Около 1300 года раздалось несколько голосов, критикующих гордыню и жадность рыцарей-тамплиеров, особенно в светской, городской и антиклерикальной литературе. В сатирическом произведении Renart le Nouvel (Новый Ренар) описано их самоубийственное соперничество с госпитальерами, ответственными за потерю Святой земли. Марсельский трубадур Ростан Беренгье обвинял их в жадности, лени и лицемерии: "Скажи мне, почему Папа терпит их, когда видит, как они бесчестно и преступно, расточают богатства, пожертвованные им для Бога? Ибо поскольку они владеют ими, чтобы вернуть Гроб Господень, и растрачивают их, ведя беспутную мирскую жизнь, поскольку они обманывают народ, поскольку так долго они и госпитальеры вместе допускали, чтобы неверные турки владели Иерусалимом и Акрой, то мне кажется большой ошибкой, что мир до сих пор не очищен от них". Другой трубадур, Дасполь, заявлял: "Храм и Госпиталь были основаны для святости орденов и для пропитания бедных, а вместо того, чтобы делать добро, они делают много зла, погрязнув в своем нечестии, ибо все полны гордыни и скупости".
Однако эти жалобы не были всеобщими. Придворная литература продолжала восхвалять храбрость тамплиеров, даже если это клише начинало устаревать. "Вы должны следовать примеру этих святых рыцарей", — писал Бенедикт Алиньян. Если их в чем-то и обвиняли, так это в гордыне и жадности, а не в разврате. Если бы орден в течение полувека страдал от грубых злоупотреблений, сексуальных и богохульных преступлений, в чем его обвиняли во время судебного процесса, неизбежно произошла бы утечка информации, особенно от дезертиров и тех, кто был изгнан, которые были бы рады раскрыть порочность братьев-рыцарей. Но ничего такого не было. Ничего, пока их не начали "допрашивать". И тут вдруг началась лавина признаний. Именно с этой целью они были арестованы.
Арест тамплиеров во Франции (13 октября 1307 года). Пример, которому не последовали в Европе
Операция проведенная 13 октября 1307 года имела поразительный успех, продемонстрировав мастерство королевской власти и ее агентов: по всему королевству Франция в один и тот же день, в одно и то же время, рано утром по приказу короля были арестованы тамплиеры, что явилось для них полной неожиданностью. Приказ был разослан за две-три недели до этого, о нем знала вся центральная администрация, десятки секретарей и несколько сотен человек в провинциях, и ничего не просочилось. Немногим из тамплиеров удалось бежать: не более двенадцати, согласно официальным документам. В действительности, возможно, 30 или 40 человек, включая магистра Иль-де-Фрас Жерара де Вилье, командора Оверни Гумберта Блана и Гюга де Шалона, племянника командора и досмотрщика Франции Гуго де Пейро. Большинство из них были задержаны позже, несмотря на маскировку, как, например, Пьер де Букли и Рено де Бопилье, которые сбрили бороды, но были узнаны родственниками. Нет никаких сообщений о попытках сопротивления ни в Париже, где Жак де Моле был арестован в Тампле вместе с более чем сотней братьев, ни в провинциях. Точное общее число арестов неизвестно, но известно, что 665 тамплиеров предстали перед папской комиссией в 1310–1311 годах, что позволяет предположить, что около 2000 тамплиеров должны были быть задержаны 13 октября по всему королевству.
С этого момента все пошло очень быстро. Королю, а значит и Ногаре, который руководил всей операцией, нельзя было терять ни дня. Он должен был воспользоваться эффектом внезапности, чтобы поставить Папу перед свершившимся фактом и тем самым предотвратить любой откат назад. Днем 13-го числа, следуя полученным инструкциям, королевские комиссары составили опись изъятого имущества, опечатали здания и поручили управление поместьями легистам. На следующий день, в субботу 14-го, в королевстве была зачитана прокламация, написанная Ногаре, в которой суммировались обвинения против тамплиеров и подразумевалось, что Папа согласен с королем, хотя с ним не советовались и арест стал для него полной неожиданностью. В тот же день Ногаре собрал каноников и магистров богословия в капитуле Нотр-Дам-де-Пари и оправдал перед ними действия предыдущего дня.
В воскресенье 15 октября была повторена пропагандистская операция, которая так хорошо сработала против Бонифация VIII: жителей Парижа пригласили собраться в дворцовых садах на Иль-де-ла-Сите, чтобы послушать, как доминиканцы, францисканцы и советники короля объясняют причины ареста. Сеть женских монастырей была эффективной ретрансляцией официальной версии во всех городах королевства.
16-го числа Климент V созвал тайную консисторию в Пуатье, которая продолжалась несколько дней, чтобы обсудить позицию, которую следует занять. Он был в ярости ведь тамплиеры были задержаны практически, так сказать, у него под носом: Гуго де Пейро и шестнадцать братьев были схвачены в Пуатье и доставлены в Лош. Король взял на себя смелость, даже не предупредив Папу, заключить в тюрьму целый монашеский орден, зависящий от него, по причинам, связанным с вопросами веры и, следовательно, подпадающим под его юрисдикцию. Это была прямая атака на его власть, и вопрос, поставленный на карту, выходил за рамки судьбы тамплиеров: это дело было частью более широкого противостояния между мирской и духовной властью. Вопрос заключается в следующем: с того момента, когда членов религиозного ордена обвиняют в том, что они представляют угрозу общественному порядку, что является прерогативой короля, по причинам, связанным с ересью, и, следовательно, являющимся прерогативой Папы, кто, король или Папа, может взять на себя инициативу по борьбе с ересью? Король принял радикальное решение; Папа обсуждал вопрос в консистории.
И пока он обсуждал, Филипп Красивый продолжал действовать. 16 октября он обратился к европейским государям с письмом, в котором просил их поддержать его действия, ведь орден тамплиеров — это международная организация, и "ужасные" действия ее членов не ограничивались королевством Франция. Его просьба была воспринята очень неоднозначно. В большинстве случаев государи были настроены скептически, предпочитая дождаться решения Папы. И даже после этого они не проявили особого энтузиазма, несмотря на признания, которые удалось вырвать у французских тамплиеров.
В Арагоне король Хайме II, к которому обратились первым, поначалу отнесся к этому неохотно. В результате реконкисты тамплиеры очень прочно обосновались в его королевстве и наряду с другими орденами воинов-монахов, входили в состав военных структур страны. Только после получения второго письма от короля Франции, отправленного 26 октября и прибывшего примерно в середине ноября, он решил действовать: 1 декабря он приказал арестовать тамплиеров. Но здесь исполнение приказа было сложнее, чем во Франции: внезапности уже не было, а крепости ордена были в идеальном состоянии для обороны. Некоторые из них сопротивлялись, например, Миравет до 1308 года и Монзон до 1309 года. В Наварре, напротив, тамплиеры были заключены в тюрьму с 23 октября, причем король Людовик пошел по стопам своего отца. В Португалии король Диниш даже опередил Филиппа Красивого, уже в апреле 1307 года он начал процедуру конфискации имущества ордена, но по чисто светским причинам — тамплиеры больше не выполняли свою военную функцию но владели обширными землями. Их арест и упразднение ордена не представляли для него проблемы, в то время как в Кастилии и королевстве Майорка ждали решения Папы.
В Италии не было рвения в преследовании тамплиеров, и большинству из них удалось скрыться. На Сицилии суда над ними не было. В Неаполитанском королевстве король Карл II Хромой сначала оставался пассивным, затем, после того как Папа принял решение об аресте, он почувствовал себя обязанным выполнить его, но только 13 января он отправил своим чиновникам запечатанные письма с таким указанием: "Вы должны хранить их в тайне запечатанными, не вскрывая до 24 числа этого месяца января. В этот день, пока еще не рассвело, а лучше посреди ночи, вы должны вскрыть их, и как только они будут прочитаны, вы без промедления в тот же день должны исполнить то, что в их написано". Однако к этой дате секрет уже перестал быть секретом. Многие тамплиеры избежали ареста, как и в Провансе, графом которого был также Карл II Хромой: в Тулоне, например, семеро из них были предупреждены епископом и вовремя скрылись.
В Священной Римской империи архиепископ Кельна и герцог Брабанта немедленно произвели аресты, епископ Магдебурга последовал за ними летом 1308 года; остальные князья ничего не предприняли. Положение во Фландрии было деликатным из-за напряженных отношений с королем Франции после войны и Атисского договора. Следовало ожидать, что власти графства не проявят особого рвения в выполнении приказов Капетинга. Именно видаму Амьена Рено де Пекиньи вместе с бальи Амьена Жаном де Варенном, было поручено исполнить приказ об аресте 13 октября. Они получили все необходимые документы от короля и Великого инквизитора, но граф Роберт де Бетюн не пошел на сотрудничество. Через месяц, 13 ноября, король повторил приказ об аресте тамплиеров Фландрии и передаче их своим чиновникам. Граф подчинился только после папской буллы от 22 ноября, да и то только в тех частях графства, которые все еще были заняты французами. Операция проходила с трудом: командорство Арраса было взято штурмом, и половина тамплиеров была убита; из других мест поступали сообщения о грабежах и мародерстве; сеньор Сент-Омера, чья семья помогла основать орден и одаривала его, вернул себе много земельных владений.
Филиппу Красивому также было очень трудно убедить своего будущего зятя, короля Англии Эдуарда II, к которому он отправил своего священника Бернара Пеле, разоблачить все ужасы, в которых обвиняли тамплиеров. Помимо того, что грех содомии не произвел на него впечатление, он весьма скептически отнесся ко всем обвинениям, о чем он написал 30 октября 1307 года Филиппу Красивому, добавив, что собирается навести справки у сенешаля Ажена, Уильяма де Дене, поскольку, похоже, слухи возникли и в Аквитании. Затем в начале декабря он написал королям Кастилии и Арагона, Португалии и Сицилии, предупреждая их о клевете. Через четыре дня он написал Папе