учета, но она велась скрупулезно и даже с восхищением: король мог видеть, что было потрачено почти каждый день. Он осознавал свое звание, но ненавидел расточительство и коррупцию. Однако изучение сохранившихся счетов показывает, что бюджетная смета часто превышалась. В этих обстоятельствах удивительно, что Филипп Красивый не сократил свой штат, особенно во времена финансового дефицита. Однако, если в его характере была строгость, граничащая со стоицизмом, то в нем было и чувство величия, а значит, и приличия, присущего королевскому величию. Более того, этот человек, такой далекий, словно заключенный в одиночестве власти, оставался странно человечным. Ни один из его слуг не был уволен, за исключением очень серьезных проступков; ни один из его главных советников не попал в немилость, даже в случае провала в своей деятельности. Весь этот мир слуг, клириков, солдат и юристов находился "под большим пальцем" короля, то есть пользовался его защитой и даже заботой при любых обстоятельствах, поскольку Филипп Красивый знал, как вознаградить тех, кто ревностно служил ему. Этот аспект его характера заслуживает особого внимания. Узы или клятва, объединявшие короля и его окружение в то время, были ничем иным, как древними вассальными узами. Это показывает, что Филипп Красивый, каким бы "современным" он ни казался, не полностью порвал с прошлым: он был связующим звеном между миром Святого Людовика и миром будущего. Он не отменил дворянский кодекс, а обновил его. Он не уничтожил иерархию сеньоров а подчинил ее себе более тесно. Он стал всемогущим королем, абсолютным монархом, не переставая быть первым из феодалов. Но мы еще вернемся к этому.
С 1305 года одиночество Филиппа усилилось. Его жена, Жанна, королева Франции и Наварры, графиня Шампани и Бри, умерла 2 апреля в возрасте тридцати двух лет! Она была похоронена не в Сен-Дени, а в церкви Кордельеров в Париже, возможно, в соответствии с ее последними пожеланиями или по какой-то другой причине (которая неизвестна). Жоффруа Парижский посвятил ей эти несколько стихов в качестве похоронной оратории:
En cette année, sans doutance,
Mourut la reine de France
Et de Navarre, la très sage
Jeanne, dont en fut grand dommage[246].
Что касается редактора "Grandes Chroniques", весьма официального историографа, то он ограничивается лишь этим упоминанием, краткость которого, мягко говоря, удивляет: "В этом году Жанна, королева Франции и Наварры, жена Филиппа Красивого, умерла и была с почестями похоронена в церкви миноритов.
О ней почти ничего не известно, кроме того, что она одарила монастыри, основала маленький наваррский городок Пуэнте-ла-Рейна и, в Париже, знаменитый Наваррский колледж. Нет никаких доказательств того, что она испытывала такую же нежную привязанность к Филиппу Красивому, как Маргарита Прованская к Людовику IX. Единственную фразу, которая сохранилась в памяти, она произнесла при виде жен и дочерей буржуа в Брюгге. Невозможно проследить ни одной сцены из повседневной жизни королевской четы, ни одного трогательного или приятного анекдота. Личность Жанны остается такой же загадочной, как и личность ее мужа. Нет никаких указаний на то, что она оказывала какое-либо влияние на Филиппа или что она была заботливой матерью. Однако она сама управляла своим маленьким королевством Наварра и графством Шампань; по крайней мере, административные акты принимались от ее имени: но принимала ли она решения единолично и свободно? В этой анонимности двух личностей, которые были живыми существами, со своим грузом забот и несчастий, со своими минутами радости, своими достоинствами и своими слабостями, есть что-то смущающее. Похоже, что оба они имели настолько высокое представление о своей должности, что чувствам было запрещено существовать; по крайней мере, они создавали видимость этого. Ибо разве не показательно, что у этого короля не было любовниц и он не думал о повторной женитьбе после смерти Жанны? Если бы он завел малейшую интрижку или совершил малейшую неосторожность, мы можем быть уверены, что его недоброжелатели не упустили бы его! Но в чем они упрекали его в плане развлечений ― в пристрастии к охоте. Жоффруа Парижский пишет:
Et le roi si sonnait ses cors
Par les forêts, chassant les porcs
Et les oiseaux qui sont volages[247].
В 1305 году Филиппу было всего тридцать семь лет; он был еще в расцвете сил и сохранил мужественную красоту, благодаря которой получил свое прозвище. В течение девяти лет, до самой своей смерти, он оставался вдовцом, возможно, пораженным горем, которое никак не проявлялось внешне. Он остался упрямо верен покойной королеве. Должно быть, он любил ее достаточно для этого и преклонялся перед силой этого чувства. Но мог ли такой человек быть тем бесчувственным персонажем, которого так часто описывают?
Жанна родила ему семерых детей: Людовик X Сварливый[248], Изабелла[249], Филипп V Длинный[250], Карл IV Красивый[251], Маргарита[252], Блака[253] и Роберт[254].
В 1305 году Людовику, старшему сыну короля, наследнику короны Франции и уже королю Наварры после смерти матери, было шестнадцать лет, Изабелле — тринадцать, Филиппу — двенадцать и Карлу — одиннадцать.
В живых оставались трое детей Людовика IX: Бланка, которая родилась в Яффе и вышла замуж за Фердинанда де Ла Серда, сына Альфонса X Кастильского; она была матерью инфантов Ла Серда и жила при французском дворе; она умерла только в 1320 г. Ее сестра, Агнесса, была герцогиней Бургундской; она дожила до 1327 г., накануне пресечения прямой линии Капетингов. Роберт, граф Клермонский, не оставил в истории никакого следа, кроме того, что стал родоначальником ветви Бурбонов. Дяди и тети Филиппа играли лишь блеклую роль; они были не более чем престижными воспоминаниями.
Мария де Брабант, вдова Филиппа III Смелого, также жила при дворе. Выжившими братьями и сестрами Филиппа были сначала Карл Валуа (рожденный, как и он, от Изабеллы Арагонской), а также дети Марии де Брабант: Людовик д'Эврё, Маргарита (вышедшая в 1299 году замуж за Эдуарда I Английского) и Бланка (которая в 1300 году вышла замуж за Рудольфа Австрийского).
Карл Валуа, граф Мэн и Анжу, родился в 1270 году. Он умер в 1325 году, во время правления своего племянника, Карла IV Красивого. Он был авантюрным и амбициозным принцем, которого, справедливо или нет, считали одним из лучших военачальников своего времени. Однажды он разбил англичан в Гиени и отбил у них Ла-Реоль и Сен-Север. Затем он много воевал во Фландрии и Италии. Будучи номинальным королем Арагона, он женился первым браком на Маргарите Неаполитанской, дочери Карла II Анжуйского, известного под прозвищем "Хромой", а вторым браком на Екатерине Куртенэ[255], внучке Балдуина II[256], последнего латинского императора Константинополя. Бонифаций VIII призвал его в Италию и, чтобы лучше использовать его, дал ему титул императора Востока, но Константинопольскую империю еще предстояло завоевать! Карл Валуа освободил Флоренцию от партии гибеллинов. Именно его порицает Данте в знаменитом отрывке "Божественной комедии":
И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.