олевского величества; ибо, и очень охотно, мы готовы посвятить наше усердное прилежание тому, что может быть угодно столь великому величеству. И да будет угодно Небесам, чтобы столь великое оскорбление веры, главным поборником и защитником которой вы являетесь, оскорбление, столь скандальное и ужасное для всего христианского мира, было быстро наказано согласно вашему святому желанию".
Упаковка была очень красивая, но содержание было очень разочаровывающее. Интересно, что дало докторам смелость ответить королю таким неблагоприятным образом? Четырнадцать докторов подписали это решение, одиннадцать из которых принадлежали к монашеским орденам: два доминиканца, два августинца, один францисканец, один кармелит, один цистерцианец, один викторианец, один клюниец, два каноника Святого Августина ― все они были заинтересованы в защите независимости религиозных орденов от королевской власти. Принимая негативное решение по тамплиерам, они также защищали свои собственные ордена. Признать, что король может, не обращаясь к Папе, арестовать и судить всех членов религиозного ордена, значило поставить под угрозу их собственный статус. Добавим, что среди подписантов есть как минимум пять иностранных докторов: францисканец Александр Боннино, также известный как Александр Ломбардский, или Александр Александрийский, каноники Святого Августина Александр Фассителли из Сант-Эльпидио и Генрих Немецкий, кармелит Герард Болонский, каталонский доминиканец Роме де Бругария. Эти люди не чувствовали себя столь зависимыми от короля Франции, как их собратья-монахи из королевства Франция.
Король не настаивал. Но поскольку интеллектуалы не пожелали этого делать, он обратился к массе своих подданных в пропагандистской кампании, призванной привлечь общественное мнение на свою сторону. Целью было показать Папе, что все королевство поддерживает короля, и это создавало новую легитимность: это было не больше и не меньше, чем применение принципа Vox populi, vox Dei (Глас народа, глас Божий). Это обращение к общественному мнению, сформированному заранее во всех важнейших делах царствования, является главным нововведением Филиппа Красивого и его легистов и делает его предшественником современных правителей, порвавших с традиционными архаичными методами своих предшественников. Пропагандистская кампания включала в себя два этапа: формирование общественного мнения путем распространения брошюр и одобрение действий короля на большом собрании представителей королевства.
Сначала о брошюрах. С февраля по всей стране распространялись прокламации. Правда, не все они, что примечательно, вышли из правительственных кабинетов и это свидетельствует об интересе и страстях, вызванных делом тамплиеров. Есть даже несколько редких выступлений в пользу тамплиеров, например, это анонимное письмо от февраля, которое выдается за мнение доктора Университета, утверждающего, что обвинения абсурдны и мотивированы исключительно жадностью; признания были получены под пытками и не имеют никакой ценности; тамплиеры ― подлинные защитники веры и христианства, которые неоднократно демонстрировали свою храбрость перед лицом неверных. Это было, по крайней мере, мнение меньшинства. В остальных анонимных памфлетах февраля-марта, содержались нападки на Папу, с обвинениями его в желании похоронить этот вопрос, и предлагались радикальные решения.
Среди этих прокламаций выделялись два анонимных трактата. Один из них, написанный на французском языке и, следовательно, предназначенный для более широкой аудитории, назывался Remontrance du peuple de France (Протест народа Франции) и обычно приписывается Пьеру Дюбуа. Он обвинял Папу в преступной слабости, в отсутствии рвения к защите веры, "потому что он, кажется, наказывает только на словах". Поэтому король был совершенно прав, наказывая тамплиеров, ведь Моисей действительно приказал убить 20.000 человек, виновных в отступничестве, не спрашивая мнения первосвященника! "Князь сынов Израилевых показал нам, что делать. Я имею в виду Моисея, друга Бога, того, кто говорил с Богом лицом к лицу. И когда сыны Израиля совершили подобное отступничество, поклоняясь золотому тельцу, он сказал им: Пусть каждый возьмет меч свой и убьет ближнего своего. И вот он убил двадцать тысяч человек, чтобы потомки помнили и боялись этого. Это он сделал без согласия своего брата Аарона, который по повелению Господа был назначен первосвященником".
Дюбуа также нападает на большой недостаток Климента V ― его бесстыдный непотизм. "Он, ― говорит памфлетист, ― раздал своим родственникам больше церковных льгот, чем сорок пап вместе взятых; один из его племянников, Раймон де Го, имеет больше льгот для себя, чем 200 магистров теологии и права, которые гораздо способнее его". И перечисляет кузенов, племянников, братьев, дядьев, которым Папа даровал кардинальства, епископства, аббатства, приходы и капеллы. Но пусть Климент остерегается, ибо тот, кто занимается "подарками или обещаниями, страхом, любовью или ненавистью, является сыном дьявола и одним этим фактом отрицает Бога, Который есть истинная справедливость". Его родителям придется расплачиваться за это, а что касается его самого, то пусть он вспомнит судьбу Бонифация, ибо "Господь наш повелевает, чтобы правосудие вершилось как в отношении малых, так и в отношении великих, без исключения в пользу кого-либо".
Другой трактат был написан на латыни, очевидно, членом королевской администрации и, вероятно, кем-то близким к Гийому Плезиану, который в мае в Пуатье скажет примерно то же самое. Здесь можно также найти отсылку на прецедент Моисея и Аарона ― король может взять правосудие в свои руки против этого ордена, который своими огромными грехами поставил себя вне власти Церкви. "Не являются ли эти тамплиеры убийцами или нечестивцами, сторонниками, соучастниками и подстрекателями убийств, объединившимися достойным осуждения образом с отступниками и убийцами? Если они не будут наказаны, это только подтолкнет других к совершению злоупотреблений". И король может законно действовать по своему усмотрению, "если только учение Писания не будет ниспровергнуто ложным суждением людей, показывающих, что антихрист уже пришел, и отрицающих Бога, по свидетельству апостола, такими порочными действиями".
Первая Генеральная Ассамблея (5–15 мая)
Для завершения компании оставалось публично одобрить королевскую политику на большом собрании, представляющем все королевство, что показало бы всем, и в особенности Папе Римскому, что король действует как глава великого национального организма, в полном согласии со своими подданными. 25 марта, в тот самый день, когда он получил отрицательный ответ от магистров университета, Филипп Красивый созвал представительное собрание горожан, дворян и духовенства в Туре на 5 мая, чтобы обсудить дело тамплиеров и утвердить королевскую позицию. Эта инициатива стала настоящим новшеством, поскольку впервые французский король объявил о проведении столь масштабного собрания. Те, что были в 1301 и 1302 годах, были гораздо менее представительными, тогда как на этот раз, помимо сеньоров и духовенства, были созваны представители "всех городов, где есть ярмарки и рынки", что касалось даже весьма заурядных населенных пунктов. Собрание 1308 года по праву считается первым собранием Генеральных Штатов. Целью Consilium generale было установить право короля судить орден тамплиеров, фактически создать прецедент, чтобы оказать давление на Папу.
Инструкции о созыве были очень четкими. Считается, что они были составлены Ногаре, чья яростная проза отражает возвышенный дух человека, который искренне верил, что ему была дана провиденциальная миссия по искоренению ереси. В своем письме к "мэрам, эшевенам, консулам и коммунам" он говорил от имени короля: "Наши предшественники всегда заботились о том, чтобы не допустить ереси в Церковь Божью и особенно в королевство Франции; они всегда заботились о том, чтобы защитить бесконечно драгоценную жемчужину католической веры как несравненное сокровище от воров и бандитов". За этим следовало поистине пламенное исповедание веры, которое можно ожидать скорее из уст доминиканского проповедника, чем из уста легиста или короля: "Вы знаете, что католическая вера ― это то, что сделало нас во Христе теми, кто мы есть; из нее мы черпаем жизнь; через нее, слабые и смертные, мы обретаем благородство в Господе нашем Иисусе Христе, и вместе с Ним нас согревает надежда стать истинными сынами живого Бога и вечного Отца, наследниками небесного Царства; такова наша сущность! Если кто-то пытается разорвать эту цепь, он убивает нас, католиков. Христос есть для нас Путь, Жизнь и Истина. Кто же осмелится отвергнуть Его ― Того, через Кого и в Ком мы существуем, ― не разрушив себя? Он возлюбил нас настолько сильно, что не побоялся принять на Себя наши плотские грехи и претерпеть самую жестокую смерть. Давайте все подумаем об этом! Будем же любить Спасителя, мы, которых Он возлюбил первыми; мы ― одно тело, призванное царствовать с Ним; давайте трудиться, чтобы отомстить за оскорбления, которые Он претерпел".
Затем следовал пассаж о тамплиерах: "О, боль! О мерзкое, горькое и смертельное отступничество тамплиеров! Вы знаете, что они не только отреклись от Христа в своем заблуждении, но и принуждали к этому тех, кто вступал в их святотатственный орден. Его дела, необходимые таинства нашей жизни и все Его творение, плюя на Его крест, они плевали на них. Они попирали их ногами, презирая достоинство Божьих созданий, целовали друг друга в самых мерзких местах, поклонялись идолам; и они без колебаний утверждали, что противоестественные нравы, отрицаемые животными, были разрешены им в силу невежественных обрядов. Небо и земля негодуют от таких преступлений. Эти преступления были совершены во всех частях королевства; сановники ордена ― едва ли мы осмелимся назвать их так ― ясно признались в них. Распространенные в нашем королевстве и за рубежом, вполне вероятно, что они были совершены по всему лицу земли. Против такой мерзкой чумы восстанут закон и оружие!"