Во время встречи в Пуатье (1307 год) Климент V, чтобы угодить Филиппу Красивому, ратифицировал Атисский договор и пригрозил новому графу Фландрии Роберу де Бетюну отлучением от церкви в случае неисполнения этого договора. В то время было очень трудно заручиться поддержкой фламандских олдерменов. Брюгге, подвергшийся наиболее жестокому обращению, сопротивлялся изо всех сил и сдался только под давлением. В действительности, хотя все население Фландрии желало разрешения конфликта с Францией, никто не хотел платить, а Робер де Бетюн не имел желания передавать Лилль, Дуэ и Бетюн, замки Кассель и Кортрейт в качестве залога оплаты. Власть, которой он обладал, была совсем не такой, как у Филиппа Красивого. Она не только не была абсолютной властью, но и постоянно конфликтовала во всех областях с правами коммун. Филипп Красивый не мог до конца разобраться в этой ситуации, хотя и принял меры предосторожности, заручившись клятвой олдерменов по нескольким важным вопросам. Он упорно продолжал обращаться с графом Фландрии как с феодалом, по уже устаревшей вассальной системе, которую он пытался подорвать в своем собственном королевстве! Власть графа основывалась не столько на верности олдерменов крупных фламандских городов, сколько на их приверженности; де-факто она была "парламентской". Сложность управления усугублялась именно отсутствием общего представительного органа, разбросанностью и соперничеством олдерменов: под этим мы подразумеваем, что приходилось иметь дело не со всеми городами, а с каждым из них. Но и в самих городах мнение не было единодушным: торговцы боролись против патрициата. Трудности, возникшие при взыскании огромного штрафа, установленного Атисским договором, являются хорошей иллюстрацией этого соперничества: каждая сторона пыталась заставить другую заплатить, и все обвиняли графа в растрате части собранных средств. Филипп Красивый не оценил важность фламандской народной партии. Он не мог смириться с тем, что граф, дворяне, патриции города не в состоянии навязать свою волю простому народу, и что ремесленники могут представлять собой политическую силу, с которой нужно считаться. Он снова и снова подозревал графов и патрициев в том, что они вступили в сговор с народом, в то время как они просто пытались восстановить свою власть. Однако в одном пункте они были согласны: не выполнять унизительный и дорогостоящий Атисский договор. Переговоры следовали одни за другими с целью смягчить, если не свести договор к простому миру. На первом этапе они привели к заключению Парижского договора, ратифицированного Папой Римским в 1310 г. В духе примирения Филипп Красивый отказался от сноса стен фламандских городов (как это было предусмотрено Атисским договором), за исключением Брюгге. Ногаре сыграл некоторую роль в этих переговорах, но мнение Мариньи уже преобладало. Хранитель Печати охотно добивался наказания непокорных городов. Мариньи предпочитал мирные решения, даже если они были неутешительными. Он, как и Филипп Красивый, знал, что положение казны не позволяет вести войну в благоприятных условиях. Тем не менее, он не стеснялся шантажировать и запугивать: эта политика не находила понимания.
Само собой разумеется, что Парижский договор оказался таким же неисполнимым, как и Атисский. Брюгге принял на себя основную тяжесть этой проблемы; он тщетно просил финансовой поддержки у других городов, в чем ему было отказано. Кроме того, вопреки всем ожиданиям, Климент V отказался отлучить фламандцев, несмотря на обязательства, которые он взял на себя в Пуатье. Поэтому было принято решение возобновить переговоры на новой основе. На этот раз Мариньи возглавил французское посольство. Его главным оппонентом был Людовик де Невер[332], старший сын графа Фландрии. Встреча состоялась в Турнэ в 1311 году. Они спорили ожесточенно и впустую. Мариньи был неправ, когда слишком категорично заявил, что Атисский мир был "справедливым и милостивым", поскольку Филипп Красивый имел право аннексировать графство Фландрия. Затем он "потребовал" отречения Роберта де Бетюн от графского престола в обмен на различные компенсации. Само собой разумеется, ему категорически отказали, но он не хотел ничего другого. Филипп Красивый действительно решил изменить свою политику. Для этого необходимо было поставить графа Фландрского в затруднительное положение: именно это Мариньи только что и сделал, выдвинув неприемлемые требования. Графства Невер и Ретель, принадлежавшие Людовику де Невер, были конфискованы. Людовик и его отец были вызваны в суд, чтобы ответить за неисполнение договора. В то же время Филипп Красивый пытался отделить интересы торговцев от интересов патрициата и графа Фландрии.
Вторая конференция состоялась в Турнэ 15 октября в отсутствие Роберта де Бетюн и его сына, которые не приехали, поскольку не без оснований опасались, что их арестуют. С фламандской стороны присутствовали только специально созванные депутаты от городов. Мариньи преподал им урок. Он заявил, что настоящими и постоянными врагами фламандского народа являются его графы! Что истинным хозяином Фландрии и ее естественным защитником является король Франции, который готов принять обращение самого скромного фламандца, исправить нанесенные ему обиды и наказать графа. Суд, который планировался против него, не был направлен против его народа. Именно граф, и никто другой, отказался выполнять договор и перенаправил в свою пользу средства, предназначенные для короля, своего повелителя. И Мариньи напомнил о судьбе постигшей в прошлом герцога Нормандского и графа Тулузского.
Эта заявление не тронуло аудиторию. Они расстались безрезультатно. Попытка Филиппа Красивого отделить фламандцев от их государей не удалась. Искренности короля нельзя было доверять. И снова Филипп Красивый и Мариньи изменили свою политику. В конце того же года Людовик де Невер появился при дворе; его отец воздержался. Людовика обвинили в том, что он подстрекал фламандский народ против короля и мира; иными словами, его обвинили в двойном преступлении — мятеже и лжесвидетельстве. Напрасно Людовик де Невер протестовал, причем с максимальной жестокостью: у него был импульсивный и темпераментный характер. Он был арестован на месте и отправлен в замок Море. Поскольку для обвинения его использовалось феодальное право, Людовик де Невер отреагировал как феодал и предложил решить вопрос судебной тяжбой в суде перов. Но мы уже видели, что Филипп Красивый заимствовал из феодального права только те положения, которые отвечали его интересам. Людовику де Неверу угрожали смертью, а затем пожизненным тюремным заключением. Однако его все же перевели в Париж и просто держали под стражей в отеле. Воспользовавшись этим, он напоил своих стражников во время пира и сбежал. Он проскакал галопом весь путь до Фландрии. Этот побег не удивил Филиппа Красивого, похоже он был подстроен. В любом случае, это разделило отца и сына, потому что Робер де Бетюн решил все-таки уступить.
Он предстал перед судом пэров, который был готов осудить его, поскольку он признал свою "вину". Этого момента ждали Филипп Красивый и Мариньи. Последний, чтобы положить конец Атисскому договору, добился от Робера де Бетюна уступки Лилля, Бетюна и Дуэ в качестве компенсации за обещанную королю вечную ренту в двадцать тысяч ливров. Это стало известно как "транзит Фландрии". Этот "транзит" был не чем иным, как передачей собственности в трех богатых городах и прилегающих районах. Документ был подписан 11 июля 1312 года. Но Людовик де Невер не согласился с тем, чтобы его будущее графство было изуродовано таким образом. Он сплотил торговцев, и против своей воли, под страхом потери авторитета в глазах своего народа, Робер де Бетюн был вынужден последовать его примеру. Считалось, что война начнется снова. Фламандцы помнили только Кортрейк, а французы — Монс-ан-Певеле. Филипп Красивый собрал армию, которая заняла Кортрейк и больше ничего не предпринимала. Легат, посланный Климентом V, прекратил военные действия. Это был кардинал де Фреовиль[333], кузен Мариньи! Не было сомнений, что этот "арбитр" примет сторону короля. Бедный Роберт де Бетюн снова пообещал все, что от него требовали.
В конце 1313 года ситуация снова ухудшилась. Французы и фламандцы были полны решимости сражаться. Бурная деятельность Людовика де Невер приносила свои плоды. После смерти Генриха VII[334] (По словам Жоффруа Парижского, отравленного облаткой!) Людовик претендовал на титул короля Германии и императора с некоторыми шансами на успех. Филипп Красивый тщетно пытался протолкнуть кандидатуру одного из своих сыновей (будущего Филиппа V Длинного). Если бы Людовик де Невер был избран, шахматная доска Европы была бы перевернута; новый император никогда бы не согласился возобновить ставший уже традиционным союз между Францией и империей. Это побудило Филиппа Красивого вновь начать войну. Он принес последнюю жертву в виде благосостояния своих подданных. Для французы, обнищавших в результате девальвации монеты и растущего налогообложения, это было действительно последним усилием, которое они могли предпринять. Жоффруа Парижский пишет:
Фламандцы освободили Кортрейк и осадили Лилль и Дуэ. Уже нельзя было рассчитывать на благодушие Климента V, который мог отлучить их от церкви или послать арбитра типа Фреовиля: Папа умер 20 апреля 1314 года; как пишет Жоффруа де Пари:
Après Pâques, à la quinzaine,
Droit au mardi de la semaine,
Mit à Clément, notre apostole,
Sous le banc la mort sa viele[336].
Французская армия двинулись к Турнэ, с которого она сняла осаду 20 августа. Фламандцы самостоятельно сняли осаду Лилля. Жан де Намюр встретился с Мариньи в Маркетте. 3 сентября был заключен мир. Филипп Красивый вернул графства, конфискованные у Людовика де Невер, но сохранил за собой Лилль, Кортрейк, Бетюн и Дуэ. Конечно, встреча в Маркетте не разрешил конфликт. Она не имела других последствий, кроме гнев французов, потому что в конце концов эта армия, которая стоила т