Pastoralis praeeminentiae достигла Кипра только в мае 1308 года, и только 1 июня регент королевства Амори де Лузиньян запер тамплиеров в их собственных крепостях Хирокития и Ермассойя.
К этому времени ситуация уже приняла иной оборот во Франции, где король поначалу не хотел передавать своих пленников Папе. Последний написал ему 1 декабря 1307 года, чтобы выразить свое недовольство: "Распространяются ложные слухи, — писал он, — согласно которым апостольские послания дадут тебе полную власть действовать в этом деле. Я прошу вас положить конец этим слухам и передать все дела, заключенных и имущество двум моим легатам, кардиналам Беренгару Фредолю и Этьену де Суизи". Король колебался в свою очередь, но затем 24 декабря ответил, что принимает просьбу Папы. Последствия не заставили себя ждать: в конце декабря Жак де Моле, узнав о передаче дела от короля к Папе, отказался от своего признания, при обстоятельствах, которые не совсем понятны, во время драматического публичного собрания в Нотр-Дам де Пари, как кажется. Согласно письму каталонского священника, проживавшего в Париже, анонимному корреспонденту на Майорке, Великий магистр, который теперь чувствовал себя под защитой Папы, показал следы пыток, которым он подвергся, перед толпой в Нотр-Дам, отказался от своего признания и предложил своим братьям сделать то же самое. "Можно оставаться скептиком, — пишет Ален Демургер в своем классическом исследовании о тамплиерах, — по крайней мере, в отношении зрелищной стороны этого события. Но разворот Моле вряд ли вызывает сомнения". Это новое развитие событий, грозившее затянуть дело, не понравилось королю и поэтому он отложил передачу заключенных папским властям.
Почему именно дело тамплиеров?
Таким образом, в конце декабря 1307 года, через два с половиной месяца после начала, дело тамплиеров приняло новый оборот. Прежде чем проследить за поворотами этой интриги, уместно рассмотреть ее глубинные корни. Статья Жюльена Тери в 2011 году привлекла внимание к аспекту этого дела, который до тех пор мало рассматривался: "понтификализация французской королевской власти". Автор, говоря о "государственной ереси", напоминает нам, что есть два пути подхода к этому делу: банальный, который состоит в том, чтобы спросить, действительно ли тамплиеры были виновны в грехах, в которых их обвиняли, что не лишено интереса, но все же второстепенно, и более глубокий, который состоит в том, чтобы спросить, почему Филипп Красивый решил начать эту атаку против "вероломных тамплиеров", что, конечно, гораздо важнее.
Некоторые элементы ответа были предложены, но они лишь частично и поверхностно отвечают на вопрос. Как мы видели, слухи о плохой репутации ордена тамплиеров на самом деле не были убедительными и были не хуже, чем слухи о других орденах. "На самом деле, все говорит о том, что тамплиеры были невиновны, или, скорее, ничто, кроме их ареста и вынужденных признаний, не заставляет верить, что они были виновны. Никаких доказательств, подтверждающих признания, так и не было обнаружено. Ни одно признание, насколько нам известно, не было получено без принуждения. Мы видели, что из этого можно сделать. Так почему же преследуют тамплиеров, а не других?" — спрашивает Жюльен Тери. Экономический мотив, возможно, является обоснованным, но он, конечно, не является существенным: госпитальеры были гораздо богаче, и в любом случае общий финансовый баланс окажется весьма неутешительным.
Другое объяснение, в котором также есть доля правды, — это желание "национализировать" управление королевством. Одной из главных целей правления Филиппа Красивого было утверждение независимости королевства Франция от всех сил, властей и международных организаций: король Франции должен был быть единственным хозяином своего королевства. Конфликт с Бонифацием VIII только укрепил его решимость прекратить внешнее вмешательство в светские дела, такие как налогообложение. Клирики были французами до того, как стали священнослужителями, и поэтому находились под властью короля. Во время его правления произошло впечатляющее сокращение числа иностранцев в королевской администрации: в 1285 году было 89 итальянцев, в 1305 году — только 16. Орден тамплиеров, международная организация, управление которой было неподконтрольно королю, не мог не вызывать его недовольства.
Возможно, необходимо пойти дальше. Жюльен Тери отмечает сходство в действиях против Бонифация VIII, против Бернарда Саиссе, против евреев и против тамплиеров. В каждом случае королевская администрация следует логике, направленной на то, чтобы поставить короля выше Папы, логике, которую можно назвать "понтификализацией" монархии — термин, взятый у Эрнста Канторовича, который использовал его в отношении Фридриха II. Эта логика заключается в создании плохой репутации путем распространения слухов, что позволяет инициировать судебные разбирательства, которые, в свою очередь, выявляют с помощью соответствующих средств "преступления", ставящие под угрозу веру. В конце концов, королевская власть осуждает намеченную цель, используя напыщенную риторику, которая порочит папские деяния и заставляет короля выглядеть истинным гарантом веры, хранителем ортодоксии, даже выше Папы. В. C. Джордан также осветил этот процесс в связи с изгнанием евреев в книге The French Monarchy and the Jews (Французская монархия и евреи) (1989 год).
Некоторые из современников Филиппа Красивого также предвидели этот способ, позволяющий поставить короля на место Папы. В аллегорической поэме Roman de Fauvel (Роман о Фовеле), написанной во время дела тамплиеров, автор, воспринявший некоторые идеи лилльского поэта Жакмара Желе, автора Renart le Nouvel, говорит о Филиппе IV как о величайшем из королей, "который является сеньором, среди других — сеньором, знатным и могущественным". В частности, он поздравляет его с тем, что он призвал к ответу евреев и тамплиеров. Для него это были два одинаковых начинания, которые ставили Филиппа Красивого выше Папы:
Он славно выполнил свой долг
Как человек усердный
Перед апостольским престолом
Свершив необходимое.
Почему же Филипп IV не стал преследовать госпитальеров, которые также были международным орденом монахов-воинов и были даже богаче тамплиеров? Возможно, он намеревался заняться ими позже, но решение проблемы тамплиеров оказалось более сложным, более трудным и более длительным, чем он предполагал, поэтому у него не было времени начать наступление и против госпитальеров. Возможно, есть и другое объяснение, эсхатологического характера, которое предлагает Жюльен Тери. Пророческие настроения, царившие в начале ХIV века, действительно благоприятствовали апокалиптическим спекуляциям. Пророки, мистики и богословы внимательно изучали библейские тексты и извлекали из них опасные соображения относительно современных событий. Гийом де Ногаре и Гийом де Плезиан, о чем слишком часто забывают, сосредоточившись на их подготовке как легистов, которая предполагает строгость, логику и разум, были также возвышенными личностями с мистическими наклонностями, хорошими знатоками священных текстов и бредовых толкований пророков своего времени. В Апокалипсисе говорится, что антихрист придет, чтобы поселиться в Иерусалимском храме, а в книгах Иеремии (7, 26–28) и Иезекиля (10, 18–11, 23) разрушение храма представлено как необходимое условие для нового союза между Богом и избранным народом. Король мог стать новым наместником Христа, приведя к падению орден храмовников-тамплиеров.
Существование такого суждения менее невероятно, чем кажется, поскольку мы отмечаем, что в деле тамплиеров королевские акты прямо ссылаются на отрывок из Книги Самуила, в котором говорится, что верховный судья Израиля, первосвященник Илий, оказавшийся неспособным исправить поведение народа, был наказан Богом, из-за которого евреи потеряли ковчег завета (Первая книга Царств 2:12–36 и 4:18). Гийом де Плезиан напомнил об этом Папе в провокационной речи 14 июня 1308 года. С этой точки зрения, Илий был Папой, а король — новым защитником веры, тем, кто разоблачает и уничтожает ереси. Королевство Франция — это "мистическое тело", главой которого является король. В то же время врач и астролог Арно де Вильнев в письме от 19 февраля 1308 года королю Арагона писал, что раскрытие ереси тамплиеров было прелюдией к раскрытию ереси многих королей и принцев. Он также написал Папе, чтобы предупредить его, что если он пренебрежет реформой Церкви, то произойдут очень серьезные события.
Эти абсурдные мистико-пророческие соображения, которые вмешиваются в сугубо политические аспекты дела, смешивая худшее из иррационального с холодным расчетом реалистичных правителей, не облегчают понимание проблемы. В конце декабря 1307 года дело тамплиеров только начиналось.
XIII.1308: великие маневры между Филиппом IV и Климентом V
1308 год был одним из самых насыщенных событиями за все время правления Филиппа Красивого. В то время как дело тамплиеров занимало центральное место с его новыми поворотами, королю также приходилось решать старые вопросы, касающиеся Фландрии, Бонифация VIII и Англии, а также возникли новые проблемы, такие как выборы нового императора и суд над Гишаром де Труа. Встречи с Папой, проведение первого в истории Франции собрания Генеральных штатов, борьба с частными войнами и ношением оружия дополняют картину двенадцати месяцев напряженной деятельности в самых разных областях. Дела пересекаются и мешают друг другу, но, рискуя показаться немного хаотичными, мы будем продолжать отдавать предпочтение хронологическому аспекту перед тематическим, поскольку только так можно восстановить сложность течения жизни и, следовательно, лучше всего передать превратности личной истории государя. Король сталкивался со всеми этими вопросами одновременно, а не последовательно; именно эту одновременность мы должны соблюдать, за некоторыми исключениями, которых требует ясность повествования. С самого начала с